Страница 49 из 124
Я уже подошел к бараку. Дверь в комнату Нины была открыта, его приветливо встретила мать Нины. Он смотрел на нее, молча долго, долго, как смотрит мать на нашкодившего любимого сыночка, а потом стал вытирать кулачками покатившиеся слезы.
- Что, милок, что ты!? Пусть она себе выходит, на ней свет клином сошелся...Ты молод, симпатичен, найдешь себе и, может даже, не одну. А потом помни: красота быстро проходит. Нина - избалованная девчонка, кто знает, как она будет жить с мужем. А что это ты принес в этих двух упаковках?
- Книги. Она мне давала свои книги.
- Оставил бы себе на память.
- Не имею права. У нас всякие проверки, в казарме не должно быть ничего лишнего.
- Это все Лаврентий Павлович виноват, - сказала Антонина Ивановна. - После его разоблачения повсеместно начались проверки на предмет выявления врагов народа.
Мне было не до политики, и я спросил:
- А где Нина будет жить с мужем?
- Пока у меня, а где же еще, - ответила Антонина Ивановна.
- Но любой, даже незначительный скрип железной кровати вы будете слышать и не сможете заснуть, да и Нина будет знать об этом, как же...
- Придется закрывать уши ватой, - сказала Антонина Ивановна, - а что делать: в тесноте, да не в обиде.
- Я желаю ей счастья. Передайте ей это. Я ее так же люблю, как и прежде, но, теперь, наверное, уже другой любовью. Она правильно поступила, что отвергла меня.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что я гол, как сокол, потому что я солдат и принес бы ей одни огорчения в жизни. Я не имею права на взаимную любовь с любой девушкой, не только с вашей дочерью, так же как я не имею права, на счастье. Я не в рубашке родился. Родители мои мучаются, ну и я с ними заодно. Такова наша судьба. И это тоже передайте Нине. Она должна знать: с таким женихом как я счастья не жди. Это судьба...
- Чудак ты, парень, ей-богу чудак. В тебе есть что-то необычное, ты не такой как другие, - сказала Антонина Ивановна и глаза готовы были умыться слезами. - Желаю тебе найти свое счастье. Ты его обязательно найдешь, я в этом уверенна.
Она обняла меня и трижды поцеловала. Это был поцелуй матери после долгой разлуки. Он предал солдату силы достойно перенести все то, что на него вдруг свалилось, как снег на голову.
10
Я вернулся в казарму, доложил капитану, что его приказание выполнено. Капитан улыбнулся, подобрел.
- Иногда вы мне нравитесь, но чаще я вас терпеть не могу. У вас такой ученый вид, будто вы не рядовой солдат наших вооруженных сил, а академик. Я люблю смотреть на солдата с уставом в руках, но не с томом какого-то там Бульзака или Момппусана, которые кропали дешевые стишки, посвящая их своим любовницам. Вас призвали в армию для изучения боевой техники и уставов внутренней и караульной службы, да всяких там стрелковых наставлений. Армия - это не публичная библиотека. Вы видите, какое сложное международное положение нашей страны. Нас все хотят задавить. Мы должны готовиться к отражению агрессоров, а вы лирикой заняты. И...чинопочитания у вас не развито. Перед вами советский офицер, офицер передовой армии мира, армии, призванной освободить человечество от капиталистического порабощения. А вы смотрите на советского офицера, как на своего сослуживца. Это не годится.
- Я материальную часть и уставы знаю не хуже ...
- Меня, вы хотите сказать? Да я вас, й. вашу мать канаву рыть заставлю. Сразу же, после выпуска шара и обработки данных.
- Что ж! буду рыть...
- Молчать, когда я говорю! Вы можете говорить только тогда, когда вам разрешат. В основном это ваши ответы на мои вопросы. А теперь... готовьтесь в командировку, мы с вами поедем в Крупки. В Крупках тоже стоят наши зенитные части, и там есть такая же метеорологическая служба, как у нас. Но что-то у них там ничего не получается с зондированием атмосферы. Нам нужно наладить эту работу. Этим займетесь вы, а я займусь определением, кто же делает так, чтобы ничего не выходило, кто там затесался и работает на американскую разведку? А если у вас не получится, я возьмусь за вас. У вас еще больше сорока пунктов, на которые вы не ответили, заполняя анкету
- Тогда зачем вы говорите "мы", когда все должен делать я. А вы какой-то несусветной ерундой займетесь.
- Молчать. Я могу и сам все исправить. У меня дома Исторический материализм уже три года лежит. Возьму его, и он мне поможет. Но учтите, тогда я буду считать, что вы даром хлеб едите.
- А давайте устроим соревнование: кто быстрее, кто лучше.
- Согласен. Есть вопросы?
- Есть.
- Молчать!!!
- Есть молчать.
- Ну, задайте один вопрос, но только один, не больше.
- Разрешите спросить, товарищ капитан!
- Разрешаю. Спрашивайте.
- А меня там не арестуют?
- Поэтому я еду вместе с вами.
- Когда?
- Молчать! А едем мы завтра. Только знайте, это военная тайна.
- Так точно, военная тайна, товарищ капитан, - отчеканил я, делая все, чтоб не рассмеяться.
- Завтра в 12 часов я жду вас у себя дома. Это на Комаровке, улица Ленина,7, кв,9. На втором этаже. У меня только мама дома, грозная женщина, как влупит веником по голове, звезды в глазах зажгутся.