Страница 2 из 4
– Я не знал, – пожал плечами Филипп, – я сам предпочитаю чай.
Алиса опустошила чашку в несколько глотков и вытерла губы тыльной стороной ладони.
– Спасибо, – улыбнулась она.
Филипп кивнул.
В кухню зашла Марина Анатольевна и с улыбкой присела около сына, обратившись к Алисе:
– Детка, тебе ещё подлить чаю?
– А можно? – загорелись глаза девочки.
Марина Анатольевна забрала её чашку и наполнила чаем.
– Большое спасибо! – обрадовалась Алиса, на этот раз попивая чай маленькими глотками и медленно, наслаждаясь вкусом и ароматом.
– Дорогой, иди поговори с Верочкой, – обратилась к Филиппу Марина Анатольевна, приглаживая локоны Алисы.
– Мам, сегодня нам не о чем с ней говорить.
– Она уже не злится…
– Так она ещё и злилась, оказывается?! Меня это не интересует, – пожал плечами Филипп, рассматривая Алису.
– Прошу тебя! Избавься от своей гордости, – фыркнула Марина Анатольевна.
– Я давно избавился. Зато твоя любимая Верочка с ней на «ты».
Алиса наблюдала за Филиппом во время его разговора с Мариной Анатольевной.
– Пожалуйста… – улыбнулась Марина Анатольевна и погладила сына по плечу.
Филипп услужливо ушёл с кухни.
Часть 4
Филипп без стука зашёл в спальню, где его ждала Вера, погрузившись в чтение книги под ночником.
Как только Филипп зашёл, она отложила книгу в сторону и, посмотрев ему в глаза, тихо произнесла:
– Я погорячилась.
– Ты никогда и не остывала.
– Давай не будем ругаться.
– Как угодно, милая.
– Филь, ну ведь не прав ты, – она поставила ударение на слово «ты», этим подчёркивая полную виновность мужа и свою абсолютную невиновность.
– Ах, вот так? Ну, как скажешь. Только вот что: объясни, в чём я именно не прав.
– Нельзя же вот так просто взять и привести незнакомого ребёнка домой. – Вера начинала злиться. Её лицо становилось багровым, а губы сжимались в узкую полоску. Даже когда она говорила, они едва приоткрывались. Её прямые короткие волосы застыли, как будто на ней был парик. Она вздрагивала, а причёска не меняла форму.
– А знакомого можно?
– Ты издеваешься? – Вера повысила голос. Она вцепилась в книгу так, что побелели костяшки пальцев.
– Нет, издеваешься тут ты, – Филипп не стал её дальше слушать, показав жестом, что с него достаточно, и покинул комнату.
Вера запустила книгой в дверь. Страницы разлетелись по комнате.
– Проклятье, – выругалась Вера и закрыла лицо подушкой.
Часть 5
Филипп постоял пару минут около двери спальни, вслушиваясь в тишину за ней. Вера плакала беззвучно. Он вздохнул и вернулся в комнату.
– Вера, где ты оставила себя прежнюю? Такую добрую и чистую? Почему ты изменилась? Мне сложно с тобой такой. – Он говорил быстро, придерживая дверь открытой.
Вера подняла на него глаза, отодвинув подушку в сторону. В них застыли слёзы, которые делали эти глаза красивыми, настоящими. Их цвет с бледно-зелёного превратился в изумрудный.
– А я всегда была такой. – Всхлипнула Вера, вытирая щёки ладонями.
– Тогда зачем ты обманула меня пять лет тому назад, надевая маску?
– Ты злишься потому, что я не захотела делить тебя с кем-то? Даже с этой маленькой никому не нужной девочкой?
– Она обязательно кому-то нужна. – Спокойно поправил её Филипп.
– Не тебе ли случаем?
– Может быть. – Не повышая тона, ответил он.
– Какая ирония судьбы! – усмехнулась Вера, смахнув рукой всё, что стояло на тумбочке около кровати, на пол.
Звон разбитого стекла ещё отдавался эхом в комнате, где стояла полная тишина, которую нарушил Филипп:
– На кухне есть тарелки. Их куда интереснее бить, – заметил он, улыбаясь.
– Ты разбиваешь мне сердце! – прорычала Вера в ответ. – Уходи, – фыркнула она, отвернувшись от него, чтобы спрятать слёзы.
