Страница 7 из 18
– Как твое частное расследование? Как там дела? – спросил Салгадо. – Все еще ищешь?
– Я ищу, – ответил Тим. – Но ничего не добился. Пока что.
– Никаких новых следов, ниточек, зацепок?
– К сожалению, нет.
– Мы не сдаемся, – сказал Салгадо и положил руку Тиму на плечо. – Никто из нас. Не так ли? У меня самого двое детей, и я бы никогда не сдался.
Сегодня Салгадо приехал один, демонстрируя прочность своего положения. Он родился на острове, но ему все же не хватает нескольких поколений за спиной, чтобы считаться настоящим майоркинцем. Взгляд Тима падает на то место, где стоял Салгадо. Там теперь стоит мужчина того же возраста, что и шеф полиции, но худощавее, элегантно одетый, с коротко подстриженными волнистыми волосами, намазанными маслом. Тим его где-то видел, но не помнит в какой связи, а элегантный расцеловывает Салгадо в обе щеки и продолжает свой путь в человеческом море, поглядывая на эскортниц.
Иногда в бюро Хайдеггера поступают запросы с просьбой о помощи в даче взяток политикам или чиновникам. Бюро всегда отказывает. Этим они не занимаются. Они занимаются другими делами, и поэтому Тим сегодня здесь. Супружеская неверность, мошенничество с продажей домов и квартир, или жульничество с лодками, как то, чем Тим занимался с утра, нажать на кого-то, кто не заплатил свой долг, вот за это они берутся. И всем и каждому на этой тусовке могут понадобиться такие услуги, так что, когда вторая рюмка водки начала действовать, Тим протиснулся в гущу гостей, раздавая визитки с названием фирмы. «If you encounter any problems, we are your guys»[30].
– Do not give that to my wifie[31], – говорит жирный толстяк в оранжевом костюме, а его спутница, молодая женщина в золотом бюстгальтере, насмешливо улыбается.
– Please, give to wife. Tell about me[32], – говорит она с сильным болгарским акцентом, а орангутанг шлепает ее по пояснице, не доставая до попы, на которой та сидит.
В туалете клуба, в серебряной мозаичной пещере с приглушенным освещением, к Тиму обращается парень в обтягивающих кожаных брюках, спрашивая, не хочет ли он дорожку. Тим отказывается и протягивает ему визитку.
– На случай, если твой бойфренд будет делать глупости.
Мужчина явно не понимает, что Тим имеет в виду, но прочитав на визитке «Частный детектив», улыбается.
– Good place for marketing. Very smart man, you[33].
Увы, я не слишком умен, думает Тим, выходит на воздух и видит на дорожке вдоль берега четырех девушек-подростков. Они шумят, вопят и кричат в сторону клуба: «Чертовы аристократы, FUCKING SNOBS, eat my pussy»[34], и уходят в ночь на заплетающихся ногах. Ему хочется побежать за ними, сказать им, чтобы были осторожны. Но он им не защитник, и к тому же кто-то стучит пальцем по его спине. Он оборачивается и видит своего друга Акселя Биому, отпрыска нигерийских иммигрантов и преуспевающего человека, в том смысле, что он получил университетское образование и работает журналистом в газете Diario de Mallorca.
– Тим, как ты себя чувствуешь?
Музыка звучит тише, и они могут поговорить, не стараясь перекричать песни.
– А как тебе кажется?
– Как диазепам.
Разве он рассказывал Акселю про таблетки? Нет, это случайное совпадение.
– Буду писать об открытии клуба, – говорит Биома, и его худое темное лицо морщится, а в карих глазах появляется виноватое выражение. Тим не может удержаться.
– А я-то считал тебя серьезным журналистом.
– Я серьезен, как пляжный клуб в августе.
После этих слов Аксель делает глубокий вдох, подтягивает тонкие синие брюки и с тоской смотрит на двух голых до пояса парней в баре, которые медленно целуются.
– Я сегодня написал статью о китайцах в Пальме. Эти косоглазые, как термиты, вгрызаются медленно, но верно в фундамент города и подчиняют себе все. Но так писать, разумеется, никто не позволит, поэтому в статье обычная белиберда. Про то, какие они трудолюбивые и как здорово они интегрируются в испанское общество. Но это полная чушь. Все китайцы интегрированы только в свою собственную китайскую, с поеданием собак, культуру, где бы они ни поселились.
Мужчина из туалета скользит рядом с Акселем Биомой и лижет его в ухо, смотрит на Тима зовущим взглядом.
