Ловчий

Свирепый огненный вихрь с гулом рванулся вперед, но…

Но в этот раз бессильно скатился тонкими ручейками по призрачному куполу.

Гарм даже не пошевелился, так и сидя на своем троне. Зато, груды костей по углам зала, стали быстро собираться в множество чудовищных гомункулусов.

— Чтоб тебя гули пожрали… — с чувством выругался я, а потом решительно перешагнул пределы пентаграммы. Купол затрепетал словно мыльный пузырь на ветру, прогнулся, но пропустил внутрь себя.

И в тот же миг, я ощутил, как уходит Дар. Стремясь поймать его остатки, попытался ударить снова, но не успел.

Что за хрень? Хотя да, Анисим Краеградский, в своем «Трактате о Материях Пределов» упоминал, что при некоторых уже запущенных заклинаниях, обеспечивающие их пентаграммы, внутри себя лишают возможности пользоваться Силой. Всех без исключения, в том числе и своих создателей. Ну что же, тем лучше. Схлестнуться в рукопашной для меня будет проще и привычней.

Опираясь на свой посох из человеческих позвонков, Гарм тяжело встал с трона и сделал шаг мне на встречу.

В голове зазвучал холодный свистящий шепот:

— Ты будешь верно служить мне, ловчий…

— А вот хрен тебе, уродец… — ответил я, резко сорвав дистанцию, в полуразвороте рубанул чародея саблей и сразу добавил клевцом в левой руке

Но не достиг цели, Хозяин костей играючи ушел от ударов и в ответ ткнул в меня посохом.

С его навершия сорвался череп и на лету раззявив клыкастую пасть вцепился мне в плечо.

Тело пронзила острая боль, но зубы соскользнули по кольчуге, черепок сорвался и вернулся на свое место.

— Все предрешено ловчий… — Гарм танцующим шагом пошел вокруг меня.

Гомункулусы уже закончили собираться и теперь яростно бились в купол на пентаграмме, но никак не могли пробиться внутрь.

— А вот хрен тебе… — я тоже пошел по кругу. — Давай потанцуем…

Выбрав момент, изобразил что ухожу в сторону, а сам в броске ринулся к чародею.

Череп тут же выстрелил навстречу.

Но я уже нырнул вниз и скользнул на колене по полу к Хозяину костей.

Разочарованно клацнув пастью, костяная башка пролетела мимо, а сабля со злобным шипением по самое перекрестье впилась Гарму в брюхо.

— Ты-ы-ы-ы!!! — в голос взвыл чародей, смотря как от клинка по его хламиде разбегаются язычки пламени. — Как ты посме-е-е-ел…

Уже через мгновение колдун вспыхнул одним чадным вонючим факелом, с диким воем рухнул на пол и превратился в кучку сероватого праха.

Купол сразу затрещал, по нему пробежали серебряные искры.

Заподозрив неладное, я рванул прочь из пентаграммы, но не успел — призрачная завеса с ужасающим грохотом взорвалась.

А я улетел в пушистую обволакивающую темноту.

Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но очнулся мгновенно, без раскачивания. Как ни странно, от приятного прохладного ветерка.

По стенам башни пошли трещины, она накренилась, но устояла. Трон Гарма исчез, все вокруг было усеяно осколками костей.

Голова была странно пустая, в ушах занудно звенело, а тело мучительно ныло, словно меня пропустили через громадную мясорубку.

Попытался встать и сильно удивился, когда у меня получилось. Сабля и клевец валялись рядом на полу. Подобрал их и пошатываясь от слабости пошел вниз к девочкам.

Спустился по лестнице и чуть не завыл от дикой ярости.

На полу в зале лежало несколько трупов в окровавленных белых налатниках Псов Божьих, воительница сидела, опершись спиной об стену. В плече у нее торчало сразу два арбалетных болта. Юных чародеек нигде не было видно.

Когда я подбежал к псице, она открыла глаза и тихо прошептала.

— Ты… ты справился… я знала…

— Что случилось?

— Псы… Они… их было два отряда… Один отвлекал Гарма на поверхности, а второй тоже прошел катакомбами. Я сражалась, убила почти всех, но… — воительница тяжело закашлялась. — Но… но…

— Девочки не сопротивлялись?

