Страница 51 из 124
˗ Постарайтесь задержаться подольше, я никак не могу генеральную уборку закончить. Еще в прошлом году начала и все никак. Он приходит злой, садится за учебники, штудирует, мучается, и никогда разобраться не может, в чем там дело, начинает их швырять по всей фатире. Особенно с романами Ленина не ладит. Он знает, что Ленин еврей и он еврей. И два еврея не ладят. А такого не может быть. О, бегу, уже захрапел, как вепрь недорезанный.
Кицалатовна, а ей так понравилось, что я назвал ее по отчеству, что у нее просто крылья выросли, с расческой в руке захлопнула дверь и долго не появлялась. Я стал ориентироваться в темном коридоре, не потерял тот угол, откуда пришел, и свободно расхаживал в темноте.
Наконец Кицкалатовна вышла уже с другой прической и ярко накрашенными губами и тремя бородавками а районе подбородка, которые я вначале просто не сумел заметить.
- Ну, как солдатик, поладим? "Ну, сейчас пригласит на чай, ˗ подумал я и стал приглаживать волосы. ˗ Эх надо было торт купить, не догадался".
- Ты пришел раньше времени, - сказала она, и стала скрести за левым ухом. - Погуляй во дворе минут сорок, а может и двадцать. У тя часы есть?
- А можно мне забежать...
- Куда забежать, для чего забежать? Залман проснется, он тебя уволит из наших славных вооруженных сил. Ей, Залман, солдатик хочет забежать, но я не знаю, куда он хочет забежать. Я боюсь. Что? не пускать? есть не пускать. Не велено, солдатик тебе забежать. Лучше иди, погуляй.
- Да я ...пи-пи. Пропустите, а?
- Сказано: не велено, значит, не велено вот и все. Залман, а Залман! Солдатик хочет пи-пи, он может омочить штаны, - куда ему, а поняла. ˗ Солдатик, во дворе заверни направо, потом налево, потом снова направо, потом прямо, там обчественная уборная, можно пи-пи, а-а, что хошь то и твори, только чтоб штанишки не остались мокрые, раз у Парижу под Москвой в командировку собираетесь.
- Можно у вас, а? у вас в доме ведь есть туалет, а то я не добегу. Я так, чтоб Залман не знал...тихонько, вон подушкой закроюсь. Подайте подушку.
- Ну, ежели....только не подведите. Залман у нас принципиальный, даже мне с ним трудно ужиться. Он када спускает штаны, такая автоматная очередь наружу выходит, я уши затыкаю. Но, зато аромат, я просто балдею. Залман, а Залман, - произнесла она приглушенным голосом. - Спит, можно, постой солдатик. Не стреляй и не делай пи-пи.
Но я срочно повернулся лицом к выходу и, спускаясь по лестнице, пришел к выводу, что раз Залман спит в кровати, можно избавиться от жидкости где-нибудь прямо на ступеньках. Я тут же сотворил это черное дело, и только потом вышел на улицу, хорошо зная, что на улице нужника днем с огнем не сыщешь.
Пришлось приставать к прохожим и спрашивать, который час. Одна старушка на ходу сказала:
- Посмотрите туда - сюда, налево, направо, наверняка увидите городские часы и по ним сориентируетесь. Тут и вокзал, кажись недалеко: башня торчит, а на ней часы висят.
Я к великой радости увидел и услышал бой часов.
Ровно в двенадцать вышел капитан с солидной сумкой в руках.
- Возьмите, - сказал он. - Это ваша ноша. Офицеру в форме нельзя таскать никаких сумок. Только учтите, там бумаги государственной важности. Не вздумайте сбежать с этой сумкой, или уронить где-нибудь.
- А если американский шпион подкараулит, выхватит у меня из рук, - что будем делать?
- Не сметь отдавать! Сразу военный трибунал.
Я взял сумку, довольно увесистую и словно нюхом определи, что она набита книгами. Капитан шел, высоко задрав голову, и жирное туловище качалось, как маятник из стороны в сторону.
˗ Так вот же вокзал, товарищ капитан.
˗ Не слепой, вижу. Вы...шире шаг и ногами работать, работать. Добежать до кассы и спросить, во сколько поезд на Москву.
˗ Подержите сумку, она тяжелая, ноги гнутся, товарищ капитан. Небось, там тома Ленина. Угадал?
˗ А вы что, заглядывали? не сметь! Совести у вас нет, вот что, ефрейтор.
˗ Так совесть ˗это буржуазная субстанция.
˗ Откуда вы знаете?
˗ Почитайте Ленина, это его слова.
˗ Гм, черт! всю жизнь читаю великого Ленина, а этого не находил. Вы, ефрейтор, темный человек. Хотите знать больше своего командира. Но я с вами еще разберусь.
Капитан подошел к кассе, взял два билета и вскоре мы сели в общий вагон поезда, следовавшего в Москву. Едва мы очутились в вагоне, решил лизнуть от своего командира подальше, убежал в другой конец вагона и там присел.
Пассажиры, военные и гражданские стали знакомиться, даже предлагали откушать и угостить православной.
- Я не один, - сказал я, - у меня начальник, вон там сидит, глаз с меня не сводит.
- Пошли его на х., - сказал мужик с одной ногой.
- Нейзя. И вообче, не спаивай парня.
- Брось ты Глаша, какой это парень, это солдат советских вооруженных сил, в его годы я уже в окопах сидел за родину, за Сталина. Жаль, что он нас оставил сиротами.
- И я жалею, - произнесла дама и стала доставать платок, что вытереть глаза. - Как теперя мы жить-то бум? Она сидела рядом со мной, все время вздрагивала и не могла успокоиться.
˗ Вам плохо? что с вами? ˗ спросил я, готовый оказать помощь. Она охотно ответила, даже не поворачивая головы.