Страница 9 из 12
На карте Герефорда, немного меньшей по размеру (132 см в диаметре), вверху также располагается восток, а в центре – Иерусалим2. Согласно традиции, эта карта тоже была частью алтаря. Она была обнаружена в Герефордском соборе в Англии, где и находится по сей день. Хотя она была создана позже Эбсторфской, на ней меньше подробностей и совсем нет северных рек. Одна маленькая р. Данапер впадает в Черное море, центральная часть которого названа Киммерийским морем, а восточная – Эвксинским. Никаких других надписей рядом с этой рекой нет, за исключением того, что у ее истока подписано название народа, обитающего там – «Alani sithe». Миллер считает, что «Город» (Oppidum), изображенный на берегу р. Тизе, притока Дуная, – это Киев. Однако на карте он изображен значительно западнее настоящего Киева, это явно какой-то другой город. Единственное, что может навести на мысль считать его Киевом, это надпись на карте: «Эта Дакия есть Русия». Между реками Днепром и Меотидой показаны еще две реки – Корнус и Арфахат. К востоку от Меотиды изображены реки: «Илис, который Яксатес», и еще одна безымянная река, впадающая в серповидный залив Черного моря, сходный своими очертаниями с Киммерийским озером эбсторфской карты. Что касается остальных деталей, то они совершенно неправдоподобны.
Рис. 6. На этом участке карты Эбсторфа слева видна рука Христа. Иерусалим находится справа от изображения животного в центре карты. Очень сильно уменьшена
На основе этих примеров можно сделать вывод, что сходство этих двух карт с картами Идриси очевидно, хотя источники сведений, которыми пользовался Идриси и европейские картографы, несколько отличаются. Но ни одна из этих карт, однако, не имеет ничего общего с другим типом карт, которые начали широко использоваться примерно в то же самое время, когда были созданы эбсторфская и герефордская карты, – морскими картами, или картами, входящими в состав морских справочников (портоланов).
Морские карты
Мы не можем точно сказать, как появились и совершенствовались морские карты, но, без сомнения, у моряков всегда существовали те или иные навигационные пособия. Мы уже упоминали о некоторых древних периплах, или описаниях побережий, вдоль которых проходил морской путь, посвященных области нашего интереса – периплы Сцилакса Карианденса и Патрокла. Среди других можно назвать перипл Арриана Никомеденса (II в. н. э.) – здесь приводится описание берегов Черного моря; перипл неизвестного автора, ошибочно приписываемый Арриану (V в. н. э.), в котором дается описание Черного моря; перипл Марчиана Гераклийского (V в. н. э.), в котором описаны берега Европы до устья Вистулы включительно. До сих пор ученые спорят, прилагались ли к ним карты или нет. По всей вероятности, морские карты появились позже, постепенно развиваясь из письменных навигационных инструкций. Так древние периплы с течением времени превратились в средневековые морские карты. Мы не можем сказать, когда они вошли в употребление, ибо самые ранние дошедшие до нас экземпляры не датированы. Самой старой из них считается пизанская карта, которая могла появиться уже во второй половине XIII в., хотя общепризнанной датой ее создания считается 1300 г. Первой датированной картой была карта Петра Весконте из Генуи, созданная в 1311 г. Нет сомнений, конечно, что у нее имелись предшественницы, хотя и не такой совершенной формы. Впрочем, в наши задачи не входит описание истории создания морских карт. Нас интересует, какой вклад они внесли в развитие представлений о русских землях, изображенных на них.
Для начала рассмотрим, какими путями достигали Средиземноморья сведения о русских землях. Греческие колонии, возникшие в древние времена на северном побережье Черного моря, поддерживали постоянные связи с родной страной. В результате этого собирались описания морских путей. Когда эти колонии перешли во владение Восточной Христианской империи, церковь постоянно стремилась поддерживать культурные и духовные контакты с ними, хотя политические отношения время от времени прерывались. Кроме того, связь нарушалась и из-за набегов различных кочевых племен, живших в степях на севере и востоке. Помимо этого, к началу XIII в. на берегах Черного и Каспийского морей частыми гостями стали итальянцы.
