Страница 9 из 10
Единственное, что привлекало Любимова, так это то, что река не чистилась отродясь и пройти по ее руслу из-за песчаных наносов дна могли лишь малые суденышки, да и то только снабженные приборами. Это давало шанс использования пирог для провоза оружия вглубь территории практически бесконтрольно. Подход с моря мог быть прикрыт обычной морской практикой сбора головоногих с местных лачуг, никто бы не обратил на это внимания.
После разгона китайского флота, орудующего на побережье без лицензий, и ареста нескольких судов креветколовов местные власти ослабили фискальный контроль, и этим надо было срочно воспользоваться. План поставки Любимов согласовал с Михайлиным, так что тот уже мог договариваться конкретно о количестве и видах поставляемого оружия.
Гамбия. Западная Африка
Встреча была назначена в Лас-Пальмасе, но партнеры перенесли ее в Банжул в последнюю минуту. Гамбия встретила Михайлина тропическим ливнем, переходящим в пекло, влажность была стопроцентной. Официально он прилетел в Гамбию для переговоров с местными, вернее, ставшими местными европейцами, снабжающими продовольственными товарами чуть ли не половину рынка страны. Поселился в гостинице на берегу Атлантического океана с бассейном и приличной кухней, это тоже по совету своих официальных партнеров, чтобы не привлекать лишнего внимания. В Сенегамбии, загородном районе Банжула, таких отелей множество, туристов там любят и стараются угодить, опыт работы с европейцами богатый. Интересно наблюдать с самолета, пролетая ночью над Банжулом, как в совсем непроглядной африканской темноте освещены две улицы, соединяющие с двух сторон аэропорт и сам город с районом отелей, растянутым в оба конца на 10—15 километров.
Мавр, согласившийся поставить оружие Михайлина, был лет тридцати, ухоженный, с тонкими чертами лица и звали его Инджяй. Официально он занимался торговлей рыбопродукцией и был бы вне подозрений, появившись в том районе.
Встретились они в гостинице Михайлина на ресепшене и прошли в бар, заказали креветки под майонезом, заправленные авокадо, прелестный местный деликатес. Михайлин добавил пива, гость воды. Жара спала, легкий бриз обдувал волосы, красивый закат вырисовывался прямо над перегородкой, отгораживающей бар от пляжа отеля. Михайлин отметил про себя краски заката, глаз невольно задержался на переливании красного и розового цветов, отраженных от различных облачных слоев и спадающих в темнеющий зеленовато-синий океан. Недаром говорят, что закаты красивее всего над Атлантикой, а восходы в Тихом океане.
Натренированный спасатель бродил вдоль пляжа в ожидании купальщиков, коих он сопровождал всегда, готовый прийти на помощь, если вдруг прибрежное течение или отлив поймают в свои объятия отдыхающего клиента. С заходом солнца купание запрещалось, и на мачте, стоящей у входа на пляж с территории отеля, вывешивался флаг и ставился щит, предупреждающий, что с этого момента администрация отеля не несет ответственности за последствия ночного купания и все претензии теперь только на свой счет.
Гамбия – англоязычная страна, поэтому с Инджяем говорили на французском, но местами переходили на португальский, чтобы уточнить цифры. Цену согласовали быстро, гость не особо был настроен на торги, и Михайлин сразу понял это, так что пришлось принимать предложение мавра. Впрочем, это было не принципиально, важнее было, чтобы поставка состоялась. Тогда это показало бы, что русские могут то, что не под силу другим кланам.
Проводив гостя, Михайлин заказал еще пива. Много пить было нельзя, наутро официальные партнеры пригласили на партию в теннис в местном теннисном клубе, и надо было быть в форме. Пригласили на выбор поиграть в гольф или теннис. Михайлин выбрал теннис, поскольку гольф еще был в диковинку, а в теннис он научился играть еще в эпоху первого российского президента. Прошедший разговор подводил итог долгой подготовки, и приближение развязки щекотало нервы.
