Дети Луны

Мое предположение оказалось верным: дежурная узнала девочку, узнала она и козу – обе они в последние дни находились в центре внимания всего города.

Здесь надо сказать, что торопчане гордятся своим интересом к жизни друг друга, намного превышающим интерес к тому, что происходит в стране и мире. Как говорят, торопчане и революции не заметили, потому как им важно не то, что революция произошла, а то, что Ванька от Маньки ушел, или, может быть, Манька от Ваньки. И скандал в семействе Доротиных привлек едва ли не всех горожан, потому что прежде скандальностью это семейство не отличалось.

Доротины, Алевтина Федоровна и Николай Егорович, и их дети, Митя и Даша, почитаются в Торопце как интеллигенция: Алевтина Федоровна в Доме культуры ведет кружок фотографии, а Николай Егорович фельдшером в больнице служит. Митя с отличием закончил школу и теперь учится в Твери, а Даша – еще маленькая, ее и ее козочку мы вместе с дежурной ведем домой, а по дороге я слушаю про Доротиных. И скандалы в этом интеллигентном семействе – редкость, можно даже сказать, что совсем у них не бывает скандалов.

Дело в том, что Алевтина Федоровна решила продать козу Бяку – характер у козы вредный, а ни времени, ни сил доить да косить нет. Николай же Егорович был категорически против продажи Бяки, считая ее презабавным животным (не он же ее доил), Мити на момент ссоры в Торопце не было, а маленькая Даша была целиком и полностью на стороне папы: девочка очень привязалась к козе, да и Бяка являла чудеса разумности и преданности, общаясь с ребенком.

Алевтина Федоровна настояла на своем, и в пятницу Бяке суждено было бы идти на ярмарку, если бы в четверг она не пропала вместе с Дашей. Весь город во главе со спасателями искал девочку и ее козу. Впрочем, нашлись они быстро – в пятницу вечером, когда ярмарка закончилась, проголодавшаяся Даша вместе со своей рогатой подружкой вернулась домой. Девочку как следует отругали и накормили, и Бяку оставили дома до следующей пятницы, когда должна быть очередная ярмарка.

Бедная Даша настолько сильно переживала из-за козы, что в сомнамбулическом состоянии отправилась неизвестно куда прятать Бяку от мамы. Мы с дежурной привели девочку домой и передали родителям. Дежурная побежала в гостиницу, а я, несмотря на внеурочное время, остался поговорить с Алевтиной Федоровной: я был уверен, что с Дашей все в порядке, потому что такие хождения в ее возрасте – дело естественное, но лучше бы не травмировать нежную психику впечатлительной девочки. В профессиональной психокоррекции Даша не нуждается, зато нуждается в самой обычной поддержке: не надо продавать Бяку. Даше в ее возрасте очень полезно самой научиться доить козу – это дисциплинирует, а косит сено для Бяки Николай Егорович или, когда приезжает в родные пенаты, Митя.

Алевтина Федоровна – женщина разумная, так что закончилось все ко всеобщему удовольствию: Даша научилась доить Бяку, у матери уменьшилось забот. Да и Бяка стала намного послушнее и оказалась вполне разумной козой, ведь Дашу она любит.

Свидетель обвинения

Я очень не люблю, когда в подобных историях оказываются задействованы дети, но иногда так получается, что природа сама защищает их от опасности и страха.

Меня пригласили в убойный отдел поговорить со свидетелем, помощь которого в охоте за маньяком-серийником была, по мнению следователей, незаменима. А свидетель, в свою очередь, нуждался в психологической коррекции, тоже по мнению следователя. В качестве психотерапевта я и должен был помочь и свидетелю и, соответственно, следствию.

Маньяк не оставлял никаких следов, кроме трупов девочек 12–14 лет. Девочек он не насиловал, он их душил, потом раздевал, умащивал тела ароматическим маслом с запахом кипариса, украшал цветами, а одежду забирал с собой. Три года каждый ноябрь в Петербурге находили тела погибших от его руки детей, девочек он убивал седьмого и двадцать восьмого ноября.