Впрочем, точно определить, когда итальянцы впервые появились здесь, очень трудно. Италия до XI в. сама находилась под властью Византии, и для ее подданных доступ в Черное море был, естественно, свободным. Поселение итальянцев из Амальфи, найденное неподалеку от Сухуми, очевидно, было одной из первых итальянских колоний на берегу Черного моря. (На карте В. Майоло 1519 г. оно было названо Малфитан.) Здесь грузились на корабли товары, вывозившиеся в Европу с Востока. Начиная с XI в. в Средиземноморье стало быстро расти влияние Венеции, и по договору 1082 г. она получила ряд льгот при торговле с Византией. В 1169 г. император Мануэль I Комнен разрешил генуэзцам плавать в Черном море и торговать со всеми прибрежными городами, за исключением Россо и Матрега (древний Пантикапей, теперь Керчь, и Тмутаракань, греческая Фанагория, недалеко от Тамани, расположенные по обоим берегам Боспора Киммерийского). Таким образом, в Азовском море им плавать запрещалось. В 1199 г. венецианцы тоже добились разрешения торговать с городами, расположенными по берегам Черного моря. В XIII в. (когда точно – неизвестно) генуэзцы проникли в Азовское море (в те времена часто называемое Русским морем). Мы знаем об этом из описаний их плаваний – к примеру, в 1272 г. они дошли не только до устья Дона, но и поднялись вверх по нему до того места, где сейчас стоит г. Калач-на-Дону. Здесь генуэзцы перетаскивали свои суда в Волгу и спускались по ней в Каспийское море. Конечно, этот путь давно уже был известен русским, которые плавали по нему еще в X в.
Марко Поло писал, что генуэзские купцы стали плавать здесь совсем недавно, привезя с собой свои суда [Багров, 1956а]. После успешного плавания по этому пути Луки Тариго в Каспий, совершенного им в 1374 г., по его следам пошли и другие купцы, включая экспедицию, которая пыталась найти более короткий путь в Каспийское море по р. Кубани. Очевидно, ее постигла неудача, хотя в 28 милях от устья Кубани была основана новая фактория, Чопа, которая вскоре приобрела такое значение, что в нее был назначен специальный консул. Позже, в 1428 г., венецианцы проникли в Каспийское море, намереваясь заняться пиратством. Итальянцы, по-видимому, проникали и дальше на север – в 1350 г. Ганза изгнала с германского рынка в Новгороде ломбардийца. В Киеве уже во время правления князя Владимира бывали итальянцы. «Хроники Никонова» [Русская летопись III, 118, 1786] упоминают «цареградцев и немцев» в Южной Руси, т. е. греков из Константинополя и германцев. В эпической поэме «Слово о полку Игореве» говорится о германцах, венецианцах, греках и моравах. Кроме того, по Южной Руси путешествовали разные миссионеры, писатели и исследователи3, собирая и накапливая географические сведения, которые потом нашли свое отражение на картах.
Каталонские картографы, также занимавшиеся изготовлением морских карт, тоже посещали Южную Русь и после 1290 г. торговали на Черном море. Конечно же в Испании о Южной Руси узнали гораздо раньше.
Что касается содержания средневековых морских карт, то на них почти не изображается территория России, за исключением побережья Черного и Азовского морей. На обычных итальянских морских картах изображалось только северное и восточное побережье Черного моря и все Азовское море. Эти карты довольно хорошо изучены исследователями, особенно много времени уделялось попыткам интерпретировать географические названия на берегах Черного моря.
Гораздо интереснее для нас общее изображение Руси, представленное на трех картах: карте Кариньяно; так называемом Атласе Медичи; карте Пиццигано. Кариньяно не удовлетворился одними только сведениями о морях, а использовал и другую доступную ему географическую информацию. Атлас Медичи также содержит очень богатую информацию. Что же касается Пиццигано, то он, очевидно, не относился к числу учеников Каталонской школы картографов и не следовал рабски их рекомендациям. Тем не менее он многому у них научился. В результате эти три карты следует рассмотреть отдельно.