Страница 16 из 25
Этому помешало то, что сын Ольгерда Ягайло, женившись в 1386 году на польской королеве Ядвиге, по сути, передал Литву под влияние Польши, но одновременно стал основателем великого многонационального государства. В битве же при Танненберге объединенные силы поляков, литовцев, русских и татар сломили мощь ордена, и в 1411 году частично, а в 1422 году окончательно рыцари вынуждены были оставить Жемайтию.
Орден, конечно, пытался разорвать связь Литвы с Польшей, но все было напрасно. Именно с этой целью он оказывал поддержку великому князю Литовскому Витовту (1392–1430) в осуществлении его устремлений создать независимое великое литовское государство. Ведь политика Литвы в отношении России, которая, по мнению ордена, должна была отдалить литовцев от поляков, Пруссию не только не затрагивала, но и являлась для нее желательной. Однако поддержка орденом Витовта в осуществлении его планов относительно Пскова и Новгорода заставляла оба этих русских княжества искать среди прочих возможных союзников помощи у Москвы и делала их врагами Лифляндии. И в этом вопросе интересы прусского и лифляндского отделений Германского ордена диаметрально расходились. Кроме того, возможность победы Литвы над Псковом и Новгородом таила в себе рост литовской угрозы непосредственно для самой Лифляндии.
Все это и определяло непоследовательность в позиции лифляндского магистра во времена Витовта и двойственность политики Лифляндии в целом – необходимость в защите своего края часто вступала в противоречие с общими интересами Германского ордена. Но такая двойственность могла возникнуть только в результате того, что у ордена уже больше не было сил формировать ситуацию на востоке Европы.
К тому времени, особенно после 1410 года, он находился в упадке и был вынужден в своей политике, в том числе и в отношении Лифляндии, лавировать, учитывая постоянно менявшееся соотношение сил. Однако в 1398 году, когда Витовт нуждался в поддержке ордена, могло показаться, что мысль о распространении господства ордена в восточном направлении, которая затухла вроде бы еще в XIII веке, вновь ожила – в Салинском договоре наряду с прочим в качестве утешения Витовту был обещан Псков. В то же время ничто так не характеризует полную перемену во властных отношениях между орденом и Литвой, как установившиеся в более поздние годы правления Витовта мирные взаимосвязи Лифляндии с Псковом, которые порой вместе противостояли коалиции Новгорода, Литвы и Москвы.
После смерти Витовта Ливонский орден предпринял еще одну попытку поддержать Литву против Польши, объединившись со Свидригайло[115] против его брата Ягайло. Однако эта попытка полностью провалилась, принеся только потери и поражения, решающим из которых явился разгром войск ордена в битве под Вилькомиром на реке Святой 1 сентября 1435 года. Установленный же в Бресте 31 декабря 1435 года «вечный мир» границы между Литвой и Лифляндией не определил, а все дальнейшие попытки ордена урегулировать пограничный вопрос так ничем и не закончились.
Тогда для обеспечения границ орден начал возводить крепости (в частности, замок Бауска[116]) и расселять в приграничных районах своих вассалов. К тому же относительно благоприятный для ордена пограничный договор от 1473 года начертание границы между Лифляндией и Литвой тоже не установил, а сами литовцы его не придерживались. Окончательное же урегулирование пограничного вопроса завершилось лишь тогда, когда после краха старой Лифляндии польско-литовское государство забрало себе часть лифляндских земель в качестве имущества несостоятельного должника.
Продвижение Германского ордена на восток закончилось после битвы на Чудском озере в 1242 году. С тех пор он ограничивался лишь обеспечением своих восточных границ, естественное начертание которых определяли Нарва и Псковско-Чудское озеро. При этом граница с псковскими землями была во много раз протяженнее, чем граница с Новгородом (480 по сравнению с 20 километрами). Поэтому именно здесь происходило большинство конфликтов и битв.
Конфликт между Дорпатским епископством и Псковом своими корнями уходит в XIII столетие и был вызван в первую очередь оспариванием возможностей вести рыбный промысел на Чудском озере, что имело большое значение в решении продовольственного вопроса на севере Лифляндии. Когда в XIV веке Псков подпал под влияние Литвы, то спор вокруг этого рыбного промысла стал определять и литовскую политику в отношении Лифляндии – грабительские набеги на Лифляндию великого князя Литовского Гедимина в 1322-1329 годах можно объяснить именно данным противоречием.
В XV же столетии Псков вообще стал постоянно нарушать мирные договоренности. При этом наиболее страдало Дорпатское епископство, которое под давлением Руси вынуждено было все более склоняться к осуществлению особой политики. В таких условиях подчинение Пскова верховной власти великого князя Московского весной 1460 года имело далекоидущие последствия, поскольку оно стало определять его дальнейшую политику. Для Лифляндии же это означало вступление в новую, несравненно более опасную фазу развития ситуации.
