Миллионщик

Рассказывал я царю и про абиссинские приключения. Читая газеты, в том числе, иностранные, во время дежурств в Зимнем, я обратил внимание, что Эфиопию в последнее время очень сильно патронируют немцы. Французские и английские газеты считали, что армия негуса, обученная немецкими инструкторами и напичканная немецким вооружением, куда поступали карабины Маузера и крупповские орудия, сейчас самая сильная в Африке. Срочно строилась немецкая база в Массауа и береговые батареи вооружались дальнобойными орудиями крупных калибров, способных противостоять даже броненосцам. На острове напротив порта была выстроена целая крепость, вооруженная такими орудиями. Немцы настояли на том, чтобы эфиопы закрыли порт для кораблей любых других держав, кроме Германии и поэтому русская миссия была вынуждена следовать старым путем, через Джибути.

Кстати, шелк отплыл тем же пароходом Доброфлота, что и посольство, о чем мои люди дали из Одессы телеграмму Исааку, чтобы встретил груз, и, по возможности, присоединил своих верблюдов с грузом под защиту посольского каравана, сославшись на меня (посол меня знает). Французы не должны чинить препятствий, а наоборот, теперь должны помогать русским, так как напуганы усилением немцев в Африке и боятся потерять Восточное Сомали вместе с Джибути, поэтому, в целом, а не только в Африке, ищут союза с Россией, опасаясь усиления Германии и повторения Седана[1]. Войну в Африке, конечно, объявит негус, Германия будет как-то ни при чем, но все знают, что без науськивания Менелика германскими советниками здесь не обошлось — немцы просто будут воевать чужими руками, как это привыкли делать англо-саксы, вот под эту «раздачу» они сами и подвернутся в ближайшем будущем…

Кстати, в качестве крупного поставщика оружия на юг Африки в Трансвааль и Оранжевую республику «засветилась» новоиспеченная компания «Modern Weapons and Ammunition»», принадлежащая неизвестно кому и управляемая не поймешь кем, но мне кажется, что за всем этим проглядывают уши месье Базиля. Компания уже поставила «дядюшке Паулю»[2] чертову тучу оружия и боеприпасов, включая те же маузеровские карабины и крупповские орудия, а также закупившая через вторых-третьих лиц у Виккерса сотню «Максимов»[3]. Поэтому, чувствую, что в Африке сейчас полыхнет, как минимум, с двух сторон и, по большому счету, это будет война за колонии между Британией и Германией, только руками туземцев, включая тех же буров.

17 декабря 1892 г. Москва.

Машенька заждалась меня, я тоже соскучился и два дня мы просто не вылезали из постели, я велел не беспокоить нас, даже если спалят завод. За два дня до моего отъезда царь поздравил меня тайным советником, вручив соответствующую бумагу, где было написано «за многия услуги, нашему престолу оказанные» а на словах император сказал, что чин дан за спасение жизни государя и направление лечения великого князя (Георгий прислал письмо, где написал, что чувствует себя лучше, много гуляет, благо позволяет погода. Письмо прогладили утюгом с обеих сторон и лишь тогда прочитали вслух). В Москву я заехал на три дня, повидаться с женой, а потом поеду дальше, в Ливадию. Встречу с Георгием Рождество, а потом вернусь в Петербург, забрав Машу, так как мы приглашены на Новогодний бал в Зимнем. Узнав про приглашение, Маша начала думать в чем же она там будет, прошлое платье надевать нельзя, времени сшить новое — в обрез, так что надо что-то выбрать из существующего гардероба. С помощью Аглаи она что-то там выбирала, прибегала повертеться передо мной, потом уже я расстегивал крючочки и пуговки и этот стриптиз продолжался раз пять. Наконец, решение было принято и решено было дополнить платье палантином из чернобурки, за которой Маша с Аглаей и поехали. Вернулись с двумя, второе в качестве подарка на Рождество предназначалось Аглае. Не хилый подарочек почти за пятьсот рублей, ну да ладно, не в деньгах счастье. Дороговизна меха объяснялась и тем, что в данном палантине были использованы только горлышки чернобурок — самая красивая часть шкурки и сшито мастерски — вообще не поймешь что за мех — прямо «шанхайские барсы» какие-то.

