Страница 3 из 6
Чуя скорую победу, Сергей распалялся с каждым вздохом. Катерина, взбудораженная импульсами его наэлектризованной чувственности, сама заводилась, и это провоцировало ее не только позволять, но и требовать близости.
Оба молчали. От первой встречи до первого поцелуя – год, от первого поцелуя до постели всего восемь шагов – тут не до разговорчиков! Шорох летящей на пол одежды, шум дождя, ароматным потоком вливающийся в приоткрытое окно, за которым сумерки превращались во влажную, черно-оранжевую ночь, компрометирующее поскрипывание кровати – все это словно в тумане, самым краешком сознания… Сознания, переполненного прикосновениями, поцелуями, движениями и сбившимся, не поддающимся контролю дыханием.
Сделав шаг, Катерина уже больше не колебалась, не отстранялась… и не стеснялась. Она признавала его безраздельное право на нее, она покорялась, она наконец позволяла ему все то, о чем он так долго мечтал… И это было так чувственно, так опьяняюще-великолепно, что Сергею казалось, будто он растворился в этом блаженстве, и ничего больше нет, только она – ласковая, горячая и какая-то первобытная женщина, которая так доверчиво и беспрекословно ему отдалась.
Осчастливленный, обезоруженный и удовлетворенный, он лежал, пристроив голову у нее на груди, и прислушиваясь к тому, как потихоньку приходит в себя ее обезумевшее от недавней упоительной гонки, сердце, поглаживал ослабевшими пальцами коленку и вдруг сказал:
– Кать, я на тебе женюсь.
Не предложил, не спросил, а поставил перед фактом.
– М-м-м? – она приподняла к нему свое лицо, на котором иронично изогнулась правая бровь.
Сергей повернулся, поцеловал ее в живот и повторил:
– Женюсь. На тебе, – и, ловя взгляд ее удивленных и лукавых глаз, тихо-тихо спросил: – Пойдешь за меня?
Катерина еще несколько секунд смотрела на него каким-то непроницаемым взглядом, а потом откинулась на постель, легко, задорно и счастливо рассмеялась в потолок и ласково ответила:
– Пойду. Куда ж теперь деваться…
Сергей вытянулся рядом с ней, до краев переполненный любовью, счастьем, дикой страстью и упоительной нежностью этой ночи. Он властно обнял, прижал ее к себе – свою женщину, свою любимую, свою жену.
***
Лишь однажды, ближе к утру, выходивший ненадолго Сергей, вернувшись, застал ее сидящей поверх смятого одеяла. Она поджала одну ногу, пристроила подбородок на коленку и смотрела куда-то вдаль задумчиво и грустно. Ему ужасно захотелось провести пальцем вдоль нежных позвонков, прикоснуться к двум темным родинкам, украсившим левую лопатку, заставляя спинку выпрямиться и покрыться милыми мурашками, но он сдержался. Потом, будет еще время.
– Он выдержит, – тихо сказал Сергей, безошибочно угадав, о ком она сейчас переживает. – Он сильный. Хочешь, я сам ему скажу?
– Нет, – печально ответила она. – Нет, я должна сама…
Но с тех пор уже больше она ни разу не упомянула Никиту.
***
Катерина и в самом деле считала, что это будет честно и правильно – обо всем сказать ему лично, глядя в глаза. Знала она, что это будет больно, готовилась, с духом собиралась, и все же разговор этот дался ей очень тяжело. И чувствовала она себя распоследней дрянью, хоть и не должна была ему ничего, и ничего не обещала…
Никита же, вопреки ее опасениям, повел себя вполне спокойно. Он лишь на несколько мгновений до белизны закусил губу, а потом произнес:
– Я тебя понял. Ну что ж, надеюсь, ты будешь с ним счастлива.
Держал удар.
