Археолог

– Из картофеля. Сахара-то днем с огнем не сыщешь, так что на крахмале самогончик производим.

Столбов взял в руки стакан, посмотрел мутную жидкость на просвет, понюхал, довольно крякнул и сказал:

– Хорошая отрава.

– И не говорите, товарищ Археолог. Очень даже хороша, зараза. Ну что, давайте за жизнь, чтобы она была подобрее к нам, грешным.

Чокнулись. Выпили. Столбов почувствовал, как огненная волна рухнула вниз по гортани в желудок, лишив его на время дыхания. Он схватился за огурец, как за спасательный круг. Вдохнул его соленый терпкий запах и укусил.

– Хороша горилка? – довольно спросил Андронов. – Признаться, люблю я это дело. Особенно в хорошей компании да под хорошую закуску. Да вот давно компании подходящей не собиралось. С Колюжняком не больно-то выпьешь. Витька после третьего стакана храпеть начинает прямо на столе. Ни «Смуглянку» с ним не затянуть, ни «Флибустьеров в дальнем синем море».

– Михаил Степанович, а с чего у вас вся эта бодяга то началась? Я вот все никак не пойму, все эти часовщики, артельщики да масловцы… прок-то им какой вас кошмарить? Вы для них корова дойная. А дойную корову на мясо не пускают. А тут лезут и лезут к вам да еще друг перед другом кочевряжатся, словно мальчишки сопливые.

Столбову не давала покоя мысль, что он что-то упускает из виду. Не все так просто в датском королевстве. Пролетарский район еще та дыра, чтобы из-за нее устраивать полномасштабную войну. У Дмитрия складывалось ощущение, что он не полностью видит картину происходящего. Ему показали только один фрагмент мозаики, а большую часть просто скрыли. И сделали это сами пролетарские. Просто больше некому.

Андронов посмотрел на Столбова. Взгляд у него был растерянный.

– Так кто же их, подонков-то, знает, мил человек? Чего им надо-то? Мы живем тихо, никого не трогаем. Сами по себе. Нам ведь много не надо. Нам бы только, чтобы детишки росли да еды хватало. Остальное уж мы как-нибудь сами.

Андронов явно что-то недоговаривал. Не так прост старик, как хочет казаться. Колюжняк вначале обмолвился, что терки тут произошли серьезные, какая-то провокация, к которой пролетарские никаким боком не причастны. Столбов чувствовал, что суть проблемы в этом заключается, только вот никто не хотел ему подробности рассказывать. А старик делал вид, что ничего не знает.

– Давайте лучше еще по одной. Так сказать, кровь разогреть, – предложил Андронов.

Столбов сперва хотел отказаться, но тут же передумал. Андронова огорчать нельзя. Надо его обхитрить, в доверие втереться. С этим стариком надо держать ухо востро. Пусть думает, что ему удалось обхитрить Археолога и тот ничего не подозревает. Не получается лобовая атака, попробуем обходной маневр.

– А наливайте, Михаил Степанович, – махнул рукой Столбов.

Вторая порция пошла легче. Дмитрий занюхал самогон огурцом, продолжая незаметно следить за стариком. Тот деловито плеснул себе еще пятьдесят грамм и махнул в одиночку:

– Вам больше не предлагаю. Вам еще с ребятами своими совет держать. Не буду я мешать, пойду к себе.

Андронов спрятал бутылку с самогоном куда-то под стол, там же исчезла и нехитрая закуска со стаканами. Обтерев руки об штаны, он заторопился к выходу.

На пороге старик обернулся, смерил Археолога взглядом оценщика в ломбарде и сказал:

– Купчина ярославский Черномор, что над землями этими власть имеет, решил, что три туза в Угличе – это много. И чтобы не разгребать дерьмо самому, поставил людям ультиматум: решите, мол, промеж себя, кто в колоде останется, а кто на погост переедет. Вот люди и думать начали, шевелиться. Бойню никто начинать не хочет, но время истекает. Скоро Черномор сам все решит, если результат проделанной работы его не устроит.

Старик так громко хлопнул дверью, что стекла в окнах задрожали. Стоило только двери закрыться, как она опять хлопнула, и в зал вошли Уханов с Доктором и Потешкиным. Вслед за ними с интервалом в пару минут подтянулись и остальные. Они расселись в зале перед сценой, в то время как Столбов занял место за столом.

– Кирилл, докладывай, что мы имеем на месте.

