Темные сети

Предварительно надев перчатки, МВД разложил перед собой все, что лежало в пакете. Это были грязные влажные черные брюки, некогда белая рубашка со следами травы или водорослей и крови на левом плече, носки и ремень. Как будто школьная форма, но где тогда пиджак, ботинки и рюкзак? Остались у преступника? Миронов попытался представить мальчика во всем этом. Мысль о школьной форме казалась какой-то неправдоподобной. Эти вещи мало походили на обычную школьную форму. Да и потом, несколько холодновато для одних штанов и рубашки – матери, как правило, заставляют даже самых самостоятельных мальчишек надевать подштанники или хотя бы что-то под рубашку, чтобы было теплее. Более того, на всех вещах были срезаны ярлыки, никаких бумажек, фантиков в карманах, а брюки явно были минимум на два размера больше. Мальчика словно бы нарядили в эту одежду перед тем, как попытаться убить. Но почему на той трассе он оказался без обуви? Все на месте, а обуви нет. Миронов сгреб всю одежду в кучу, а немного погодя, будто собираясь с силами, опустил в нее свою голову и сделал глубокий вдох.

– Виктор Демьянович, – произнес Александр, когда Миронов вернулся обратно к палате мальчика, – надо искать родителей парня, запускать информацию по поисковым отрядам, по базам данных, на телевидение и мониторить пропавших без вести.

– Так-то оно да, – как будто от кого-то прячась, тихо промолвил МВД, – но если мы дадим о ребенке информацию на телевидение или в газеты, то о том, что он жив, узнает преступник. Мы должны быть аккуратны. Может, с ним такое сотворили его родители, откуда мы знаем? Позвони Сереге – пусть он начинает просматривать всех пропавших без вести и посылает запросы с фото в поисковые отряды, группы, организации и в школы. Сначала поищем сами. Если не будет результатов, то подключим весь город. И еще… Нам нужно проверить, не находили ли за прошедшее время еще трупы. Вдруг это не единичный случай… Где наши герои? – резко сменив вкрадчивость на бодрость, добавил он.

– Ждут внизу, – коротко бросил оперативник, и они оба направились в сторону лестницы, в то время как мальчик спал и видел крайне беспокойные сны.

Они выехали на шоссе в сторону столицы, проехали по более-менее оживленному участку примерно десять километров и свернули немного западнее, после чего началась узкая дорога с одной попутной и одной встречной полосами. Вдоль дороги тянулся монотонный, ничем не примечательный лес, изредка прерывающийся одиноко стоящими старыми серыми домами с сараями и облезлыми парниками-теплицами или поворотом на какое-нибудь «Первомайское», которых в нашей стране по пять-шесть на область.

– Это где-то здесь! – внезапно громко, словно спохватившись, крикнула женщина, и МВД велел Александру остановиться.

Они вышли из машины на тонкую полоску шоссе, которая постепенно терялась в одном большом ярко-белом пятне сугробов и снега. По обеим сторонам дороги частоколом росли высокие и на удивление одинаковые, как наштампованные, ели. Лес представлял собой одну широкую черно-зеленую массу, которая пугала и как будто нападала всей своей темнотой, норовя затянуть следователя и его спутников в свою зияющую пустоту. Природа словно бы перешла на контрасты: непроглядная тьма леса против выжженной белизны земли и неба, между которыми не было видно даже границы. Только в одном месте полотно лесополосы прерывалось с двух сторон – в месте, где тянулись провода и высились Эйфелевы башни линий электропередач. Эти конструкции маршировали по белому настилу снега куда-то в небо, подавая в него заряд с высоким напряжением.

– Вот примерно здесь мы и подобрали мальчика, – как будто пытаясь кого-то перекричать, очень четко проговорила женщина.

А ведь правда снег поглощал звук. Миронов заметил это только сейчас, впервые в жизни. Любое сказанное слово тонуло в белой массе мерзлой воды и почвы, как ночные крики в подушку. Это было какое-то эхо-обратное явление, звук просто ударялся о плотный морозный воздух и замертво падал в зимний пушистый эфир, прежде чем долететь до ушей собеседника. Никто не услышит твоих криков, если что-то случится… Этим можно напугать кого угодно.

– Примерно? – так же надрывно произнес МВД.

– Плюс-минус десять – двадцать метров, – вступился мужчина. – Мы запомнили место по этому тоннелю. – И он указал на тянувшуюся вдаль шеренгу башен ЛЭП.

– Вы же ехали оттуда, правильно? – И он показал в противоположную от города сторону.

Мужчина с женщиной кивнули.