— Они прикрылись щитом… но сняли его и сдались, когда Псы пригрозили меня прикончить…

— И не обманули?

— Нет… Иноки из Обителей Торжества Веры всегда держат свое слово… — со странной гордостью ответила воительница. — Даже мужчины…

— Как давно это случилось?

— С четверть часа… Иноков осталось трое… с ними был еще один адепт из синода… Псы хотели идти наверх, но белоризец запретил… Приказал забирать девочек и уходить… Сказал, что они важнее даже сотни темных колдунов… В порту стоит их корабль… ты успеешь… должен успеть раньше…

— Ты…

— Со мной будет все в порядке… — Магда криво улыбнулась. — Правда. Ничего смертельного. Я уже приняла зелья… они помогут… должны помочь…

ГЛАВА 14

Серединные земли. Стоозерье. Черноград.

20 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Раннее утро.

Воительница закрыла глаза и уронила голову себе на грудь. По ее телу пробежала мелкая дрожь.

«Что тебя заставило вступится за чужих, псица? — как-то вяло и отстраненно подумал я. — Думаю, ты и сама не ответишь на этот вопрос. Как не отвечу и я, зачем пошел на Хозяина костей. Но ты… ты сейчас не умрешь…»

Я не имел даже малейшего понятия, как помочь воительнице, но очень хотел это сделать.

Просто положил псице руки на грудь, закрыл глаза и постарался передать ей хотя бы капельку своей жизни.

Внутри меня сразу стало очень горячо, по телу пронеслись бурлящие обжигающие волны, а из-под ладоней брызнули искры и пошел золотистый дымок. Магда гортанно вскрикнула, сильно дернулась, выгнулась и тут же обмякла.

Огонь внутри погас, сменившись легкой прохладой, но кончики пальцев все еще сильно саднили, словно побывали в раскаленном металле.

Открыв глаза, я едва не завалился набок от сильного головокружения. Чтобы не упасть, уперся руками, тряхнул головой прогоняя муть и…

И увидел, что арбалетные болты валяются на полу рядом с воительницей, а кровь на ее ранах запеклась черными потрескавшимися корками. Сама псица была все еще без сознания, но дышала ровно и глубоко.

«Но как? — не веря своим глазам, я прикоснулся пальцами к запястью псицы. — Я же не способен…»

Неожиданно Магда, хрипло вздохнула, широко открыла глаза и едва слышно прошептала:

— Ты… ты вернул меня из Пределов… Я уже была в дороге, а потом… Я знаю… такое возможно, но только взамен частицы своей жизни. Зачем ты это сделал, ловчий? Ведь я тебе никто?

Я молча встал и направился к лестнице.

Зачем? Не знаю и не хочу знать. Лишнее оно. Меня сейчас заботит совершенно другое. От башни до порта идти около получаса, псам пробираться по катакомбам гораздо дольше. Хочется верить, что дольше. А значит, я успею первым. Должен успеть. Все остальное неважно…

— Горан… — позади раздался слабый голос воительницы. — Ты… вернешься ко мне?.. Пожалуйста, вернись…

— Нет, — честно ответил я и пошел дальше.

Гроза на поверхности уже стихла, весело шелестели кронами деревья, дул прохладный ветерок, на начинающем уже алеть небе алмазными россыпями сияли мириады звезд.

Почти все дома стояли без крыш — видимо, пока мы шли под землей, ураган разбушевался не на шутку.

Пустынные улицы покрывал ковер из белоснежных костей, самих мертвецов нигде не было видно, но и живых людей — тоже.

Порт тоже разнесло в щепки, портовые краны завалились, от пакгаузов и складов остались одни стены.

У полуразрушенного причала стоял всего один корабль с вымпелом Белого Синода на обломанной мачте. Но он был полузатоплен в реке, из воды виднелась только смятая надстройка.

На самом причале тесным кружком сидели девочки. Внешне они выглядели целыми и невредимыми, но на руках у них матово поблёскивали кандалы. Вокруг учениц стояло несколько гвардейцев с алебардами и два белоризца. У первого в руке светился неярким светом какой-то прибор, напоминающий собой фонарь, второй опирался на точеный посох с навершием из ограненного в виде пирамиды серого камня.