Страница 106 из 164
Барма и Любомир сидели на своем любимом месте, рыбачили, как вдруг:
- О елки! Ты глянь! Девки голые бегут! – воскликнул Барма, чуть не выронив удочку.
- Где? – подскочил Любомир.
- Да вон. Ой, смотри, мужик от них улепетывает. Ой, мать моя пресветлая! Ой, я не могу! Ты глянь!
- Постой, так это ж наши, вроде. Точно, наши, а это Люций, вроде? Ну точно он.
- Ух, е! Не повезло мужику, однако!
Мужчины, открыв рот, наблюдали, как мужик рухнул, словно ему в голову кирпич прилетел, а девушки столпились над ним, потом Тара отошла, аккумулировала энергию, открыла куда-то портал, и они втащили мужика в него за руки и за ноги, исчезли, портал закрылся.
- Кудай-то они его?
- Туда, где ему самое место, – мстительно улыбнулся Барма.
- Ну что, сестрицы, как карать будем? – спросила Дора, держа щит над Люцием и не давая ему пошевелиться.
- Ты мужа моего Барму помнишь? – мстительно так сощурилась Тара. –Что сделал ты с ним, помнишь?
Люций как-то судорожно сглотнул и закрыл глаза.
( По приданию, Барма был воином света, и нес людям огонь просвещения, за что и был прикован Люцифером к горе Арарат. Орлы и грифоны каждый день клевали его плоть, до тех пор, пока богиня Тара не освободила его.
- Отольются щас кошке мышкины слезки.
Тара открыла куда-то портал, втащив Люция за руки, а сестры за ноги втащили несчастного пленника в пространственный проход.
Они были почти на вершине высокой горы, на которой повыше висели кандалы и цепи.
- Оставила, как чувствовала, что пригодится когда-то, – сказала Тара, переходя в свою истинную, урайскую сущность.
Сестры последовали ее примеру. Держать щит над мощным богом было все тяжелее, и Дора призвала силу мужа, которая чернобога просто- напросто душила как физически, так и ментально. Энергия полилась щедро потоком, и держать ее Доре было куда легче, чем урайскую.
- Ого! – присвистнула Девена.
Тара взвалила обмякшего, притихшего Люция на плечо, подняла повыше. Девена обняла его за талию, придерживая, пока сестра защелкивала кандалы на руках.
- Ну вот, готово, не скучай, – улыбнулась Тара, отходя и любуясь поверженным врагом, который задыхался под силой Велеса.
- Ты хоть знаешь, невестушка моя, что тебя братья кровные делят?
- Отпустил меня Тарх, не жена я ему, и делить им теперь будет нечего.
Дора подошла и дважды полоснула Люция по бокам, пустив кровь. Девена зовом богини-охотницы созвала к горе орлов и грифонов.
- Можешь щит усилить, чтоб посидел тут подольше? – злобно попросила Тара.
- Да легко, – кивнула Дора, воззвав еще к силе Велеса, установив над горой почти видимый черный щит и усмехнувшись. – Не скучай, милый, через 30 лет я за тобой приду, может быть…
- А можно вопрос?
Девушки сидели все вместе в комнате Доры в особняке Пелегина на большой кровати. Пили горячий чай с зефиром.
- Девена! – прикрикнула Тара на сестру.
- Илюша – сын Олега, но Тарх принимал его и передал часть своей силы для защиты, – улыбнулась Дора.
- Вы что утворили там, козы?
В спальню ворвался разгневанный Перун со всеми тремя мужьями дочерей, двое были ошарашены и возмущены, и только Олег хитро улыбался в кулачок, прекрасно зная, куда и на что пошла его сила.
- Он там хоть живой? – спросил Любомир.
- Не знаем, честное слово, – захрюкали от смеха сестры.
- Я боюсь даже представить, что они с ним сделали, учитывая, что все четверо были в чем мать родила, а он улепетывал от них, как от огня, –покачал головой Барма, загибаясь от смеха. – Вырывался, видать, да не повезло, опять догнали.
- Да уж 3 разгневанные голые перуницы – вещь страшная, не повезло мужику, – покачал Любомир головой, вытирая слезы от смеха. За что вы его так жестоко-то?
- Вот пока вы там рыбачили, нам с Тарой головы чуть не отрезали, а вы, блин, ни сном ни духом, – обиделась Девена, – вот и наказали.
- А че голые-то были?
- Так соблазняли ж, – прыснули девки.
- Убью! Ей-богу, сам щас убью!!! – рассвирепел Перун.
Смеяться сразу всем расхотелось.
- Да ладно, ничего такого они с ним не делали, по заслугам получил, – вступился за сестер Олег, показывая всем прикованного к скале чернобога.
- Ну, молодцы. А чего голые-то были, бесстыдницы?
- Ну, соблазняли, говорю ж, – снова захихикала Девена.