Страница 7 из 18
Девушка заворочалась, застонала.
Хото нагнулся на пол, стараясь резко не дергаться – иначе возвращалась лютейшая головная боль. Кружка нашлась быстро – этакой скалой в обрамлении волн из содранной наспех одежды.
Нацедив пива, Хото погладил незнакомку по плечу.
Та вскинулась.
– Не ори, дура! – протянул кружку. Девушка вцепилась в нее, осушила в несколько судорожных быстрых глотков.
Хото забрал пустую посудину, вылил остатки из кувшина, протянул черноволосой. Но та лишь испугано вытаращилась:
– Ты кто?
– Догадайся.
Девушка смешно наморщила нос:
– Слушай, а не помню. Вот хоть убей, не помню.
– Убивать точно не буду, – покачал головой Хото, – я тебя полночи домой тащил, полночи любил по-всякому, а теперь – убивать? Неа, не дождешься.
– Любил по-всякому? – протянула девушка. Откинула простыню, провела ладонями по телу, особое внимание уделив груди. – Знаешь, все равно не помню. Наверное, плохо любил, не старательно. Но, мы можем повторить, возможно, память и вернется.
– А чего бы и не повторить? Вот вообще не вижу препятствиев. Ни малейших!
Препятствия все же нашлись, но тонкое, и легко сдвинутое в сторону.
*****
Оба новичка ждали на перекрестке, меж Обуховским проездом и Кинжальным переулком, как и договаривались. Переминались с ноги на ногу, смотрели на лениво ползущее по небу солнце, прикидывали, когда оно пересечет линию шпиля магистрата…
Хото выходить не спешил. Успеется! Сперва надо к ребятам присмотреться. Высотная работа, она чем-то похожа на добрую схватку двух рот. Не полков, не тот масштаб. А вот, когда рота встает против роты, там все чуть иначе. От каждого бойца зависит многое. Один человек может и спасти положение, может и виртуозно обгадить. Так что, лучше иметь представление заранее, кто на что способен.
Первый, высокий, не по-местному, светловолосый, чем-то похожий на Ойгена в молодости. Второй – примерно на ладонь ниже – где-то как Хото ростом, получается – куда темнее, явно сиверянин. Первый – неспешный, даже чуть замедленный. Явно будет неплохим отделочником на больших площадях. Вывесил такого, и пусть себе болтается до темноты, знай только ведра с раствором подавай. Второй на месте устоять и минуту не способен – так и прыгает с места на место, словно бретер с наскипидаренной задницей. Такой от монотонной работы взвоет. Зато можно свалить быструю и опасную работу. Там где надо ужом преодолеть выступающий карниз, нырнуть вниз головой или работать где-то на куполе церкви, куда и вылезти-то целая история.
Сработаемся? Да хрен их знает. Там видно будет.
– Доброго вечера, уважаемые!
Хото шагнул к новичкам со спины, из-за выгоревших под жаркими лучами кустов.
«Уважаемые» повели себя, как и ожидалось. Светлый, не спеша, с достоинством повернулся. Темный подскочил, будто шилом пораженный в жопие.
– И вам, доброго вечера, мастер! – протянул руку светловолосый, – мы знакомились, но это было давно.
– И спьяну, – гоготнул Хото, и пожал ладонь, – тебя, помнится, зовут Анри, а твоего молчаливого товарища – Фэйри?
– Именно так, мастер!
Хото скривился:
– Так, говорю сразу: «Мастером» и прочими уважительными словами вы меня называете, исключительно в тех случаях, когда я вас не вижу. Когда хвастаетесь девкам, мол, работаем с самим Хото Высотой, мастером из мастеров. Или когда рассказываете доверчивым родителям, что ваш командир пропил ваши честно заработанные деньги. На крыше, на стене и в кабаке, я для вас – Хото. Можно – Высота. Как удобнее. Договор?
– Договор! – оба новичка заулыбались.
– Вот и славно, вот и хорошо. А теперь, пошли наверх. Точнее, полезли…
Огромным минусом этого заказа на восстановление штукатурки, обсыпавшейся от старости и прошлой хреновой работы было то, что хода на крышу из дома не было. А ломать потолок хозяин – странный человек! – категорически отказался. Соответственно, чтобы попасть на крышу, надо лезть по старой лестнице, прислоненной к стене. Оттого и пришлось искать легковесных работников – лестница была старше дедушки заказчика, и немилосердно скрипела, трещала и охала даже под нетяжелым Хото. Под Ойгеном она бы рассыпалась ко всем мяурьим хвостам. Так-то, старый друг без работы не останется – надо же кому-то отгонять праздных зевак и следить за материалом – чуть отвернешься, сопрут.