– А чего тут докладывать? Имеем мы на месте большую дыру, которую нашими силами хрен залатаешь. Дома стоят хоть и близко друг к другу, но общую линию обороны хрен сделаешь – слишком много проходов. Все под контроль взять нереально.

– А что, если мы лишние заминируем? – уточнил Столбов.

– Командир, здесь слишком много гражданских. Да и детишек немало. Мы-то всех предупредим, только вот все равно кто-то забудется, кто-то из любопытства сунется. Так что беды не избежать. Если и минировать, то за пределами Пролетарского, – возразил Семен Раух. – За нами уже увязался парнишка один. Его все здесь Чистиком зовут. По фамилии. Чистяков Федя. Он нам проходу не дает. Всюду за нами таскается. Сейчас возле дома остался.

– Хорошо. Какие будут предложения? – спросил Столбов.

– Уплотниться надо. Народ тут разрозненно живет. В доме могут быть заселены с десяток квартир. Остальные пустуют. Люди живут на прежних метрах, где еще до войны жили. Понятно, что так привычнее и удобнее. Но нам сложнее. Поэтому предлагаю всех в пару домов засунуть. Два дома, если они рядом стоят, удобнее оборонять. Мы там сможем крепость обустроить, – предложил Уханов.

– Я поддерживаю, – вставил слово Семен Раух.

– С другой стороны, когда все так разрозненно, то и бандитам сложнее всех отловить да к стенке поставить, – возразил Доктор.

– Ну кто местных хочет к стенке поставить! Куражатся бандиты над ними, удаль свою показывают, не более того. Им живая рабочая сила нужна. А то, что они до сих пор не могут договориться между собой, так тут проблема в другом. Бандитские кланы борются между собой, чтобы, как в старом фильме «Горец», остался только один – тот клан, кто будет всем Угличем управлять. А полномасштабную войну они не затевают, потому что не хотят разгневать своих высокопоставленных начальников, – попытался объяснить положение дел Столбов.

– Хорошо, командир, и долго мы тут на осадном положении будем сидеть? – спросил Рыжов.

– Это я тебе пока не могу сказать, надо разобраться, что тут к чему, – признался Археолог. – Мы побывали в резиденциях всех трех банд. И ничего толком не добились. Ни один из лидеров кланов не стал с нами встречаться. Они нам своих помощников на замену прислали. А те ни рыба ни мясо. Хотя работа у них такая. У меня сложилось впечатление, что никто из бандитов не стремится форсировать ход событий. Их устраивать это болото. То ли они что-то ждут и на что-то надеются, что должно обязательно скоро произойти и что изменит расклад сил в городе, то ли просто думают, что проблема сама собой рассосется. А тут могут быть провокации. По крайней мере, я не исключаю этот вариант. Так что, Уханов и Раух, завтра с утра займитесь вопросом уплотнения домов. Доктор, а ты покрутись на месте, попробуй понять, чем живут эти люди, чем на хлеб себе зарабатывают. Потешкин, тебе надо с нашим старейшиной поговорить по душам. Он любит самогончик подегустировать. Посидите с ним, возьмите немного на грудь, поболтайте. Попробуй Андронова разговорить. Он знает намного больше, чем рассказывает. Мужик этот совсем не простой, к нему особый подход нужен. Признаюсь, у меня к нему ключик подобрать не получается. Он держится со мной настороже, словно опасается чего-то. Может, у тебя получится. И еще, отправь Корсара к Гривенному. Пусть затарится всем необходимым для обустройства линии обороны вокруг Пролетарского. Нам нужны мины, светошумовые маячки. Фермер пусть соберет местных и займется обустройством укрытий по периметру территории. Пусть из подручных средств организуют заградительные сооружения. Если кто из бандитов решится на штурм, мы должны по максимуму усложнить им задачу. Раух, проконтролируй решение этого вопроса.

Археолог поднялся из-за стола. В голове гудело от выпитого самогона.

На скамейке возле дома сидел парнишка с соломенными волосами и веснушчатым лицом. На вид ему было лет пятнадцать, не больше. Он щурился от солнца, глядя, как на балконе дома напротив женщина в синем платье вывешивала мокрое белье на веревки. При движении руками вверх платье натягивалось, подчеркивая ее внушительных размеров бюст. Парень улыбался, довольный, и очень напоминал сытого кота, облизывающегося на сметану. Есть уже не может, но эстетическое удовольствие получает.