И вот произошло долгожданное чудо: двадцать восьмого ноября в милицию обратились родители Саши Подметновой, которой удалось спастись. Тринадцатилетняя Сашенька – молодец, она не впала в ступор от ужаса, когда глубокой ночью на нее напал воняющий кипарисом мужик, девочка сопротивлялась изо всех сил, кусалась и царапалась. На месте неосуществившегося преступления нашли волосы маньяка, которые Саша умудрилась вырвать. Впрочем, их находили и рядом с другими его жертвами, так что оставалось только поймать убийцу, а уж доказать его вину не составит труда.

Вы спросите, что тринадцатилетняя девочка делала ночью на улице одна, да еще не летом, а в отвратительную ноябрьскую погоду? Саша возвращалась из театра, и папа должен был встретить ее у метро, но они разошлись. Девочка решила пойти навстречу отцу, по дороге догадалась позвонить, тут-то, когда она нажимала кнопки, ее и схватили сзади за горло.

Саше удалось спастись, потому что ей повезло намного больше, чем другим девочкам, которых поймал этот подонок: когда он ее повалил на дорогу и начал душить, неизвестно откуда рядом с ними оказался Сашин одноклассник Витя Горов. Мальчик не стремился помочь своей знакомой, он просто шел, глядя перед собой, и даже не среагировал, когда взгляд его буквально прошелся по дикой сцене. Но не только жертва, но и маньяк увидел парня, он отпустил девочку и убежал. Саша вскочила и побежала домой, а на Витю, бессмысленно бредущего неведомо куда, наткнулся Сашин отец, который уже начал беспокоиться за дочь. Он-то и отвел мальчика домой, догадавшись, что тот – лунатик.

Так Витя, сам того не ведая, спас своей однокласснице жизнь, но маньяка надо было ловить, причем срочно, ведь впереди было двадцать восьмое ноября – день, когда три года подряд появлялась очередная жертва. Саша была слишком напугана – по ее словам составить фоторобот было невозможно. Оставалась надежда на Витю, но ведь Витя спал и, само собой, ничего не помнил.

Вот здесь-то я и понадобился в качестве психотерапевта. Витя видел маньяка, пусть и во сне, но я убежден: забывание не бывает полным. А раз так, надо вытащить из глубин подсознания увиденное. Это и предстояло мне сделать, и признаюсь, делать мне это очень не хотелось: я боялся, что это воспоминание станет для мальчика травмирующим. Но выхода нет: допустить еще одну смерть ни в коем случае нельзя.

Я стал работать с Витей и постепенно вытаскивать из его подсознания черты убийцы. И столкнулся с интереснейшим феноменом: мальчик очень четко описывал детали внешности преступника (под гипнозом, разумеется), но в его памяти все виденное сохранилось не как кошмар, а как мультипликационная картинка. С этим я встретился впервые и думаю, что таким образом мозг мальчика защитил себя, убрав ощущение ужаса.

Фоторобот составили и маньяка успели поймать, а мне пришлось еще какое-то время работать и с Сашей Подметновой, и с Витей Горовым, чтобы никогда в будущем произошедшее не вернулось к ним каким-нибудь непредвиденным образом.

Рекордсмен

Дети, точнее, подростки часто бывают лунатиками, и ничего в это нет страшного или необычного. Я в студенческие годы часто летом работал в пионерских лагерях в качестве детского психолога, и мне приходилось видеть там удивительнейшие вещи.

Зная, что детский сомнамбулизм – далеко не редкость, я взял за правило один раз за ночь обходить лагерь сам, а еще два раза убедил это делать дежурных воспитателей – мы же отвечаем за детей, а в состоянии сомнамбулизма ребенок может учудить все, что угодно, и нередко это бывает опасно как для него, так и для окружающих.

В один прекрасный августовский день, когда весь лагерь, кроме самых маленьких, был на соревнованиях по легкой атлетике (наш физрук Геннадий Алексеевич обожал именно этот вид спорта и устраивал соревнования чуть ни каждый день), а малыши со своими воспитателями отправились по ягоды, я шел на озеро, наслаждаясь тишиной и одиночеством – редкая радость в пионерском лагере. Но недолго я наслаждался: кто-то у самого забора в кустах давился рыданиями, и я, естественно, остановился.