Охота на журавлей

Арина сидела за столом, прямо напротив входной двери. Может быть, нужно было встать навстречу Мише, хотя бы для приличия… Может быть, но ноги ее совсем не держали. Да и малыш вдруг проснулся, видимо, слишком уже мамино сердце громко трепыхалось, разбудило. Так она и встретила мужа - затаив дыхание после очередного мощного толчка под ребро, придерживая живот обеими руками…

- Арина… Что с тобой? Все нормально? - Михаил, видимо, принял выражение ее лица за гримасу жуткого страдания, сам перепугался, рванул к ней, чуть не сшибая стол…

- Толкается просто… - перевела дыхание, - очень сильно. Прямо в ребро засандалил.

Выражение лица Мишиного, когда он, наконец, перевел глаза на ее живот, было непередаваемым. Какая-то невыразимая смесь надежды, радости, изумления, растерянности - чего там только не мелькало сейчас. Он, наверное, и сам не понимал, как забавно выглядит.

- А можно? - затаил дыхание. Сглотнул. - Можно мне погладить?

Будь у Арины характер пожестче, будь она поумнее (как того хотели и Таня, и ее бабушка, да и сама Арина не прочь бы), в общем, по-хорошему, надо было бы мужу отказать. Держать на расстоянии и не подпускать близко даже к своему телу. Но Арина не смогла. Не вынесла выражения его умоляющих глаз.

- Можно.

Благоговение, с которым Михаил протягивал ладони к ее животу, затаенное дыхание, чуть подрагивающие пальцы - это был слишком сильный удар по психике Арины, и без того расшатанной гормонами. Слезы навернулись на глаза, оставалось лишь смахивать их, пока муж не заметил, увлеченный первыми прикосновениями.

- Нет, не здесь. - Она поправила мужскую ладонь, пытавшуюся нащупать толчки маленьких ножек немного не в той стороне. - Здесь держи.

Словно по команде, ребенок от души заколотил пятками ровно туда, где лежала горячая мужская рука. Мише-то, наверное, это было радостно и волнительно, а вот Арина сдержанно охнула, слишком уж разошелся малыш.

- Ариш… Это же… Я же… - Михаил уже стоял на коленях, заглядывая в глаза девушке. Даже не думал подниматься. Только теперь еще щекой прижался к животу. - Черт! Я ведь столько пропустил!

Девушка молчала, не зная, что сказать. Она себе этот разговор представляла немного по-другому. Вот, например, совсем не должна была ощущать себя виноватой. А чувство вины затопило: она ведь, действительно, лишила мужа очень многого. Того, что можно было вместе проживать. Или, хотя бы, делиться с ним этими ощущениями могла бы…

- Арина. Прости меня. Пожалуйста. - Он, наконец, понял, что пора уже встать с колен и начать разговор. Потому как жена это делать не спешила.

- За что?

- За все, Арин.

- Это слишком расплывчато. За все - то же самое, что и ни за что. Я не понимаю.

- Начнем с того, что позволил тебе уйти. За то, что тебе вообще это пришло в голову.

- Ты меня попросил уйти, вообще-то. - Аргумент был так себе, и девушка это знала. Кто ее только не обвинил уже в глупом решении, но ведь самой Арине это было важно. А значит, она была просто обязана об этом сказать.

- Да. И это была моя самая глупая ошибка. За нее прости особенно, малыш. - Миша говорил, а сам не мог сосредоточиться: глаза так и бегали с лица Арины на ее живот. - Я вел себя, как обнаглевший идиот, все последние месяцы до твоего ухода. Тебя не слушал, зато всякую хрень, что мне вливали в уши, принимал за чистую правду. Ушел в себя и свои проблемы, был уверен, что ты никуда не денешься от меня…

Арина молчала. Так хотелось поверить и принять раскаяние за правду, обнять мужа и счастливо расплакаться… Но отчего-то не получалось.

- Если я прощу тебя, что изменится? - Краем глаза заметила, что стоявшая все это время в дверях Марфа Сергеевна довольно усмехнулась.

- Не знаю, Арин. Вот честное слово. Могу тебе обещать, что буду очень сильно стараться, чтобы изменились наши отношения. И я сам. Сделаю все, чтобы тебя услышать. Сразу, а не когда у тебя случится истерика или очередной срыв.

- А от меня что хочешь?

