Горький шоколад

— Не считая нас. Так правильно, — Марго подняла в воздух указательный палец.

— О, ес, бейби, — снова промурчала я. Мы довольные принялись пить остывший чай. Теперь мы заживем.

***

— Ты меня слушаешь? — я взглянула на Сашу.

После плотного обеда, который я приготовила для него, Саша решил меня сам довезти до его новой съемной квартиры. Он повернул голову ко мне и кивнул.

— А чего молчишь? — почему — то обижалась на него.

— Потому что я тебе уже все сказал. Мы поедем в Муром через неделю примерно. Как немного освобожусь от работы. Сейчас не могу. Завал, маленькая, — Саша свернул с центральной дороги направо.

— Я понимаю. Просто хочу точно маме сказать, когда приедем. Такое событие ведь — знакомство с моими родственниками. Бабуля очень хочет тебя увидеть. Посмотреть, что за мужчина украл сердце внучки, — улыбнулась я.

— Украл на добровольной основе, — ухмыльнулся Саша.

— Так не бывает, — хихикнула я.

— Хорошо, пусть будет — украл. Только, чтобы моей девочке нравилось, — Саше потрогал мою коленку.

— Ну вот! — я сложила руки на груди.

— Что не так, солнце?

— Ты мне потакаешь?

— В смысле?

— Ты стал чересчур покладистым! Мой ли Саша здесь?

— О, как! Я как бы любовь к тебе проявляю, зайка, — улыбнулся он. — Но смотрю, моей зайке стало скучновато.

— О чем ты?

— Тебе взрыв мозга нужен? С биением посуды там, летанием сковородок по квартире, разматыванием туалетной бумаги по всем комнатам…

— Господи, что ты несешь! — запрокинула я голову в безудержном смехе.

— А что? Не так что ли? — приподнял он бровь.

— Я о том, что мне, может, приятно будет, если ты скажешь, что «да, моя любимая, я украл твое сердце». А скандалов я не хочу. Просто на любой вопрос, ты отвечаешь так, чтобы услужить мне. Ты никогда себя так не вел.

— Я стараюсь, чтобы тебе было хорошо и комфортно со мной. Я не хочу быть таким, как раньше. А ты претензии начала предъявлять. Маленькая, у тебя не намечаются красные дни в календаре случайно? Ты прямо нервная у меня сегодня.

Я начала думать о своем цикле. И, похоже, он был прав: вот — вот должны начаться критически дни.

— Ладно, прости, — тихо сказала я. — Чего — то накатило.

Саша остановил машину в нужном месте.

— Иди ко мне, — Саша отстегнул ремень безопасности и притянул к себе ближе. — Люблю тебя. Очень.

А затем нежно стал целовать мои губы. Я сразу растаяла от своих обид, мгновенно отвечая на его поцелуй.

— И я очень люблю тебя, — жарко дышала ему в губы.

— Я украл тебя всю. Ты моя девочка, поняла?

— Да, — шептала я.

— Вот и умничка, — Саша также нежно поцеловал и кончик моего носа. — Мне пора ехать, маленькая. Вечером увидимся.

— Да, — погладила его по щеке.

— Там на древнем серванте, наверно, много пыли. Протри, как следует, пожалуйста, — Саша выпрямился.

— Там все древнее, — хмыкнула я.

— Наверно, древние люди жили до меня.

— Ага, — рассмеялась я.

Еще раз поцеловав его, я вышла из машины.

В течение двух часов я отмывала эту злосчастную квартиру. Саша был прав, похоже, здесь жили некультурные, древние люди, которые не знали, что нужно убираться и мыть. На кухне вообще беда: газовая плита и стены в некоторых местах были заляпаны чем — то жирным. Я решила, что не уеду отсюда, пока досконально не отмою все. Один раз позвонила Оксана, пришлось прерваться на полчаса.

— Так, теперь сервант, — сказала я вслух. За стеклянными дверцами на полках стоял старый чайный сервиз: несколько тарелок и разных видов салатниц.

Я принесла из кухни табурет, чтобы встать на него, — не дотянусь до самого верха серванта. Взяв тряпку, на ошупь стала протирать. Натыкалась на какие — то коробки, но это не Сашины вещи, поэтому доставать ничего не стала. А так я давно бы половину барахла выкинула. Неожиданно что — то маленькое падает оттуда и прилетает мне прямо в голову.

— Ай! — схватилась я за темечко. Предмет куда — то отрекошетил на пол. — Черт, как больно — то!

