Страница 10 из 53
– Пора, – очнулся от своих размышлений Андрей.
Совсем рядом раздался крик ночной птицы: это Кузька подавал условный сигнал. Дозорные татары испуганно вскочили, пристально всматриваясь в чащу леса. Андрей плавно навел наконечник стрелы на цель – вскочившего на ноги татарина, натянул тетиву до уха, не отрывая глаз от цели, и плавно спустил тетиву, когда наконечник стрелы коснулся большого пальца левой руки. Стрела ушла с легким шелестом, вошла точно в низ живота татарина по самое оперение. Андрей сделал поправку в прицеливании, используя в качестве прицела уже мизинец левой руки – вторая стрела вошла точно в основание черепа бегущего к лошадям степняка.
Следующая стрела, Андрей мог поклясться, отскочила от груди татарина, но степняк, опрокинутый силой удара, смог-таки подняться на ноги. Андрей пустил еще одну стрелу, целя уже чуть выше макушки шелома.
Татарин легко отмахнулся от летящей в него стрелы, но снова свалился, еще одна стрелка ударила его по остроконечному шелому. Непонятно, то ли убит, то ли оглушен, да и бог с ним, главное, что сейчас он не боец.
От громкого топота несшихся галопом верховых новгородцев табор всполошился, пронзительно завыли пленные русские бабы. Стрелы падали и выкашивали мечущихся по табору людей. Сколько татар они побили стрелами, Андрей затруднялся сказать, но уверен, что только от его стрел погибли не менее семи степняков. Те из татар, кому удалось вырваться из табора и добежать до табуна, были встречены новгородцами, отсекавшими татар от лошадей. Сабля хороша в конном бою, да еще когда татар больше, а парировать сабелькой удар топора – гиблое дело. На стороне новгородцев внезапность, но татар больше, и, судя по звенящему железу, там разгорелась нешуточная битва.
С конницей вот вышла осечка. Часть татарских воев успела изготовить луки, и стрелки успели ссадить с коней восьмерых новгородцев, и те распластались на земле, не подавая признаков жизни. Ватажники, кому повезло доскакать до телег, взяли татар в пики и, побросав уже бесполезные копья, споро прыгали с коней на возы, с громким криком врубаясь в поредевшие ряды татар.
Всё это за мгновение промелькнуло перед взором Андрея, и он, в азарте бросив лук на землю и обнажив саблю, бегом помчался к лагерю. Рядом, бряцая доспехами, бежали братья. Преодолев половину расстояния до лагеря, они разом остановились, и князь услышал, как вновь басовито запели тетивы луков.
Андрей рванул вперед, резко ускоряясь, с силой оттолкнувшись от земли, на ходу запрыгнул на телегу. Замешкался, пытаясь удержать равновесие, и словил стрелу в грудь. Давно забытые ощущения детства: словно играя в хоккей, получил шайбой в грудь. Дыхание сперло разом. Зерцало выдержало удар тяжелой татарской бронебойной стрелы. Делали доски на заводе частным порядком, из титана, и мастер-умелец клятвенно заверил Андрея, что если бы такие брони были у наших пращуров, то стоили бы они на вес золота. А так с виду доспех ничем не отличался от того образца на фотографии, который Андрей представил в качестве прототипа. Стрела отскочила с противным звоном.
Восстановив дыхание, Андрей окинул взором поле боя. Ситуация складывалась явно не в пользу ушкуйников. Потеряв еще двоих при штурме телег, они теперь уже сами отбивались от наседавших татар, теснивших их к берегу реки. Что происходило на правом фланге, Андрей не совсем понял. Там вовсю звенело железо, раздавались яростные вопли и визги, но новгородцы еще держались.
Прыгая с телеги, Андрей на лету махнул саблей под венец мисюрской шапки[9], разрубая кольчужную бармицу, защищавшую шею и плечи воина, и голова татарского лучника вместе с кистью правой руки упали на землю. Из обрубка шеи фонтаном хлынула кровь, заливая ярко-желтый халат степняка.
Выброс адреналина сыграл с Андреем злую шутку. Впервые в жизни здесь и сейчас он почувствовал азарт настоящей схватки, реальная опасность быть зарубленным в сече приятно щекотала нервы и доставляла райское наслаждение. Это не норма. Это патология, но нормальных тут нет, не среди русских, не среди татар. Нормальные дома сидят, на диване, пиво пьют и футбол по телеку смотрят. Такие вот дела.