- Чтобы снова была со мной рядом. Чтобы позволила видеть, как твой животик растет… Черт побери, Арин! Пока тебя не видел, мне было хреново. А сейчас… Я сдохну же, если ты без меня до родов доходишь. Уже столько времени ушло… А как ты… Тяжело ведь!

- Так, ты мне тут не дави на больное девке! - Марфа Сергеевна не выдержала, вмешалась. - Ишь, какой умный нашелся! Ты бы к ней в роддом еще пришел, и брал тепленькую…

Миша оглянулся пораженно: он, похоже, вообще забыл о том, что в доме находится еще и его хозяйка…

- Да разве я… Просто… Извините, не сообразил, что нужно познакомиться. Меня Михаилом зовут.

- Ох ты ж… Мишаня… А я - Марфа Сергеевна. Парня вашего, стало быть, будут Михалычем величать? Даже и не знаю, повезло ли…

- Очень приятно, Марфа Сергеевна. А что, уже точно, мальчик будет, да? - Он снова потерял интерес к пожилой женщине, обернулся к Арине.

- Нет, не точно. Еще на одно УЗИ надо сходить, на предыдущих не рассмотрели точно…

- А чего туда ходить? Я тебе точно говорю - пацан. И не надо тебе лишний раз его просвечивать.

- А когда следующее УЗИ, можно мне с тобой сходить? - Миша не стал вдаваться в подробности народных примет, ухватился за самое важное.

- Еще не скоро.

- Но ты позволишь мне, правда?

- А че ты сейчас приперся, ну-ка, милый, расскажи? - Марфа Сергеевна, в отличие от Арины, не страдала сентиментальностью, свойственной беременным. Потому и не отступала от цели: допросить «кавалера» с пристрастием, так, чтобы либо убедил в  чистоте своих помыслов и полном раскаянии, либо испугался и сбежал.

К концу разговора были вымотаны и Миша, и девушка, и только старушка довольно щурила глаза: она все гадости, что для парня копила, смогла ему высказать. Некоторые - даже по несколько раз. К чести для Михаила, он терпел и молчал. Ни разу не вспылил и хамить не пытался. Порой стыдливо опускал глаза, когда по самым больным местам били, но стойко отвечал. Даже не пытался оправдать себя, хотя мог бы. Арине хватило времени, чтобы понять: временами и она была не права, и хотела от мужа способностей к телепатии, которыми он не обладал. А потом обижалась на его недалекость.

- Понятно все с тобой. Что имел, не хранил, а теперь локти кусаешь. - Марфа Сергеевна, похоже, сама устала от устроенного допроса. Уже дважды она подогревала и наливала чай, тут взялась наливать снова. - Это часто такое бывает.

- Да, так и есть, Марфа Сергеевна. Если бы Арина не спряталась так качественно, я бы намного раньше приехал, да только вот, не знал, куда податься.

- А как узнал-то?

- Так внучка ваша, Таня, вчера в магазине мне встретилась случайно. У нее и выпытал. А так уже думал в розыск подавать.

- Откуда у тебя машина-то взялась, кстати? - Арина задала, наконец, вопрос, который с самого начала ее волновал.

- Это служебная. Меня повысили в должности, пришлось срочно на права сдавать, теперь вот катаюсь уже пару месяцев. Арин, я думаю в кредит уже взять свою… Или без кредита, но тогда не новую. Тебе как, если уже с пробегом, нормально? Нет предубеждений?

- А при чем тут я? Ты же покупать будешь…

- При том, что возить на ней буду тебя и малыша. Мне-то самому без разницы…

- Так. Ты мне тут, давай, не беги вперед паровоза! - Это снова вмешалась старая мудрая женщина. - Она к тебе еще не вернулась, и не факт, что будешь ее возить!

- Арин… Ты не решила еще? - Растерянность в мишином взгляде была равна такой же, что светилась в глазах Арины. Она-то, грешным делом, уже почти готова была все простить… растрогалась как-то…

- Я тебе девку не отдам сейчас! И даже не мечтай! Она сейчас не в себе от твоего присутствия. Пусть подумает сначала. А там уже и порешаем, головой она думает, или еще каким местом. А сегодня - давай, езжай домой. Потом еще навестишь нас. Можешь пряников к чаю привезти.

И вот так, даже не дав толком попрощаться, она и вытолкала парня из дому. Миша только успел новый номер телефона узнать, да погладить еще раз живот на прощание… Ну, и Арину в щеку чмокнул, и, кажется, еще в макушку, но ей могло и причудиться.