Страница 76 из 124
- А так я уйду в казарму, бывай, мясник.
Я бросился в туалет уже у себя в штабе, отвернул краник над умывальником и прополоскал рот, выплюнув несколько сгустков крови. Я посмотрел себя в зеркало, и ужаснулся: правая щека оказалось гораздо массивнее левой. Глаз заплыл кровью, а голова ныла, как после хорошей пьянки-гулянки.
В умывальник зашел майор Амосов, начальник всех метеорологический станций белорусского военного округа.
- Что с вами случилось, вас, что: кто-то отдубасил? - спросил он.
- Хуже, товарищ майор. Я был у зубного врача, товарища Кашконадзе. Я думал: кончусь у него в руках. Ему даже собак лечить нельзя.
- Вы были в медсанчасти 605 полка?
- Так точно.
- Кто вас туда направил? В нашей части 47751 есть хороший зубной врач. Женщина. Очень внимательная, чуткая. Хороший специалист. Идите к ней.
- Меня капитан направил, - сказал Я. - Большое спасибо, товарищ майор. Завтра я, если капитан отпустит, пойду.
9
Капитан больше не препятствовал посещать зубного. Он только улыбался, увидев меня с опухшей щекой и ни о чем не спрашивал. Прошла неделя, я пришел в норму и снова отправился к зубному, на сей раз отыскал женщину, работающую зубным врачом.
- Я уже был у зубного, - сказал он врачу, - я думал, что кончусь у него в руках.
- Вы, небось, попали к зубному Какашконадзе?
- К нему. Такой здоровый грузин, с выпученными глазами и большими ручищами-лапами, как у медведя.
- Он такой же зубной, как я балерина, ˗ рассмеялась врач. ˗ Меня зовут Валентина Михайловна. Предупреждаю вас: ремонт зубов ˗ дело тяжелое, нудное и очень болезненное, видите у нас какое оборудование. Почти все вручную.
- А как же он лечит остальных, и вообще как он попал сюда? - спросил я.
- У него диплом зубного врача- стоматолога.
- Кто ему выдал диплом?
- Он его купил.
- Тогда все понятно. Родители помогли.
Я сел в кресло, с ужасом поглядывая на бормашину, которая приводилась в рабочее состояние ноги врача. Она нажимала на педаль, большое колесо крутилось, и сверлильная машина вращалась, но не с очень большой скоростью.
И это не только в армии. Такие приборы были во всех поликлиниках страны. Валентина Михайловна сделала предварительный осмотр и пришла к выводу, что надо ложиться в медсанчасть на стационарное лечение в связи с опухолью правой щеки, где, возможно, придется сделать небольшую операцию.
- Я выпишу вам направление, - сказала она, - подлечитесь, а потом я вами займусь. Где же вы умудрились так испортить зубы? Вам следует набраться мужества и главное терпения. Здоровые зубы это не только красота, но и залог здоровья. Если хотите иметь здоровый желудок - лечите свои зубы.
- Валентина Михайловна, я не могу ложиться в больницу. Кто будет принимать сигналы, обрабатывать данные и передавать артиллеристам? Меня капитан просто съест за такие дела.
- Я скажу ему, не волнуйтесь, - улыбнулась Валентина Михайловна. - Хотя, чего говорить, вот вам направление. Кто вас может обвинить? Мы солдат не только заставляем маршировать, но и лечим.
Никому ничего, не говоря, я на следующий день отправился в военный госпиталь. Меня положили в стоматологическое отделение и стали готовить к операции.
По своей молодости, а следовательно и по наивности, я решил, что капитан без меня пострадает: некому сигналы принимать, некому обрабатывать и ему за это здорово всыпают. Этот шаг мне очень дорого стоил. Если бы усатый был жив и успешно вел бы советский народ к коммунизму, я точно угодил бы в Сибирь, отсидел бы десятку и таким образом испортил бы себе всю предстоящую жизнь. Даже сейчас, с вершины своих лет, не знаю, кем бы я был, смог ли бы окончить среднюю школу и высшее учебное заведение? Наверняка, нет. Точно нет, на 200 процентов нет. Выше сторожа в бане или в колхозе ˗ нет. Семьи ˗ нет. Алкащ ˗ да. Свинопас ˗ да. После сорока лет ˗ в землю. Таковы были перспективы любого советского человека, который однажды не так ступил, не ту песню спел, не ту самокрутку скурил, если на куске газеты, в которую вы завернули махорку было изображение наследника кровавого Ленина Усатого Джугашвили. Но об этом несколько дальше.
Уже через день меня навестил капитан Узилевский. Он принес с собой два дешевых леденца, но, увидев, что меня сидящим на кровати с книжкой в руках, побагровел от злости и спрятал леденцы во внутренний карман кителя.
- А я думал: вы лежите с температурой под сорок градусов, пожалел вас, дай, думаю, проведаю, даже конфет по дороге купил, с врачами хотел встретиться, поговорить, а вы, я вижу, как огурчик: вас запрягать можно и пахать. Я, право, не знаю, как теперь быть? Гостинца вы не получите, это уж точно. Но дело даже не в гостинце...
- А в чем, товарищ капитан?
- Дело в том, что некому принимать сигналы, обрабатывать данные, мне уже звонят, спрашивают, в чем дело. А если война? Меня за хобот возьмут, это уж точно. Но прежде, чем это произойдет, я...вынужден буду принять меры по отношению к вам. Вы симулянт. Вы саботируете...Вы виноваты, что не подготовили себе замену. Оттого и в отпуск я не могу отпустить вас, что замены нет. Небось, пассия какая-нибудь ждет вас с нетерпением, а?
- Да вы правы, товарищ капитан, надо готовить замену, я с вами вполне согласен. Я только не согласен насчет саботажа, я не саботирую. Мне подлечиться надо. День- два потерпите, меня выпишут, и я стану в строй. Начнем давать данные. Я, когда меня сюда направляли, тоже думал об этом и даже Валентине Михайловне сказал, что мне не следует пока ложиться: замены нет, но она и слушать не хотела. Тогда я стал надеяться, что вы смогли бы меня заменить, на один-два дня, поскольку вы учитесь на втором курсе института и ваша голова переполнена знаниями. Ап-чхи! Вот это все от зубов, отвернитесь, пожалуйста, чтоб я не начхал на вас.