Это потом Светка, яростная и беспощадная, устроила Катерине чудовищный скандал, с ненавистью выкрикивая обвинения в том, что подруга ее брата обманула, использовала и жизнь ему сломала…
Катерина идею не поддержала, от нападок сама взбесилась и проорались они тогда знатно. Бедная Оксана выбилась из сил, стараясь утихомирить их и примирить, но удалось ей это только тогда, когда она сама разрыдалась, не выдержав общего накала эмоций. Девчонки с двух сторон бросились ее успокаивать, но она согласилась взять себя в руки только при условии, что обе они перестанут бросаться друг на дружку как взбесившиеся собаки.
Окончательную же точку в этой ссоре поставил сам Светкин брат.
***
Никита всячески демонстрировал, что с достоинством принял поражение, и даже быстренько женился на Насте, которая с самого начала смотрела ему в рот, трепетно ловя каждое слово.
О его влюбленности в Катерину она была осведомлена прекрасно, но, выходя за него замуж, была уверена, что уж ее-то огромной любви точно хватит им двоим с головою…
Не хватило.
Никита мучился от ревности каждый раз, когда они собирались компанией, и он видел, как счастлива любимая женщина с его соперником. В то же время он страдал, сжираемый совестью, видя, как сохнет по нему такая хорошая, замечательная жена, на все ради него согласная, но на фиг ему не нужная…
Катерина эти встречи тоже не особо любила – больно ей было видеть и Никитину тоску, замурованную в клеть поспешно и необдуманно взятых на себя обязательств, и Настино лихорадочное, вечно страдающее, изъеденное ревностью счастье.
Один лишь Серега чувствовал себя прекрасно, и Катя досадливо гнала от себя гаденькие мысли о том, что он до сих пор наслаждается победой над бывшим другом, упорно отказываясь признать тот факт, что дружба их навсегда закончилась.
Никита долго и искренне просил у Насти прощения после того, как спустя полтора года мучительного для них обоих брака, он отнес в ЗАГС заявление о разводе. Она до последнего не верила, что любимый, но так и не ставший ей родным, муж на это решился, но когда оно случилось, Настя собрала всю волю в кулак и уехала на ПМЖ в другую страну, оборвав все контакты с прежними друзьями.
Лишь четыре года спустя Катерина случайно узнала, что Настя уже несколько месяцев как снова замужем, и вроде бы на этот раз вполне счастливо. У нее буквально гора с плеч упала – против воли она чувствовала себя виноватой в том, что подруга страдает от своей неразделенной любви. Впрочем, их дружба тоже разрушилась, Настя Катерину вроде ни в чем не винила, но общаться с ней больше не хотела.
***
После развода Никита стал у них бывать гораздо реже, но все же заглядывал иногда «по дружбе». Периодически в его жизни возникали какие-то связи, но, видимо, не настолько значительные, чтобы хоть с одной из них он захотел познакомить Сергея и Катерину.
После того, как неимоверно счастливая Катя поделилась со Светкой новостью о долгожданной беременности, Никита исчез из их жизней окончательно. Лишь на рождение Костика он прислал поздравительное сообщение со стандартными пожеланиями любви и счастья. Родившийся через полтора года Данька не удостоился даже этого.
Сам Никита из этой ситуации свои выводы сделал: жениться, или даже построить сколько-нибудь серьезные отношения он больше не пытался, хотя женщины у него, конечно, периодически бывали. Но он их сразу предупреждал: неделя-две, максимум три – и все, свободна.
Свою энергию он направил в работу – лишенный возможности строить любовь. Он принялся с увлечением строить карьеру, и в этой сфере добился не только очевидного успеха, но и завидного финансового положения.
Друзья относились к этому по-разному: кого-то восхищала целостность Никиты и его преданность любимой женщине, кто-то считал, что это не преданность, а тупое упрямство, но так или иначе, а до Кати постоянно доводили (и в первую очередь, конечно же, Светлана), что Никита все еще ждет ее. Особенно последние два года, когда у них с Сережей все рушилось, и это уже нельзя было скрыть от посторонних глаз.
– И чего ты дурака валяешь? – возмущалась Света, очень переживая за брата. – Мужик тебя столько ждал, зовет тебя на все готовое! Ты только согласись, он же пылинки сдувать с тебя будет!