Предсказанная судьба

— Подожди, — спохватившись, я с тревогой покосилась на Оуэна. — Ты как?

Я не представляла, что он чувствует, думая, что сегодня, всего через пару часов, погибнет.

Оуэн едва заметно вздрогнул и покачал головой:

— Не будем об этом.

Не в силах справиться с эмоциями, я порывисто подошла к Оуэну и обняла его за плечи.

— Все будет хорошо, — пообещала я, уткнувшись ему в рубашку. — Вот увидишь.

Мгновение он колебался, а затем его руки сошлись на моей спине.

— Береги себя, хорошо? — тихо проговорил он мне в макушку. — Найди кого-нибудь, чтобы продолжать работать. Новая двойка позволит тебе…

Я зашипела, как рассерженная кошка и отпрянула от Оуэна. В этом весь он! Даже собственная смерть не кажется ему уважительным поводом, чтобы перестать заботится о других.

— Еще слово, и я тебя ударю, — пригрозила я. — Не смей даже заикаться о жизни, в которой нет тебя!

Оуэн улыбнулся — грустно и устало — и осторожным касанием пальца смахнул слезинку, скатившуюся по моей щеке. От его взгляда, наполненного нежностью и пониманием, у меня защемило сердце.

— Что бы ни случилось сегодня, я ни о чем не жалею. И ты не должна.

Уже тогда в его словах мне почудился скрытый смысл, но я была слишком занята другими мыслями, чтобы обратить внимание на укол интуиции.

— Пойдем, — сказал он и потянулся к кольцу-порталу. — У нас есть только этот вечер.

И снова мне показалось, что я не улавливаю какого-то тонкого намека, но мгновение прошло, а вместе с ним исчезла и возможность задать нужный вопрос.

Вспышка света перенесла нас во дворец. Мы оказались на площадке второго этажа, с которого открывался чудесный вид на бальную залу. Прямо перед нами волновалась небольшая толпа гостей в роскошных нарядах. Церемониймейстер, едва бросая взгляд на хорошо знакомые ему лица, громко объявлял новоприбывших.

— Рин Коул Арлаз с женой и дочерью!

Седовласый мужчина, яркая моложавая женщина и девочка-подросток ступили под яркий свет магических ламп и уверенно принялись спускаться по высоким ступеням лестницы, прикрытой ковровой дорожкой. Внизу уже сновали слуги с подносами, играли музыканты и жеманно смеялись женщины, кокетливо обмахиваясь роскошными веерами. В воздухе носился аромат духов и предвкушение хорошего вечера.

— Рин Оуэн Линг и рина Аурелия Терренс!

Одна моя рука легла на локоть Оуэна, а другая — на мраморные перила высокой лестницы. Ладонь, затянутая в узкую дамскую перчатку, заскользила по перилам, а мой взгляд заметался по толпе гостей. Наше с Оуэном появление не вызвало особого оживления: все уже привыкли, что мы частенько мелькаем на публике вместе, но неприкрытый интерес одного человека я все же уловила.

Джейсон стоял у одной из колонн, лицом ко мне. При виде нас с Оуэном он оторвался от разговора с незнакомым мне рином и поднес к губам фужер с игристым вином. Делая глоток, он не отрывал взгляда от моего лица, а затем коротко, почти незаметно кивнул. Бред на моем плече недовольно переступил с лапы на лапу, а затем молча взмыл к потолку и уселся на огромную позолоченную люстру.

— Джонатан уже здесь, — рассеянно заметил Оуэн.

Я проследила за его взглядом. Действительно, вдоль одной из стен, в паре шагов от музыкантов, я приметила высокую худощавую фигуру главы Тайной Канцелярии. Из письма Арианы я знала, что та решила остаться дома, хотя изначально собиралась на бал. Мне было интересно, как именно Джонатан сумел этого добиться, потому что без него тут дело явно не обошлось. Чтобы Ариана пропустила столь масштабное событие? Даже не припомню, когда в последний раз такое случалось.

Стоило нам миновать лестницу, музыканты заиграли что-то медленное и пронзительное. Оуэн задумчиво покосился в сторону танцующих пар на паркете, но я опередила его.

— Может быть…

— Освежимся? — перебила его я и солгала. — Здесь душно, хочется пить.

