Вампир без клыков

— Иногда чужая слабость может превзойти все, кроме твоей самой сильной стороны.

— Так и умер отец, — усмехнулся я. — Он не хотел драться с охотниками на равных, но без магии оказался слишком слаб.

— И в итоге маленький Вангр навсегда остался без родителей.

— Вроде того. Но винить его я не собираюсь. Он был сильным мужчиной. Одним из самых сильных, кого я знал. Папа просто не стал склоняться перед магией. И его убило оружие. Дрянь, которая опьяняет людей еще больше.

— Оружие?

— Когда у человека есть нож, он забывается. Ему кажется, что он всегда сильнее с ножом.

— Значит, ты перенял у отца даже больше, чем он собирался тебе дать. Сомневаюсь, что хоть один человек в нашем мире мог бы сказать, что острый клинок за пазухой — зло.

— Именно поэтому на моем счету столько сломанных рук и шей. Я единственный, кто осознает порчу, ютящуюся в клинке и пуле. И каждого, кто направит на меня оружие, я уничтожу голыми руками или магией.

— Будь моим мужем. Я знаю, что ты сможешь быть прекрасным отцом для ребенка. А я постараюсь стать прекрасной матерью. Доведем доверенное нам до конца. Что скажешь, Вангр?

Я снова с некоторым сомнением посмотрел на Адель. А потом вздохнул.

— Согласен.

Глава пятьдесят третья, в которой говорят о коже

У кровати подо мной был немного странный запах. Непривычный. Не потому что какой-то особенный… скорее, было необычно спать не на земле. За последнее время трава была лучшей подушкой.

Потолок в полумраке выглядел довольно странно. Кривоватые доски, погруженные в паутину и тени. Похоже на мою старую жизнь. Потому что это обычный пейзаж для спящего в трактире. А я спал в них очень много.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я у Адель, заметив, что она вошла.

— Иду к тебе в постель.

— Вдвоем тут будет тесно. Да и ты хотела спать отдельно, нет?

Вампиресса стянула с себя рубаху. Расстегнула пояс. Осторожно села на край кровати, стягивая сапоги, затем и штаны. Легла рядом.

— Считай это частью супружеских обязательств, — прошептала она, запуская руку под мою одежду, проводя пальцами по животу и укладываясь щекой на моем плече.

— Считаю это посягательством на мою манеру одеваться, — буркнул я, перехватывая руку девушки и заставляя ее остановиться на груди. — Видимо, мне придется разжиться еще парой-тройкой слоев ткани, чтобы ты не могла так легко добраться до кожи.

— Неужели тебе так мешают мои прикосновения?

— Змей всегда лучше держать подальше от голого тела, — тихо ответил я и тут же, почувствовав, как Адель попробовала отстраниться, прижал к себе. — Шучу, глупая. Неужели поверила?

Она растерялась, не зная, что сказать, и я хмыкнул.

— Трогай что хочешь. Но не тогда, когда я сплю. Даже самым сильным мужчинам нужен отдых, сестрен…

— Я не сестренка тебе, болван, — прорычала вампиресса и заткнула мне рот поцелуем.

«Ошибку признаю, миледи…»

***

Она быстро сомкнула глаза. В отличие от меня.

Не хотел погружаться в собственные мысли. Не хотел «спать». Насколько это слово применимо к вампирам.

Я понимал, что кошмары мешают мне сильнее, чем я могу признать.

Выбравшись из объятий Адель, я оделся. Настолько тихо, насколько мог. Вышел на улицу. Зрелище опустевшего города успокаивало. Это то, что было нужно. Покой. Пусть даже мертвый.

Прошелся вперед, дальше по улице, смакуя прохладный воздух. Хотя, скорее, даже холодный. Готов поклясться: будь я человеком, тело пробрало бы дрожью.

Оглядывал недвижимые двери, плотно сомкнутые ставни. Понемногу все приходило к должному — заброшенности.

Небо тоже было заброшенным. Я смотрел на облака, окутанные мягким светом луны, и увидел, как среди них проскользнула огромная черная тень.

Монстры всегда рядом. Просто иногда ты им не интересен.

Я выдохнул. Страшно. Не верилось в то, что над моей головой парит нечто… нечто большее, чем я сам.

Справа донесся шорох, заставляя вздрогнуть. Отпрянул, поворачиваясь к узкому проулку меж домов.