Виктор Демьянович покрутился на месте, оглядывая местность и щурясь от едкого белого света, протискивающегося в глаза с невероятной силой, и быстрыми шагами пошел в сторону города.

– Вы куда? – крикнул оперативник, но МВД отошел уже на приличное расстояние, так что, даже расслышав, не стал отвечать.

Он искал трубу, коллектор, о котором говорил мальчик. И нашел. Взбудораженный нервным накалом, Миронов шел вдоль дороги быстрыми широкими шагами и постоянно вертел головой в поисках стока. Виктор Демьянович пытался сейчас вспомнить свой сон, найти в окружающем его пейзаже хоть какую-то зацепку, намек, который бы напомнил ему о часто приходящем сновидении. Но ничего близкого к тому, что он видел во сне, не было – все отдаленно похоже, но не то, и мальчик не тот. МВД какое-то время назад вдруг осознал, что, если это то, что он ищет, он это обязательно почувствует – сердце забьется чаще, тело подскажет или голову начнут одолевать назойливые мысли, но тут вдоль дороги у канавы, засыпанной снегом по колено, было пусто – просто легкое волнение, нервозность…

– Здесь! – крикнул Миронов и шагнул в снег, который тут же начал забиваться в ботинки и под обе штанины.

Он перемахнул через огромный сугроб и начал спускаться по мерзлой земле вниз, в большую и глубокую канаву. В одном месте склон прервался, и из-под дороги высунулась большая труба. Из нее пахнуло теплой сыростью и затхлым, тошнотворным запахом канализации.

– Саня! – громко и протяжно крикнул Виктор Демьянович, и через несколько мгновений над ним из-за сугроба появился оперативник. – Похоже, где-то здесь он и очнулся.

– Как думаете, как он тут оказался? – борясь с подступающим холодом, промолвил Александр. – Его сбросили с машины? Может, притащили? Или он сам пришел?

– Уж прости за подробности, я нюхал вещи мальчика. Они пахнут канализацией, так что, думаю, сюда он попал вот из этой трубы. Либо уровень воды поднялся, и его выкинуло, либо он сам вышел из трубы, но не помнит этого.

– Надо узнать, куда она ведет, – задумчиво оглядывая местность, произнес оперативник.

– Да… Но, боюсь, карта канализации будет слишком обширна, чтобы точно понять, где парня сбросили, или как он сам туда забрался. Всякое может быть, – медленно проговорил МВД и, слегка пригнувшись, скрылся в трубе.

– Виктор Демьянович! Куда… – только и успел крикнуть удивленный коллега и поспешил спуститься со склона в канаву, к трубе.

– Оставайся на месте! – крикнул следователь из темноты и окончательно пропал.

Александр не стал перечить начальнику и принялся осматривать местность у коллектора. Снег в радиусе нескольких метров на подступах таял, судя по всему, из-за тепла, идущего из канализации. Вместо снега трубу окружала мягкая, податливая и пропитанная влагой грязь.

Миронов появился внезапно из бездны, прикрывая шарфом нос и рот от тошнотворного запаха, но, похоже, это несильно помогало.

– Эта труба буквально через пару метров уходит глубже вниз и расходится в разные стороны. Видимо, это просто один из выходов на поверхность, но в целом, я думаю, она одна из сотен труб, что соединяют город с близлежащими пригородами и новыми районами. Надо проверять все варианты. Вызови сюда криминалистов. Может, они чего-нибудь найдут.

Миронову резко стало холодно так, словно под каждый сантиметр его одежды забился снег и начал таять, пропитывая ткань влагой. Сердце застучало быстрее, появилась одышка, как будто он много и долго бежал, и вот уже не снег, а капли пота стекают по подмышкам и разъедают волокно рубашки. Мгновения стали тягучими, и МВД чувствовал, как каждую клеточку всего его тела словно бы пронзало электрическим током. Снова деревья, лес, ели вечнозеленые… Снег, много снега. Ноги вязнут, утопая в нем. Где это? Когда это? Опять все повторяется. А может, так было… Или будет… Бег, сзади крик и лай. Собака скалит зубы, но не кусает. Миронов тянет руки в сторону елей. Там в деревьях кто-то есть. Он прячется. Но не может помочь. Ему страшно. Тот, второй. Второй? Их двое? Его уже ищут. Снова бег. Бежать. Бежать без оглядки. Ветки нещадно хлещут по лицу и белой рубашке. Кто бежит? Удар, еще удар. Кровь из рассеченной брови заливает глаз. Кто это? В руке молоток. Кровь бурлит. Темная фигура тащит по поляне бесчувственное тело мальчика. Лиц не разглядеть. Подальше от дома. Подальше от дома. Подальше от дома…