Страница 31 из 124
- Товарищ Сталин разоблачил и обезвредил Бухарина, Рыкова, Пятакова, Троцкого, Томского, Якира, Тухачевского, Уборевича...почти весь ленинский центральный комитет, потому что к Ленину все примазывались. Вот так, товарищи. Было бы очень хорошо, если бы каждый из вас написал сочинение на тему: "С именем товарища Сталина в бой с империализмом". А я всем выставлю оценки. На этом все. Можете сегодня отдохнуть. А, должен вам сообщить, что командованием наш старший лейтенант Слободан направляется в Москву для посещения усыпальницы вождей, гениев всего человечества. Он не то завтра, не то послезавтра вернется, и расскажет, как они там отдыхают.
- И я хочу посмотреть, - сказал солдат Рыбицкий. - Интересно, они в обнимку там лежат, целуются, или просто пожимают друг другу руки.
- Как это в обнимку, да еще с поцелуями, они что, голубые по-твоему? - спросил солдат Черепаня.
- Нет, голубыми они не могли быть: у того и другого были жены и любовницы, - сказал я.
- Тише, товарищи! Вы уже становитесь на путь ревизионизма. Нельзя так про вождей рассуждать: голубые, любовницы. Гений не может быть голубым. Он может быть, ну скажем светленьким, таким, понимаете, ярким, светящимся и у него не может быть любовницы. У него может быть подруженька, или, выражаясь современным языком, партийный товарищ...в юбке.
- Как Инесса Арманд у вечно живого товарища Ленина, - сказал я.
- А вы откуда знаете, что партийным товарищем у Ленина была Инесса? - спросил Бородавицын.
- А мне дед рассказывал. Он был членом ЦК компартии Чехословакии, - сказал я.
- Товарищ Славский, это была военная и государственная тайна. Она актуальна и сегодня, когда империалисты цепляются за любую мелочь. Так что вы забудьте про это, так как будто вам дед ничего и не говорил. Кроме того, я советский офицер, ничего об этом не слышал. Для меня великая революционерка, если это только не провокация, Инесса Арманд, совершенно не знакомое имя. Я, поэтому могу усомниться в вашей информации и признать ее чуждой нашей советской морали и тогда надо принимать к вам соответствующие меры. Вы поняли?
- Так точно, понял, - вытягиваясь в струнку, произнес я. - А впрочем, я, кажись, перепутал немного. Эта Инесса, будь она неладна, или царствие ей небесное, принадлежала вовсе не Ленину, гению всего человечества, а врагу советского народа и всего коммунистического и рабочего движения Льву Троцкому. Это Троцкий имел кучу любовниц, а не Ленин. Точно. Так оно и было. Эстафету Троцкого принял враг советского народа..., фамилию забыл..., а этих врагов было много и еще будет.
- Вот это правильно. Теперь я вижу, что вы на правильной, ленинской платформе стоите, товарищ Славский. Видите, если пошевелить мозгами, то поневоле станешь на ленинскую платформу. Другого просто не дано, - убеждал Бородавицын.
- Надо, чтоб и американские империалисты стали на ленинскую платформу, - произнес Изанский.
- Мы их заставим, - сказал Рыбицкий.
- Нет, товарищи, опять ошибка крадется за вами, - вмешался Бородавицын. - Мы американских империалистов просто уничтожим, мы в коммунизм их не возьмем, напакостить могут, а простой народ Америки сам поймет, на какую платформу ему становиться.
- Надо их уравнять. Пусть все едят по одной порции горохового супа, как мы, - сказал Черепаня.
- И живут коммунами, как мы, - добавил я.
- Правильно, товарищи. Все получают пятерки.
Прошло две недели. Сочинение никто не написал. Замполит Бородавицын, видать забыл об этом. Он теперь с пеной у рта доказывал на политзанятиях, что коммунизм не за горами, и когда солдаты завершат срок срочной службы, они вернутся уже в готовый коммунизм. Но не это главное. Главное то, что при коммунизме все по потребности. Хочешь две порции перловой каши на ужин- пожалуйста, хочешь иметь сапоги на зиму, а туфли на лето- пожалуйста! А работать... на полной сознательности. От сознательности людей будет просто распирать. А что делать с несознательными? А это не проблема. Их в коммунизм просто не возьмут. Что с ними делать? Как что? Это же балласт истории, а балласт обычно на мусорную свалку. Туды им и дорога.
Будут ли деньги при коммунизме? Нет, не будет. А зачем они? Разве членам Политбюро, нужны деньги? конечно, нет: в Политбюро давно коммунизм. Как насчет браков? будут ли обобществляться представители слабого пола? это сложный вопрос. Ленин был против. Помните, он говорил там про стакан, с которого пьют многие и жидкость начинает портиться. Так и тут. Сам Ильич вел скромную жизнь. Всю жизнь любил Надю и ... Может, он всего один раз поцеловал ее, потому что только один памятник ей поставил за поцелуй. Скромняга. Берите с него пример.
Довольно быстро мы стали забывать о том, что мы осиротели, вопрос, что делать и как быть дальше без вождя народов улетучился. Судьба любого человека, каким бы ни был при жизни, отворачивается от него, как от ненужной вещи, как только ого закапывают в землю или даже помещают в мавзолей. И это не зависит от должности. Только здесь наступает настоящее равенство.
О Сталине стали вспоминать все реже и реже, все взоры были устремлены на Хрущева, Маленкова, Берию и Молотова. А я, так обо всех забыл в силу своей несознательности.
Часть вторая
1
Будучи обычным связистом на командном пункте полка я понимал, что я только числюсь связистом, как и масса других солдат, так на всякий случай, если понадобиться размотать провод, отнести катушку на место воображаемого другого командного пункта. И это было грустно. Мне хотелось быть полезным и я мог быть полезным, но меня никто не замечал, как не замечают пешку, когда таких запасных пешек вокруг много. Единственное, что радовало: я избавился от унизительной муштры, которая расшатывала мою нервную систему.
Катушка с проводами, которую я редко взваливал на плечи, иногда разматывал, куда-то тащил, хоть в этом не было никакой необходимости, и снова возвращался в казарму, приводила к мысли, что армия это сборище бездельников на шее народа. Вдобавок мои новые сослуживцы не стали моими друзьями потому что мы были от самого рождения разные, словно я родился в другой стране и мое мышление, мой внутренний мир коренным образом отличался от мира тех, с кем я делил всю пустоту своего пребывания на батарее. Я прекрасно понимал, что в моей тоске и одиночестве никто не виноват, ни командиры, ни ребята, у которых было одно на уме - служба, уставы, чистка пуговиц, заправка кроватей, слушание лекций о том, как мы хорошо живем.