Герой поневоле

– Похож? – спросил он с усмешкой.

Курков выпучил красные от давления и недосыпа глазки и отер пот со лба ладонью.

– Вот же чудеса в решете, мать иху! – проговорил он. – Кто таков?

– Глеб Таран, двадцать восемь лет. Проживал на Юбилейной с матерью. Пропал без вести двадцать седьмого сентября.

От нетерпения Курков стал ерзать на стуле.

– Путаешь! Наверное, после убийства и пропал! Или завязан, или как свидетеля его случайного!

– Ничего я не путаю! – горячо возразил Нечаев. – Мне это дело поручили, когда Иван Иванович жив еще был. Он мне сам звонил насчет трупа в болоте, а я как раз получил этого Глеба. Помню, обрадовался еще, что на ночь глядя не надо мне на болота ехать.

Курков листал тоненькое дело Тарана.

– Похож, однозначно, – хмыкнул он. – Но выходит, что он после своей пропажи оказался на улице Генерала Столярова, где жил Лесков. На кой черт он туда сунулся, да еще и в самое время нападения? Уж слишком много совпадений!

– По крайней мере, можно быть уверенными, что он на тот момент был жив и здоров. Значит, его не похитили, не отравили и голову ему не открутили.

– Как пить дать, он там замешан! – утверждал Курков, с силой стуча по папке указательным пальцем. – Кто он таков вообще?

– Да так, инженер электросетей, работает экспедитором. Со всех сторон положительные характеристики. Спортсмен и активист.

– Знаем мы таких активистов! Фотографии передашь следователям, чтобы они показали свидетелям. Если опознают Глебушку, то объединять дела надо. И у матери надо будет спросить насчет одежды. Ладно, ушел я! Обрадовал ты меня!

Вадим Сергеевич покачал головой. Это никак не клеилось к характеристикам, которые Глебу дали его родные и друзья.

Глава 4.Очень дальний свет

Глеб вышел из тренажерного зала, когда на улице было совсем темно. Приятно тянули грудные мышцы, и не столь приятно пульсировала челюсть с левой стороны, куда пришелся меткий удар Сереги Медведя Беляева, с которым он решил поспарринговаться после силовых упражнений. Он ухмыльнулся, вспоминая, как пожалел своего визави, когда тот по-детски открылся в самом начале поединка. Глеб специально не воспользовался этой возможностью, чтобы не заканчивать бой слишком рано. Медведь свой шанс упускать не стал.

Глеб еще раз усмехнулся и вскочил в седло своего «Урала». Нахлобучил черный шлем и завел мотоцикл. Мотор грозно зарычал, и машина рванула вперед.

Спортклуб «Русич» располагался на окраине города. Глеб направлялся домой, и ему предстояло проехать через промзону, чтобы оказаться на кольцевой дороге, а потом свернуть в свой район. Повернув на темную улицу Приборостроителей, Глеб чертыхнулся – вся дорога была перекопана коммунальщиками. Разбросанные ребятней в разные стороны знаки намекали, что водителю лучше вернуться и ехать в объезд. Выбора не было. Пустой проулок вывел на загородную объездную трассу.

Поначалу Глеба злило то, что пришлось изменить маршрут, но, прибавив газу на трассе, он стал радоваться скорости, свободе и крепкому ветру. Вспомнилась песня Кипелова про летящего вдаль ангела. Фонарей на дороге не было, но движение в этот час было совсем не интенсивным. Только изредка навстречу попадались машины селян, возвращающихся вечером из города. Стрелка на спидометре словно сама ползла вверх, так что Глебу приходилось следить за ней и остепенять свою «красную стрелу».

Мотоциклист с неудовольствием отмечал, что интенсивная тренировка и спарринг на этот раз не смогли в полной мере оградить его от уныния и грустных мыслей о разлуке с Леной. Проклятая память снова и снова возвращалась в тот день, когда бодрый доктор из районной поликлиники сообщил, что он, Глеб, бесплоден и с этим навряд ли что-то удастся поделать. Раньше за такие вести гонцу голову снимали с плеч, а сейчас принято вежливо благодарить и удаляться. Он еще не сказал о новости матери, которая все чаще напоминала ему о том, что «и внучков хотелось бы повидать».