Господство татар на Руси с середины XIII века не смогло окончательно сломить силы, таившиеся на огромных русских просторах. Когда же во времена правления великого князя Московского Ивана III (1462–1505) игу был положен конец, а Москва стала превращаться в великую державу и начала целенаправленно продвигаться на запад, в лифляндской политике русская угроза выдвинулась на первый план.
Времена грандиозных проектов остались позади, и Лифляндия своим дальнейшим независимым существованием была уже обязана противоборству великих держав – Литвы и Москвы, а также продолжавшемуся противостоянию между Псковом и Новгородом.
Такое положение лучше всех осознавал магистр ордена Иоганн Вольтхуз фон Херсе (1470–1471), которого, несмотря на его короткий и не отличавшийся успехами срок правления, все же можно отнести к числу наиболее выдающихся деятелей в истории Германского ордена.
Родившись в графстве Марк[117] и находившись, по достоверным сведениям, в Лифляндии с 1451 года, Вольтхуз хотел применить военную мощь ордена для поддержки Новгорода, которому сильно угрожала Москва. Его политика в отношении Руси исходила из осознания того, что Лифляндия не сможет противостоять объединенным силам Москвы, Пскова и Новгорода, из чего он делал вывод о целесообразности поддержать хотя бы Новгород в его противостоянии с Москвой.
Для этого магистру необходимо было объединить все силы края под своим началом. Он прекратил распри с архиепископом, надеясь на укрепление руководящих позиций ордена, и перенес резиденцию магистра вглубь края из Риги в Феллин, считавшийся самым крупным и грозным орденским замком. Вопреки всем обычаям Вольтхуз удалил из многих областей гебитигеров и ввел там прямое правление магистра, а на северном побережье в бухте Кундалахт начал возведение новой крепости, в результате чего ордену пришлось напрячь все свои силы. Гебитигеров такой самостоятельный правитель, конечно, не устраивал, а его военные планы они не понимали. В результате противники магистра объединились и составили против него заговор. Осенью 1471 года его схватили, бросили в темницу в городе Венден и отменили все нововведения.
Ненависть заговорщиков была настолько велика, что магистра сгноили в тюрьме, а его память очернили различными обвинениями и упреками. Возможно, он и был еретиком, но, без всякого сомнения, являлся передовым человеком, не любившим старые и закоснелые обеты. Этот неугомонный государственный деятель намного опередил свое время и, возможно, глядел далеко в будущее, чего его современники не осознавали.
В результате в период правления его преемника Бернхарда фон дер Борха (1471–1483) положение Лифляндии заметно ухудшилось – оставшись в одиночестве, Новгород в 1471 году[118] был покорен и в 1478 году окончательно подчинен Москве. Псков же стал безоговорочно прислушиваться к указаниям из Москвы. А в 1481 году состоялось ужасное вторжение объединенных сил московских, псковских и новгородских русских в Лифляндию, где как раз вновь отмечалось противостояние между магистром и архиепископом, борьба за Ригу и вскорости с самой Ригой. Ведь победа ордена над архиепископом не означала обретения власти над городом. Для войны же на все стороны у ордена не хватало сил.
115
Свидригайло (1370–1452) – князь Витебский (1393 г.), Подольский и Жидачевский (1400–1402 гг.), Новгород-Северский, Черниговский и Брянский (1404–1408, 1420–1430 гг.), великий князь Литовский (1430–1432 гг.), князь Волынский (1434–1452 гг.).
116
Замок Бауска был основан в 1456 г. ландмейстером Германского ордена в Ливонии Иоанном фон Менгеде. Ныне на этом месте латвийский город с одноименным названием.
117
Графство Марк – германское графство, входившее в состав Священной Римской империи и находившееся в Рурской области. Как графство оно существовало примерно с 1198 г., а резиденцией графов был город Хамм.
118
В 1471 г. великий князь Московский Иван III двинулся походом на Новгород, поводом для которого послужили слухи о том, что часть новгородского боярства во главе с вдовой посадника Марфой Борецкой (Марфой Посадницей) заключила договор с Литвой о вассальной зависимости. Кроме того, Новгород стремился к созданию независимой от Москвы церкви. Поэтому война с ним была провозглашена как поход за православную веру против отступников. На реке Шелони состоялась битва, в которой новгородские ополченцы потерпели поражение. В плен было захвачено много людей, в том числе и несколько бояр. Рядовых новгородцев отпустили, а вот бояре были казнены. В результате новгородцы отказали польско-литовскому королю Казимиру IV в союзе, оплатили Москве военные издержки и заключили с Иваном III Коростынский договор.