Он стоял там. Тощий до ужаса, настолько, что я сказал бы — мертвый. Если бы он не скалился. Я шагнул ближе. Темные глаза, всклокоченная шерсть. И отличные, мощные клыки.

— Тише, братик, — прошептал я, присаживаясь на корточки и протягивая руку к нему. — Что, вампиров никогда не видел? Не боись, мелкий, пью людскую кровь. Твоя мне ни к чему.

Пес смотрел на меня злобно и явно не собирался успокаиваться. Я усмехнулся.

— Ну чего ты? Весь город подох, а ты потрепать себя не дашь только из-за моих клыков? Смотри, так ты одичаешь скоро. Ну, — я поднялся и развел руками, — дело-то твое, чего таить?

Мне хотелось прогуляться еще немного. Перед тем, как я вернусь к Адель и начну серьезно думать над планами.

Продолжая печатать следы на пыльной дороге, я слышал, как пес топчется следом, не переставая ворчать.

Развернулся.

— Эй, браток. Ты чего удумал? — спросил я, заметив, что пес остановился вместе со мной и продолжает щериться, но никуда не уходит. — Неужто решил, что я труп ходячий? Э, нет, меня на корм не заберешь. Я должен закончить сначала пару дел.

Мне стало интересно, что в голове у этой собаки. И я, плюнув на все, подошел к животному, почти сразу умостив ладонь на его макушке.

— Укусишь за лицо — я тебя размажу по земле, понял? — предупредил я, глядя в озлобленные песьи глаза и одновременно с этим массируя кончиками пальцев затылок.

Собака тяфкнула, но не злобно, а как-то по щенячьи. Ее хвост затрепетал, постепенно разгоняясь, двигаясь словно кулак умелого бойца — быстро и вальяжно. Я ухмыльнулся.

— Эй, ты, придурок! Не вздумай так легко доверять чужим рукам. Иначе сдохнешь раньше времени.

Похлопав раздобрившегося пса по морде, разогнулся, и — пес тут же рванул с места куда-то прочь, в проулки. Меня позабавило.

— Гуляй, малыш, и живи долго, — попрощался я, разворачиваясь и собираясь продолжить идти своей дорогой.

В этот момент меня пошатнуло. Мысль в голове: «Меня ударили?», и осознание, что меня никто не собирался и пальцем тронуть. Я согнулся, пытаясь восстановить дыхание, хотя грудь будто камнем придавило. Дышать было не столько тяжело, сколько больно, и я с удивлением посмотрел вперед.

«Что это за сила?..» — спросил себя, кое-как делая шаг вперед.

От земли шел странный жар. Мне стало душно. Сам не заметил, как сбросил с плеч в пыль плащ. Стянул с шеи шарф, оставив его позади. Мне было не по себе, но почувствовав что-то настолько невероятное, я вдруг понял, что жажду стать свидетелем.

Потому шел, дальше и дальше, пытаясь продираться сквозь липкий воздух, сквозь собственные деревенеющие мышцы. Двигался одной лишь волей. Тело во всю молило остановиться, а лучше — уйти прочь.

— Ну-ка, ну-ка, кто там такой дебошир?.. — кряхтел я, пытаясь любыми способами не вырубиться. — Такие драки без меня не проводятся…

Остановился лишь тогда, когда увидел труп. Мужчина лежал в свежей луже крови, прислонившись к стене дома. В его губах была зажата папироса, точь-в-точь как те, что курил я. А в одной из рук — трутница.

Добравшись до него, рухнул рядом.

— Бедняга, даже не покурил перед смертью…

Слова давались с трудом, и внутри было стойкое ощущение, что я сам скоро копыта откину.

— Я еще не кончился, — ответили мне на моем же языке.

И я с удивлением посмотрел на мужчину, открывшего глаза и приподнявшего руку с трутницей.

— Помоги закурить, дружище, — попросил едва живой. — Не знаю, когда помру, но без табака не то…

— Давай сюда, — потребовал я, забирая мешочек с огнивом и трутом.

В таких жарких условиях зажигать что-либо не слишком хотелось. Но воля умирающего — закон для любого, хоть вора, хоть воина.

Отобрав папироску, я подкурил от разгоревшегося трута и вернул хозяину.

— Благодарен, — буркнул тот, затягиваясь.

— Неслабо потрепало тебя, ага? — криво усмехнулся, кивая на одежду.