Филипп молча покинул комнату, в этот раз не останавливаясь и не думая о том, чтобы вернуться.
Марина Анатольевна уложила Алису спать. Филипп присел около девочки.
– Мам, ведь нужно быть извергом, чтобы не иметь ни капли сострадания к ребёнку.
– Вы вместе уже больше пяти лет. Вам пора подумать о своих детях… – она сразу поняла, кого Филипп имеет в виду.
– Я думал, что эти пять лет она была искренней со мной. А она просто носила одну и ту же маску. И эта маска так неожиданно слетела с её лица. Я не хочу иметь общих детей с такой лживой актрисой.
– Перестань. Завтра всё наладится! – Марина Анатольевна поцеловала сына в лоб.
– У нас уже ничего не наладится. И чем быстрее ты это осознаешь и примешь, тем лучше для тебя. И для нас. По отдельности.
– Фил…
– Давай не будем, ладно? – Филипп ласково коснулся её плеча.
Он очень любил мать. Всегда прислушивался к ней. Она прекрасно знала эту его слабость. И всегда обращала в свою пользу. Она знала, на какие рычаги стоит надавить. Марина Анатольевна растила сына одна. Поэтому у них была прочная связь. Вот только после одного случая эта прочная нить, связывающая их, разорвалась, сын стал отдаляться… И она никак не могла связать эту нить заново.
Часть 6
Утром Вера даже не пыталась быть вежливой. Она молча ушла на работу, громко хлопнув входной дверью. Родители уехали ещё раньше.
Филипп покормил Алису и поехал вместе с ней в дом опеки. Он объяснил всю ситуацию и уговорил заведующую оставить опеку над девочкой за собой.
У Алисы не было никаких документов. При беседе с психологом выяснилось, что у девочки были кое-какие отклонения в психике: для своих двенадцати лет она была слишком замкнутой и отстранённой. Возраст и имя были известны только с её слов.
Несмотря на все нюансы, Филипп всё равно не изменил ранее принятое решение. Он уверенно подписал все бумаги, по которым он теперь является официальным опекуном девочки.
– Так значит, я теперь нужная вам? – поинтересовалась Алиса, усаживаясь на свободное место в автобусе.
Филипп кивнул:
– Тебе чего-нибудь хочется?
– Да! Не просыпаться. Это самый прекрасный сон из тех, которые мне довелось видеть.
Мужчина опять не нашёлся с ответом. Он улыбнулся, коснувшись её плеча. И в ответ его согрела её улыбка.
Часть 7
Вера встретила Филиппа и Алису в дверях недовольным взглядом:
– Почему о принятых тобой решениях я узнаю последняя и от постороннего человека?
– О чём ты? – спокойно поинтересовался Филипп.
– Ты подписал опекунство над этой… – Вера посмотрела на девочку и сквозь зубы прошипела: – …девчонкой?
Филипп положительно кивнул, помогая раздеться Алисе.
– А обсудить такой серьёзный вопрос со своей женой никак?
– Никак.
Вера смахнула рукой вазу с журнального столика и растоптала осколки ногой.
– Давай без истерик, Вера. – Филипп спокойно повесил своё пальто на вешалку.
– Ты же знаешь, что я не терплю такие выходки с твоей стороны. – Вера сердито сложила руки на груди, оставаясь стоять на осколках вазы.
– А я не терплю, когда ты начинаешь истерики. Чаще всего без повода.
– То есть, по-твоему, у меня нет повода злиться на тебя? Ты привёл в дом незнакомого никому не нужного ребёнка и оформил над ней опекунство без моего ведома, и это нормально?
– Вполне. – Филипп довольно кивнул.
Чаще всего Веру злило именно его спокойствие, когда она вся краснела от переполняющей её ярости, а он в эту минуту был хладнокровно безразличен к её истерикам.
– Это тебе не собака или кот, который умрёт в ближайшие пять-десять лет. – Вера продолжала выводить его на эмоции. – Она будет жить с тобой дольше, ты не сможешь от неё отказаться!
– Что ты несёшь?!
Вера притихла, переводя дыхание.
Алиса застыла в уголке, не произнося ни слова.
– Прости. Мне просто не хватает тебя. Мыслями ты давно не со мной. – Вера вовремя остановилась, осознав, что перегибает палку.