– Пора двигаться дальше, бейби, – с этими словами он уводит Акселя с собой, и они исчезают, будто нырнули в танцующее человеческое море и утонули в нем.
Тим чувствует на своем плече чью-то руку и оборачивается.
Хуан Педро Салгадо улыбается ослепительно-белой улыбкой.
Они пожимают руки.
– Все хорошо? – спрашивает Салгадо, Тим кивает и показывает визитки.
– Ищу клиентов.
– К сожалению, у нас нет ничего нового о твоей дочери.
– Главное, не сдавайтесь, – говорит Тим.
– Никогда. А ты? Что-нибудь новенькое о ней?
Тим отрицательно качает головой.
– Ничего.
Салгадо кивает, уходя в сторону бара, а Тим кладет последние визитные карточки на стол, за которым пятеро богатых русских угощают десять эскортниц шампанским Cristal из трехлитровой бутылки. Они спрашивают, не хочет ли он подсесть к ним, ведь общество детектива так увлекательно, но у него нет сил даже вежливо отказаться. Он просто проходит мимо. На танцплощадке кучерявая брюнетка тащит мужчину, который целовал в щеки Салгадо, а в это же время перед ней начинает вытанцовывать другой мужчина, в красном кепи и с жестким взглядом.
Фотографов желтой прессы уже нет, туристы ушли и легли спать, или направились в такие места, где им рады. Чуть дальше у дорожки вдоль берега Тим видит пару пустых скамеек, идет туда, садится и смотрит на бухту, на военный корабль, который вдруг гасит все свои огни и погружается в темноту как в ожидании воздушного налета.
Пляжный клуб распадается в его воображении на кусочки.
Иногда он разговаривает с ней так, будто она стоит или сидит рядом.
– Ты была в таком месте, Эмма?
Он слышит свой собственный голос, хриплый от водки, морской соли в воздухе, от сырости моря и сухого тепла, которое струится с гор. Слова идиотские, но он все равно их произносит, ведь надо же что-то сказать тем, о ком мы тоскуем, тем, кто может быть жив или умер, тем, кто оставил нас в черном вакууме космоса, как погасивший огни корабль во враждебном море. «Что ты делала? Куда ты пропала?» Простые вопросы. Они не изменились за часы, дни и годы. Добавились только другие: «Почему? Почему мы, ты, я?» Вопросы бессмысленные, но они все равно возникают, водка выталкивает их из его сознания. Пара ночных купальщиков проходит мимо, спускается вниз на пляж. Они хихикают, смеются, раздеваясь догола и входя в осторожные волны.
Может быть, ты, Эмма, тоже спустилась к морю, чтобы протрезветь в воде, одна, потеряла ориентиры, поплыла не в ту сторону, а соленая масса воды наполнила твои легкие. Может быть, ты думала, что тебе это снится, что все это только сон и что ты скоро очнешься. Тем временем течение уносило твое тело в открытое море, где ты утонула. В тот вечер в Магалуфе было тепло, 29,8 градуса по Цельсию в 22:25, вода тоже была теплой, 26,2 градуса. Так что, если ты утонула, то ты хотя бы не мерзла. «Было тебе холодно, Эмма? Нет? Ты мерзнешь? Прости». Он часто попадает в эту ловушку, говорит о ней и думает о ней, как о мертвой, в прошедшем времени, как о той, кого больше нет. И тогда ему стыдно и хочется вернуть свои слова обратно.
Время вернуло слова, и самые главные несут в себе его боль. На глазах появляются слезы, нет, так не годится, «куда ты пошла?». Один из баров в Магалуфе, камера наблюдения ловит ее в момент перехода улицы. Ночью полно народа. Ноги у Эммы заплетаются. Другая камера захватила ее по пути в сторону гигантской автомобильной стоянки в нескольких километрах от бара. Она возникает у улицы Calle Galió, а потом исчезает. «Вернулась ли ты обратно, Эмма?» Пошла к морю, где сейчас кричат те двое, что занимаются сексом в воде, волны качают одного на другом.
30
Если у вас возникнут какие-либо проблемы, обращайтесь к нам (пер. с англ.).
31
Только, пожалуйста, не давайте визитку моей женушке (пер. с англ.).
32
Пожалуйста, дайте жене. Расскажите обо мне (пер. с англ.).
33
Хорошее ты место выбрал для рекламы, парень. Умно (пер. с англ.).
34
ЧЕРТОВЫ СНОБЫ, отсосите (пер. с англ.).