Но сегодня планировалась этакая пристрелка, не более. Посмотреть на новичков, показать им самое простое, спуститься пару раз – благо, сроки не поджимают, а хозяин, чувствующий за собой вину за опасный выход на крышу, обещал до конца работы завязать глаза на все происходящее. Получив такое необдуманное обещание, Хото тут же испытал лютое искушение закатить на доме пьянку, с привлечением половины Стрельбища. Но перегибать, разумеется, не стоило.
Первое испытание оказалось сложным, как ни странно, для Фэйри – парня ощутимо трясло в ритме, перекрывающим дрожь лестницы. А вот Анри влез без труда, не торопясь, ступенька за ступенькой.
– Приходим в себя, вытряхиваем штаны, осматриваемся, – скомандовал Хото, когда все трое оказались на верху.
Пока парни бродили по крыше, то и дело перегибаясь через край, нервно хохоча и подкалывая несмешными шуточками, Хото вытащил из-под наваленного в углу мусора, здоровенный тюк из вытертой парусины. Его он затащил на крышу еще позавчера, сразу после получения аванса. Оно, всегда убедительнее, когда на будущем рабочем месте сразу оставляешь снаряжение – заказчики куда легче расстаются с денежкой. Понимают, что ты вернешься еще минимум один раз.
– Ну что, пора знакомиться с будущим оружием, которым будет завоевано много серебра, а если повезет, то и золота?
– А если не повезет? – уточнил Анри.
– Если не повезет, то тебя отшкребут лопатой с брусчатки, сложат в мешок и закопают.
– Сомнительное будущее, – впечатлительного Фэйри передернуло.
– Поэтому, на ворон не смотрим, девкам в вырез не заглядываем. Как завещано предками, вам надо учиться, учиться, и еще раз учиться!
– Всегда готовы! – слажено, будто репетировали, гаркнули новички.
– Ну раз готовы, то приступим!
На развернутом полотнище лежали три беседки – широкие кожаные пояса со множеством пряжек и пришитыми к нижнему краю лямками для ног. На пояса были нашиты петли, из все той же парусины – на животе толстенная, из дюжины слоев. По бокам – на половину тоньше.
– Надеваем, надеваем! – поторопил Хото. И, подавая пример, взял одну из беседок. Самую вытертую, покрытую разноцветным узором из штукатурки, грунтовки и разнообразнейших красок. Куда там радуге!
– Летопись работ, – Высота ткнул пальцем в рисунки, – если заморочиться, можно восстановить года на три назад, что делали и чем. Вообще, положено стирать и все такое… Но никогда не успеваешь. То пьянки, то девки, то пожар в борделе.
– Серьезно, – протянул Анри.
– А то!
От разогретого асфальта одуряющее несло жаром. Скорее бы осень! Хрен с теми дождями, хоть не жарко. Денег-то, всяко заработано с запасом, дождливо-снежный сезон пересидится без труда. Главное, пить не начинать…
Хото содрал липкую рубаху, кинул к разложенному снаряжению, придавил карабином, чтобы не унесло порывом ветра – бегай потом, лови ее по дворам! Не через каждый забор можно безнаказанно перелезть. На ином – еще и штанов лишишься, превратятся в лохмоты.
– Ого…
Так, понятно. Парни увидели татуировку. На спине у Высоты раскинул черно-красные крылья огромный стенолаз, больше похожий на диковинную бабочку, чем на птицу. Ох, и долго же бился Грифф над рисунком! Еще жара стояла дикая – куда хуже, чем сейчас – спина мокрая, дико чесалась…
Высота повернулся к замершим новичкам:
– Вы еще скажите, что первый раз видели человека с рисунком на коже? Решу, что вы лгуны, и брошу на крыше. И денег за учебу не отдам! Не говоря уже о работе!
– Скажи, а что надо сделать, чтобы получить право на такое? – округлил восторженно глаза Фэйри. Впрочем, что парень туповат, Хото понял давно, еще когда договаривались об обучении. Что ж, не зря придумано, что ученик платит за учебу сразу…