Я спрыгнула с табурета и, разъяренная от боли, швырнула тот самый пакет в сторону. Он ударился о диван. Оттуда выпала черная коробка. Прищурившись, я подошла ближе и взяла коробку в руки. Боль в темечке еще не прошла, но стало любопытно, что это такое. Открыв ее, я обомлела. Там лежали золотые сережки в форме капелек, а внутри черный камешек. Внутри коробки еще лежала и записка. Мне стало так неудобно. Вдруг от прежних хозяев. Но, решив, что никто все равно же не узнает, развернула записку. Мои глаза полезли на лоб, когда поняла, что почерк Сашин.

«Надеюсь, они тебе понравятся, моя маленькая девочка. Твой Саня»

Никогда не думала, что испытаю от такого подарка в данный момент — злость. Сразу же позвонила Саше.

— Да, маленькая?

— У меня травма! — обиженно выпалила я.

— Что? — серьезно спросил Саша. — Ромыч, да сделай свой музон тише! Ни хрена не слышу! Что ты сказала, зайка?

— У меня травма!

— Что случилось? Где болит? Я сейчас выезжаю! — Саша был сильно встревожен.

— Не надо никуда выезжать! У меня шишка выросла! — решила прекратить издеваться над ним.

— Какая? Где? — он ничего не понимал.

— Вот скажи, ты нормально умеешь дарить подарки?

— Чего? — Сашин обеспокоенный тон тут же сменился на ироничный. — Ты о чем, солнце?

— А то ты не понял! Ты зачем прячешь свои подарки, блин! Ты можешь мне их дарить, как нормальный человек, в руки на свидании или дома? Мне твоя коробка по башке ударила, и теперь у меня шишка там!

— Заюш, — хохотнул Саша. — Тебе не понравились серьги, да? Я же так старался, выбирал.

— Я не о том, блин! — выругалась я.

— Марусь, я ему сразу сказал: Саня, ты олень, — где — то рядом выкрикнул Рома и засмеялся.

— Маленькая, ну прости, — лебезил Саша.

— Мне больно! У меня, наверно, там шишка. Ты в следующий раз куда спрячешь? В помойное ведро? Я искать не буду! Ясно? Пусть хоть бриллианты там валяются! — пыхтела я. Боль на голове давно стихла, но остановиться не могла. — Протри, маленькая, там получше, блин! Протерла! Доволен?

— Ну, прости, Машунь. Хорошо, я больше так делать не буду. Вечером залечу твою шишечку. Поглажу, помассирую.

— Полечу я тебе шишку и помассирую! — да что меня так прет от злости?

— М-м-м … помассируешь?

— Не коверкай слова!

— Ну, ладно тебе, зайка. Я понял. Я, правда, не буду больше так делать. Не хотел оригинально дарить, — уже серьезно сказал Саша. — А то моя неоригинальность приводит к шишкам и злой любимой девушке, которую так хочется сейчас пожалеть и сладко поцеловать. И на руках поносить. Я же без ума от нее.

— Саша, — я тут же убавила пыл и неосознанно заулыбалась. Моя злость и обида резко прошли. Чертовы гормоны. — Ты такой дурачок у меня. Прятать очень красивые серьги на древнем серванте, разве можно?

Я счастливая вертела коробку в руках. Серьги переливались в свете лампочки.

— Вот, успокоилась? — нежно произнес Саша. — Нравятся?

— Ага. Безумно. Спасибо тебе большое.

— Для девочки только самое лучшее. Она у меня потому что самая лучшая.

— И ты у меня самый лучший.

— М-м — м, солнце мое. Соскучился уже.

— И я тоже.

— Марусь, извини, что прерываю, но работы трындец как много. Не сердись, ладно? — где — то сбоку сказал Рома.

— Да, конечно, — ответила я. Только Саше. И он, кстати, раньше меня узнал про Марго и Рому. — Не буду мешать вам. Я сейчас почти заканчиваю и встречаюсь с Кирой в парке.

— Хорошо. Хватит там намывать. Отдыхай. Вечером позвоню.

— Целую, Сашенька.

— И я тебя, маленькая.

Но не успела я положить смартфон, как позвонила Марго.

— Маша, офигеть! — вопила она в трубку восторженно. — Сейчас явился курьер с красивым букетом роз. Не поняла от кого. Потом вытаскиваю конвертик. А там сертификат в самый крутой в городе магазин косметики. И нехилая сумма там я тебе скажу. И знаешь от кого?

— От кого?