Рассказал Маше о том, что Хакима выписали, он теперь живет на Екатерининском во флигеле, что над каретным сараем, там тоже все отремонтировали. Он принял крещение под именем Христофора, крестил его батюшка в церкви при Академии. Святой Христофорвроде тоже страшен ликом был и грозен (некоторые иконописцы его вовсе с песьей головой изображают), а Хаким воин и лицо его было изуродовано, вот батюшка, порывшись в святцах на ближнюю дату и выбрал подходящее имя, а Хакиму понравилось, что оно немного похоже на старое, хотя бы начинается так же. Так что он теперь Христофор Александрович Ибрагимов. Крестным отцом был доктор Синицын, оказывается он тоже Александр и Хаким так подгадал, чтобы и имя хозяина тоже было записано. Паспорт с подданством ему еще раньше ему генерал Образцов обещал за выполнение с секретного поручения — доставку в Штаб документов. Выяснилось, что Хаким собирается жениться на девушке, которая ухаживала за ним, санитарке из хирургического отделения, Малаше. Вот закончится рождественский пост и святки, когда не венчают, тогда и поженятся, а мы с Машей посаженными отцом и матерью будем.

Из Купавны передали сотню «перьев непрерывного письма» в дереве под карандаш и четыре десятка заправленных стержней. Заказал в ювелирной мастерской десять штук корпусов из серебра с золотой насечкой и таким же колпачком, диаметром под мужскую руку и десять диаметром поменьше — под женскую и детскую. Ювелир сделал эскиз, вроде должно получиться красиво, с золотым растительным орнаментом, который не дает пальцам проскальзывать по корпусу, если рука вспотеет. Первую ручку сделает до моего отъезда в Ливадию — будет подарок Георгию, а через пять дней будет готов основной заказ. За все про все — двести пятьдесят рублей и заказ доставят на Рогожскую. Для Мишкина заказал в переплетной мастерской набор деталей для склейки модели сначала планера, а потом и самолета (если снять груз в передней части и установить резиномотор. По поводу резины попросил мастера найти хоть резинки от трусов (которых здесь нет, все носят кальсоны на завязках, но все же есть всякие подтяжки и дамские штучки из чего можно надергать нитей — в общем, свяжется с белошвейками — помогут), но прочные, в виде нитей, из которых сделать жгут. Нити должны скручиваться много раз и не рваться.

Дополнительно надо сделать проволочный крючок в деревянной трубке, конец проволоки загнуть в виде ручки, чтобы было удобно закручивать винт, к которому прикреплена резинка. Чертеж винта тоже приложил. Вроде бы мастер понял, что к чему. Нервюры и лонжероны будут из тоненьких реечек, бальсы[4], к сожалению не было, но еловые должны сойти — посмотрел по весу, вроде проходит, сверху — калька. Мастер склеит крыло по чертежу, а потом еще и ремкомплект будет в таком же объеме. То же с хвостовым оперением — калька, покрытая лаком. Тоже обещал сделать к Рождеству и прислать на мой адрес. Заплатил за удовольствие четвертной, по-моему, переплатил, судя по довольной физиономии мастера, ему за такие деньги месяц корячиться с переплетным прессом и ножом, а тут — детскую игрушку сделать.

Дальше я разбирал бумаги и письма, которых накопилось изрядно. От доктора Шмидта пришло подробное письмо о результатах переговоров с Фарбениндустри по поводу изобретений Вознесенского. Естественно, они не видят никакого вреда, который они мне нанесли, знать не знали, ведать не ведали, что Петр Вознесенский нарушил условия контракта. Но вот то, что Петр уехал, не расторгнув контракта (а кто бы его тогда отпустил), юристы Фарбениндустри как-то упустили, как и то, что он — русский подданный. То есть, формально он продолжает у меня работать, а вовсе не на Фарбениндустри, а по контракту все, что Петр сделает во время работы, принадлежит компании «Степанов».

Поэтому Шмидт предлагает инициировать иск в России, в Москве или Петербурге и вернуть права на синтетический хинин, а Петю припугнуть каторгой за продажу иностранцам стратегического изобретения и бегства за границу. Вряд ли кайзер захочет лично вступаться за него, а мне достаточно лишь намекнуть государю, что такое изобретение сулит и отдать права на него Империи, вот тогда вся Российская юстиция будет на моей стороне. Даже, если Петя отписал немцам права на патент, то можно признать такое действие ничтожным, так как писать подобное у него прав не было.