Ноги гулко соприкоснулись с землей, по инерции Андрей сделал еще шаг, другой, и тяжесть доспеха увлекла его вниз, он потерял равновесие и упал, перекатом уходя от удара сабли тут же наскочившего на него татарина. Извернувшись, саблей полоснул по ноге. Удар оказался недостаточно сильным, металлическая пластина поножей остановила клинок князя.
Мозг Андрея фиксировал малейшие оттенки различных запахов, витавших над берегом, но самыми сильными и устойчивыми оказались запахи человеческого говна, пота и пролитой крови.
Снова звериным чутьём почуяв опасность, Андрей бросился вперед, падая на колени, под ноги широко замахнувшегося саблей татарина и со всей силы снизу вверх умудрился всадить выхваченный нож в подзор короткой байданы[10] татарина. Пронзительный визг степняка плавно перешел в жалобный вой, татарин выпустил из руки саблю и схватился за рану, откуда сильными толчками хлестала алая кровь.
Андрей поднялся на ноги, рукавом кафтана обтер теплую и соленую на вкус чужую кровь, залившую его лицо, и резко пнул согнувшегося в коленях татарина. Перескочил через упавшего, рубанул по спине подвернувшегося под руку степняка в фиалковом халате. Железные пластины, часто нашитые на внешней стороне халата, брызнули во все стороны. Степняк широко взмахнул руками и упал.
Тяжело дыша, Андрей осмотрелся. Из пятерки ушкуйников в живых остались трое новгородцев в длинных, до колен, кольчугах, и сейчас они добивали последнего татарина в ярко-желтой кожаной кирасе, украшенной причудливым орнаментом в виде виноградной лозы. Мужики, ободренные помощью Андрея, яростно размахивали топорами, и один из ударов достал-таки татарина в ногу. Упав на колено, тот отчаянно подставил саблю под удар топора. Бердыш новгородца со страшной силой обрушился на клинок, ломая саблю и проламывая голову степняка в остроконечном шеломе. Ушкуйники не раздумывая бросились к противоположному концу табора, где все еще кипел бой. Там Кузьма, помогая себе отборным матом, орудовал огромной двуручной секирой, отбиваясь сразу от двух степняков, пытавшихся зарубить страшного уруса.
Андрей перешагнул через тела мертвых татар со спущенными до колен шароварами, заправленными в ичиги. Братья насилия над односельчанками не простили, побили насильников стрелами. Одна из молодок, привязанная за руки к колесу телеги, испуганно съежилась, пытаясь, насколько можно, спрятаться под телегой, вторая молодуха истекала кровью, кто-то из татар со злости полоснул саблей по ее белоснежным девичьим ягодицам.
Справа раздался характерный предсмертный вскрик, это кто-то из стрельцов снял татарского стрелка, взобравшегося на телегу. Бой был почти закончен, набежавшие на подмогу ушкуйники оглушили оставшихся татар и принялись вязать полоняников.
– Вот бесермены проклятые, – Лука Фомич, прихрамывая на раненую ногу, неспешно подошел к Андрею. Левая штанина зеленых портов вся в крови ниже колена, нога ватажника перетянута обрезком веревки. – Пятерых посекли до смерти. Еще дюжина раненых: Микитка не жилец, остальные, как бог даст… Рябому длань отсекли начисто.
Лука закончил лаконичный доклад и кряхтя уселся на стеганый халат, валявшийся у костра. Достал льняную тряпицу, стал разрезать ножом штанину, обнажая резаную рану. Андрей стал помогать Луке с перевязкой.
– Полоняников пока не выпускай на волю. Так с десяток мужиков освободи, пусть уберут тут… – Андрей окинул взором татарский лагерь.
Повсюду валялись перевернутые котлы, туески, втоптанные в землю татарские халаты, какие-то мешки и узлы с тряпками, оружие и нехитрый крестьянский скарб, вывалившийся из перевернутой телеги.
– Наших раненых к костру сносите. Да, и холстину постелите, прежде чем класть раненых на землю. Еще кипяток нужен, – Андрей, превозмогая боль в груди, поднялся с земли.
9
Мисюрка – железная шапка с бармицей. Мисюрки были двух видов: прилбицы и наплешники.
10
Байдана – разновидность кольчатого доспеха в виде рубахи длиною до колен, с рукавами до локтей и ниже. От собственно кольчуги она отличается лишь размерами и формой своих колец. Основное предназначение байданы – защита от скользящих ударов сабли.