В воскресенье Глеб хотел поговорить об этом с настоятелем храма Святого Георгия Победоносца отцом Артемием. Он не был духовником Глеба, но уже не единожды поддерживал его в тяжелую минуту добрым словом или мудрым советом.

Встречные машины то и дело слепили мотоциклиста дальним светом, но в ответ на это Глеб двигал рычажок на руле, и в дело вступал ксенон, заставляющий любого невежливого водителя просить о пощаде.

Внезапно за очередным поворотом, где дорога уходила к самому лесу и болоту, в лицо мотоциклисту ударил мощный луч ослепляющего света. Глеб сощурился и едва сдержался, чтобы не закрыться от слепящего света левой рукой. Он тут же включил ксеноновую фару, но в потоке света его фара оставалась незамеченной. Трудно было представить, что за фары должны были быть у встречной машины. По крайней мере, это были прожектора противовоздушной обороны.

Глеб понял, что совсем ослеплен светом встречной машины. Он успел стукнуть по кнопке аварийки и стал плавно тормозить. Казалось, что белый ослепляющий свет заполнил все вокруг и проникает в него самого, растворяя и распыляя на атомы с молекулами.

Неожиданно переднее колесо «Урала» попало в яму, машину стало бросать из стороны в сторону. Глеб судорожно вцепился в руль, но, чем сильнее тянул его в одну сторону, тем дальше уходил в другую. Глеб зажмурился, предчувствуя падение. Ночную тишину разрезал скрежет металла по влажному асфальтовому покрытию и рев мотора.

Глава 5. Всеми правдами

На авианосце ВМФ США «Джордж Буш» не часто бывали гражданские. Особенно во время боевого дежурства. Тем более посреди Атлантического океана.

Адмирал Джозеф Веллинг еле сдерживался, чтобы не нагрубить странному лысому человечку, которого полчаса назад доставил на борт личный вертолет министра обороны Соединенных Штатов. Этот факт заставлял проявить к человеку особое уважение и внимание. Все это вдобавок к личному приказу заместителя министра Томса исполнять все приказы мистера Икс.

Томс был боевым генералом и никогда попусту не болтал, но у Веллинга прямо язык чесался спросить, что это за «хрен с горы», о котором он никогда и не слыхивал и перед кем теперь должен танцевать собачий вальс? Но Веллинг не первый год служил во флоте и поэтому ответил Томсу: «Будет исполнено».

Никому не известный лысый мужчина в водолазке и коричневом шерстяном костюме ориентировался в бесконечных километровых коридорах «Нимица», словно не один раз обогнул на нем земной шар. Он бойко отдавал команды, направляясь на капитанский мостик.

– Не подумайте, Веллинг, тут нет ничего личного. У меня есть невероятно важное для нашей великой родины дело. Я его сделаю, и вы меня больше никогда не увидите, – пытался подсластить пилюлю тот.

«Да уж надеюсь на это!» – подумал адмирал, стараясь не отставать от гостя, лавирующего по коридорам.

– Позвольте спросить, какая, в сущности, цель вашего визита?

Лысый даже не повернулся к нему.

– Я воспользуюсь «Оком». Всего-навсего!

Адмирал непроизвольно замедлил шаг и сглотнул.

О том, что на борту корабля установлен секретный испытательный образец комплекса сверхдальней связи «Око», знало лишь несколько человек из высшего военного командования. Возможно, об этом не знал даже сам президент.

Веллинг задумался. Задавать вопросы было неуместно. Однако допускать или нет лысого к секретному оборудованию, он еще не решил. Нужно было уточнить приказ замминистра и в случае подтверждения спросить у пришельца секретный пароль.

На мостике лысый потребовал главного шифровальщика и ответственного инженера «Ока».

– Я осмелюсь напомнить вам, – проявляя удивительную для военного человека сдержанность, сказал Веллинг, – что для доступа к оборудованию вам необходимо знать секретный пароль. Будьте так добры сообщить его мне.

Лысый перевел на адмирала надменный взгляд.

– Сам президент не осведомлен об испытаниях. Не является ли для вас паролем тот факт, что я осведомлен, а также приказ министра обороны?