Страница 14 из 17
- Покажи коленку, малышка.
- Не малышка я!
- Прости, забыла. Но какое-то имя у тебя, надо думать, есть?
- Есть. Я... Цири.
- Очень приятно. Подойди-ка поближе, Цири.
- Со мной ничего не стало.
- Хочу взглянуть, как выглядит твое "ничего". Ну вот, так я и думала. "Ничего" поразительно напоминает разорванные штаны и содранную до живого мяса кожу. Стой спокойно и не бойся.
- Я и не боюсь... Аааа!
Чародейка захохотала и потерла о бедро зудевшую от заклинания руку. Девчушка наклонилась, осмотрела колено.
- О! - сказала она. - Уже не больно! И дырки нет... Это чары?
- Угадала.
- Так ты чаровница?
- Опять угадала. Хоть, признаться, предпочитаю чародейку, а не чаровницу. Чтоб не ошибаться, можешь называть меня по имени. Трисс. Попросту Трисс. Пошли, Цири. Внизу ждет мой конь, в Каэр Морхен поедем вместе.
- Мне надо бежать, - покрутила головой Цири. - Нельзя прерывать бег, а то в мышцах образуется молоко. Геральт говорит...
- Геральт в замке?
Цири надулась, стиснула губы, глянула на чародейку из-под пепельной челки. Трисс снова рассмеялась.
- Хорошо. Не буду выспрашивать. Секрет - это секрет, ты правильно делаешь, что не выбалтываешь его незнакомому человеку. Пошли. Посмотрим на месте, кто есть в замке, а кого нет. А о мышцах не беспокойся, я знаю, как управиться с молочной кислотой. О, вот и мой коняга. Я тебе помогу...
Она протянула руку, но Цири помощь не понадобилась. Она заскочила в седло ловко, легко, почти не отталкиваясь от земли. Мерин дернулся, удивленный, затоптался на месте, но девочка, быстро ухватив поводья, успокоила его - Вижу, с конями ты управляешься.
- Я со всем управляюсь.
- Подвинься ближе к луке. - Трисс сунула ноги в стремена, схватилась за гриву. - Дай мне немного места. И не выбей мне глаза своим мечом.
Она тронула мерина пяткой, и они двинулись шагом по руслу ручья, пересекли очередной яр и взобрались на округлый холм. Оттуда уже виднелись прилепившиеся к каменным обрывам руины Каэр Морхена - частично разрушенная трапеция защитного вала, остатки башни и ворот, бочкообразный столб донжона.
Мерин фыркнул и дернул головой, переходя ров по остаткам моста. Трисс натянула поводья. На нее самое не действовали покрывающие дно рва истлевшие черепа и кости. Ей уже доводилось их видеть.
- Не люблю этого, - вдруг проговорила девочка. - Так быть не должно. Умерших надо предавать земле. Под курганом. Ведь верно?
- Верно, - спокойно подтвердила чародейка. - Я тоже так считаю. Но ведьмаки рассматривают это кладбище как... напоминание.
- Напоминание о чем?
- На Каэр Морхен, - Трисс направила коря к растрескавшимся аркам, напали. Здесь разразилась кровавая битва, в которой погибли почти все ведьмаки. Уцелели только те, которых в тот момент не было в замке.
- Кто напал? И почему?
- Не знаю, Цири, - солгала она. - Это было страшно давно. Спроси ведьмаков.
- Спрашивала, - проворчала девочка. - Они не хотят говорить.
"Я их понимаю, - подумала чародейка. - Ребенку, которого муштруют, чтобы он стал ведьмаком, к тому же девочке, не говорят о таких вещах. Такому ребенку не рассказывают о бойнях и резне. Не ожесточают перспективой того, что и он может когда-либо услышать о себе слова, которые выкрикивали тогда валившие на Каэр Морхен фанатики. Мутант! Чудовище! Монстр! Богами проклятое, природе противное существо! Нет, - подумала она, - я не удивляюсь тому, что ведьмаки не рассказали тебе об этом, малышка Цири. И я тоже не расскажу. У меня, малышка Цири, еще больше причин молчать. Ведь я чародейка, а анонимный пасквиль, широко разошедшийся в списках "Монструм", который взбудоражил фанатиков и подтолкнул их на преступление, тоже, кажется, был делом рук какого-то чародея. Но я, малышка Цири, не признаю коллективной ответственности, не чувствую потребности в покаянии по случаю события, имевшего место за полстолетия до моего рождения. А скелеты, которым суждено быть вечным напоминанием, в конце концов истлеют, обратятся во прах, который развеет ветер, неустанно овевающий склоны, и будут забыты..." - Они не хотят так лежать, - неожиданно сказала Цири. - Не хотят быть символом, укором совести или предостережением. Они не хотят и того, чтобы их прах развеял ветер.
Трисс быстро подняла голову, услышав изменения в голосе девочки. Моментально уловила магическую ауру, пульсирование и шум крови в висках. Напряглась, но не отозвалась ни словом, боясь прервать и нарушить происходящее.
- Обычный курган. - Голос Цири становился все более неестественным, каким-то металлическим, холодным и злым. - Горстка земли, которая зарастет крапивой. У смерти голубые и холодные глаза, а высота обелиска не имеет значения, не имеют значения и надписи, выбитые на нем. Кто может знать об этом лучше тебя, Трисс Меригольд, четырнадцатая с Холма?
Чародейка обомлела. Она видела, как руки девочки стискивают гриву коня.
- Ты умерла на Холме, Трисс Меригольд, - снова проговорил злой, чужой голос. - Зачем ты сюда приехала? Возвращайся, возвращайся немедленно, а этого ребенка. Дитя Старшей Крови, забери с собой, чтобы отдать его тем, кому он принадлежит. Сделай так. Четырнадцатая. Ибо не сделав этого, ты умрешь еще раз. Придет день, и Холм вспомнит о тебе. Вспомнят о тебе братская могила и обелиск, на котором выбито твое имя.
Мерин громко заржал, затряс головой. Цири вдруг дернулась, задрожала.
- Что случилось? - спросила Трисс, пытаясь совладать с голосом.
Цири откашлялась, двумя руками поправила волосы, потерла лицо.
- Нн... ничего... - неуверенно произнесла она. - Устала, поэтому... Поэтому уснула. Надо бежать...
Магическая аура развеялась. Трисс почувствовала, как накатила неожиданно волна холода. Попыталась убедить себя, что это эффект угасания защитного заклинания, хоть и знала, что все не так. Посмотрела вверх, на каменную громаду замка, таращившуюся на нее черными провалами развалившихся бойниц. По телу пробежала дрожь.
Конь зацокал копытами по плитам двора. Чародейка быстро соскочила с седла, подала руку Цири. Воспользовавшись соприкосновением ладоней, осторожно послала магический импульс. И поразилась. Потому что не почувствовала ничего. Никакой реакции, никакого ответа. И никакого сопротивления. В девочке, которая только что создала невероятно сильную ауру, не было даже намека на магию. Теперь это был обыкновенный, неряшливо подстриженный и скверно одетый ребенок.