Удача – и будущее представлялось долгим и сытным в Соединенном Королевстве или во Флориде, ну а о провале и речи быть не могло, с него и так уже довольно провалов. Он прокручивал в уме нюансы предстоящей операции. План был прост. Любимов контролировал подход судна к устью реки, пироги мавра подходили к борту и далее шли с продукцией вглубь территории. К моменту подхода в район выгрузки Любимов должен был встретить груз на месте и передать его непосредственно заказчику.
Дорога Биссау ( Гвинея-Биссау)-Зигиншор (Сенегал). Западная Афика
У Любимова был довольно солидный опыт африканской жизни, тем более в Гвинее-Биссау он уже работал около года раньше и знал особенности страны. Но здесь требовалось работать в глубинке, и для этого он несколько раз совершил проверочные рейсы из Биссау в Банжул (Гамбия) на маршрутных такси. Дорога проходила через сенегальский городок Зигиншор, где происходила смена маршруток.
Семь пассажиров плюс водитель в обыкновенном пикапе, все путешествие занимало около шести часов, но бывали и задержки. Паром через одну из речек был не совсем исправен, и ходка занимала около трех часов в обе стороны. Так что если опоздал на паром, то приходилось отдыхать под палящим солнцем, кондиционеров не было предусмотрено.
В один из таких вынужденных простоев, когда он был в окружении одних африканцев, не обращающих на него, впрочем, никакого внимания, обыкновенного загорелого неафриканца, коих в бывших колониях осталось довольно много то ли от нежелания менять свое местожительство (триста лет – это много), то ли не нашедших себя в Европе и возвратившихся на родину своих предков, и ждал, когда же с парома наконец съедут пришедшие автомобили, всего-то десять от силы и помещалось, он увидел ооновскую машину. За рулем сидел седоватый мужчина около пятидесяти лет, стекла задраены, «Ланд Ровер» был с кондиционером.
Любимов почему-то сравнил себя мысленно с этим водителем. Сравнение было явно не в пользу Любимова. Но от этого признания своей полной несуразности в глубине африканского континента или от жары, уже допекшей и без того замученного душной дорогой, вид у Любимова был очень впечатляющий. Водитель-ооновец остановился, опустил стекло, очень пристально посмотрел на Любимова и молча поднял руку в знак приветствия. Так, наверное, встречаются люди, пережившие тяжелый бой. Слова были бы лишними, взгляд говорил обо всем.
Их пути разошлись, но впечатление от встречи осталось в душе. И хотел бы он еще раз встретить того европейца, хотя это и было бы лишним с профессиональной точки зрения.
Но паром мог и сломаться, тогда альтернативой была пирога, стоящая тут же и ожидающая именно такого часа. Набивалось в нее под завязку, так что борт был всего на десять сантиметров выше воды, и любая волна от даже слабого ветерка вполне могла захлестнуть пирогу. Может быть, только плотно сидящие тела не дали бы проникнуть воде в саму пирогу, на это и был расчет ее хозяина. Так или иначе, Любимов был готов к выполнению поставки первой партии.
Москва. Россия
Михайлину было о чем подумать. Вчера на него вышли американцы и предложили в обмен на провал поставки оружия сепаратистам в Сенегале довольно большую сумму, достаточно большую, от такой не отказываются. Он пытался понять, как они узнали.
Инджяй исключался, он сам участвовал в операции и рисковал больше других, а в случае провала живым бы не ушел. Любимов также был вне подозрений, уж очень долго они друг друга знали по жизни, включая работу в Госнаркоконтроле. К тому же перспектива, открывавшаяся перед Любимовым в случае успеха, никак не настраивала на предательство.
Он вспомнил, как в баре во время разговора в Банжуле обратил внимание на испанскую семью, играющую с ребенком в мяч на площадке около бара. Тогда еще малыш неудачно пнул мяч, и Михайлин поймал его, подошла мать, поблагодарив, взяла мяч и ушла. Ничего необычного, если только она не поставила жучок около стола, за которым сидели они с Инджяем.