Оуэн кивнул и уверенно повел меня в сторону небольшого стола с закусками и напитками. Конечно, можно было бы подхватить фужеры с подноса слуг, но, как я и рассчитывала, выбор в этом случае был ограничен: только вино или шампанское. Мы же с Оуэном оба понимали, что алкоголя сегодня лучше избегать. Нам обоим понадобится свежая, ничем не затуманенная голова.

Хотя на месте Оуэна я бы точно напилась. Не представляю, как он с этим справляется!

Рука метнулась к крошечной, расшитой жемчугом сумочке, больше похожей на кошелек. На ее дне покоилась присланная Арианой банка с порошком.

Наверное, сама судьба была на моей стороне, потому что Оуэна окликнул кто-то из гостей. Друг был вынужден остановиться, а я не стала терять времени даром. Присев в коротком реверансе перед незнакомцем, я извинилась и ретировалась. Возле стола с закусками я притормозила и, подхватив два фужера с переливающимся на свету пуншем, задумчиво застыла. Откуда-то с потолка раздался резкий свист стремительно рассекаемого воздуха, и на мое плечо тяжелым камнем упал Бред. Его когти больно впились в кожу (даже платье не спасло), но я не обратила на это никакого внимания. Широкие кожистые крылья, которые он распахнул, как ширму, почти полностью скрыли меня от людей. Во всяком случае, едва ли кто-то бы сумел рассмотреть со спины, что именно я делаю. С другой же стороны меня прикрывала стена.

— Спасибо.

— Сочтемся.

Руки задрожали, когда содержимое баночки истаяло в пунше, словно снег в воде. Еще мгновение, и я похоронила улики недавнего преступления все в той же сумочке, едва слышно щелкнувшей замком. Теперь главное — не перепутать фужеры.

Я вернулась к Оуэну вовремя — его собеседник как раз попрощался. Стараясь, чтобы мой жест выглядел естественным, я протянула Оуэну пунш.

— Благодарю, — рассеянно отозвался он.

С замиранием сердца я проследила за тем, как его пальцы обхватили тонкую ножку хрустального фужера. В висках застучало, а ладони под перчатками вспотели.

— Кто это был? — спросила я и сделала глоток пряного напитка.

Я надеялась, что Оуэн на автомате повторит мое движение, но он задумчиво качнул в ладони фужер и, прищурившись, оценил игру света на хрустальных гранях.

— Просто знакомый, — отрешенно сказал он, явно думая о своем. — Это как раз неважно. Сейчас имеет значение только одно…

От его тона — задумчивого, непривычно холодного — по спине поползли мурашки.

— И что же?

Оуэн вздохнул и, не пригубив пунш, поднес фужер к глазам, словно пытаясь что-то рассмотреть на его оранжево-рубиновом дне.

— Решение. Каждую минуту мы выбираем одну из извилистых троп, но не отдаем себе в этом отчета. Выбор, выбор… Когда ты видишь его нити — стежки, что делают боги, которые шьют полотно судьбы, — понимаешь, насколько это знание обременительно.

Я поперхнулась воздухом и, переглянувшись с Бредом, нахмурилась. Кажется, стресс не пошел Оуэну на пользу. Он начал заговариваться…

— Прости? Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

При этом я продолжала гипнотизировать взглядом фужер с пуншем в его руке. Ну давай же! Всего пару глотков…

— Мне всегда казалось, что мы, маги-пророки, обладаем преимуществом перед всеми остальными, ведь именно нам позволено менять будущее. Но в последнее время я все чаще задаюсь вопросом, так ли это? Правда ли мы вносим коррективы в судьбу или становимся лишь пешками провидения?

Краем глаза я заметила мелькнувшую в толпе темную макушку Джонатана. Интересно, он усилил охрану дворца после нашего с ним разговора или обезопасил короля как-то иначе?

За спиной Оуэна гости в разноцветных нарядах кружились в замысловатом танце, словно узоры в калейдоскопе.

— Пророчество и судьба… Что первично, а что вторично? Курица или яйцо, яйцо или курица?

Я оторвала взгляд от Джонатана, шепнувшего что-то королевскому стражнику, и вновь сосредоточилась на Оуэне. Я так нервничала, что его слова не задели разум, оставив после себя разве что таинственную дымку искреннего недоумения.

— Что ты хочешь сказать? — напряженно спросила я.