Страница 20 из 43
- Ты прервал мою медитацию, – она попыталась улыбнуться и скрыть охватившее ее отчаяние. – Позже я решу, что с тобой сделать.
- Все, что ты пожелаешь, – Кайл тоже натянуто улыбнулся. Он видел, что она все также чем-то сильно обеспокоена, хотя и пытается скрыть это. И предчувствие утраты снова накатило на него с новой силой, вгрызаясь все глубже и глубже. “Почему именно сейчас меня мучает этот непонятный страх? Именно сейчас, когда я готов открыться перед ней? Когда почувствовал эту свободу и…”
- Пожалуй, стоит позавтракать чем-то более существенным, чем кофе. Что ты хочешь на завтрак? Что тебе принести? – Светлана повернулась к нему, потерлась щекой о его нос и нежно прикоснулась губами. Стоило попробовать отвлечься и не дать этой панике испортить весь сегодняшний день. Их последний день.
- Я с тобой. – Эти слова вылетели из него быстрее, чем он подумал об этом. Страх потерять ее снова сковал его и начал стучать в висках. “Нет, он будет рядом, вместе с ней, не оставит ее ни на секунду, пока не пройдет это тупое предчувствие агонии”.
- Я всего лишь на первый этаж. Это быстро. Неужели ты все еще боишься, что я сбегу? – Она еще больше развернулась к нему, обхватила ладонями его лицо и стала покрывать его губы мелкими поцелуями.
- Нет, теперь не боюсь, просто не хочу расставаться с тобой даже на эти несколько минут и бояться, что больше никогда тебя не увижу. – Кайл закрыл глаза и позволил ей ласкать себя, просто наслаждаясь этими нежными прикосновениями, пытаясь отогнать это тревожное чувство.
- Шантарам – всегда вдвоем.
- Что? – Он выплыл из облака неги. – Какой шантарам?
- Я не так давно прочитала одну книгу, и все, что мне в ней понравилось, что в конце герои всегда вместе, везде вдвоем.
- Мне нравится такая идея. Везде вместе. Я не против. – В голове пронеслись образы их совместного быта. Вот они вместе принимают душ, или вместе завтракают, идут куда-то, обнявшись или взявшись за руки. Вдвоем, всегда вдвоем. Вместе ложатся спать и вместе просыпаются. Занимаются любовью. Его довольная улыбка осветила все вокруг. Внутри по всему телу разлилось тепло. Светлана с удивлением смотрела на него, на это выражение счастья, которое источали его глаза, и все лицо как будто озарилось изнутри. Женщина кончиками пальцев ласково провела по лбу и щеке, любуясь этим красивым мужчиной, который стал нежно целовать ее ладонь, накрыв сверху своей рукой.
- Тогда пошли? Я проголодалась.
- А может, устроим пикничок на природе, давай, а? Сейчас уже тепло и я знаю одно место на утесе, откуда открывается шикарный вид. Мы могли бы расстелить плед, и удобно устроиться там, наслаждаясь вкусным завтраком и, – он слегка запнулся, – и друг другом, – Кайл так и не отпускал ее руки и продолжал легко целовать пальцы. Прикасаться к ней, теперь ему постоянно хотелось прикасаться к ней. Чувствовать тепло ее кожи, ее мягкость и нежность. И это ощущение единства, одного целого. Оно всегда появлялось, как только они соприкасались, и исчезало, когда он не видел ее, когда не чувствовал ее и тогда внутри начинала расползаться пустота, медленно и неотвратимо разъедая все вокруг. Светлана заметила, что мужчина стал более раскован в выражении своих чувств, и теперь начать разговор стало еще сложнее.
Переодевшись, они вдвоем спустились вниз. В ресторане было все, что могло понадобиться для пикника на природе, большой толстый плед, корзинка для припасов, вместительный термос. Собирая еду, оба постоянно искали повод прикоснуться, словно ненароком. Пройти мимо за столовыми приборами и слегка приобнять за плечи. Потянуться за солью и слегка коснуться руки. Встать рядом и прижаться бедром и почувствовать тепло. Любой повод, чтобы притронуться. Посмотреть друг на друга и замереть от счастья, слегка улыбаясь. Такие мелочи, но какое порой они приносят блаженство, особенно, когда знаешь, что впереди у тебя всего лишь 23 часа. И обратный отсчёт неумолимо берет свое. Несколько раз Кайл обеспокоенно заглядывал женщине в глаза, но успевал поймать только отголосок чего-то, легкий след, она мгновенно переводила разговор на другую тему. И всю дорогу, пока они шли к месту, Кайл крепко держал ее руку в своей. Тревога острой занозой так и засела у него в голове.
- Иди, полюбуйся на вид отсюда, только будь осторожна, не подходи к краю близко, там легко поскользнуться. Сегодня я накрою на стол, – Кайл улыбнулся и несколько раз поцеловав, прижался лбом к ее лбу. Расстелил плед, достал припасы и стал аккуратно раскладывать по тарелкам. Периодически поглядывая на ее фигуру, стоящую недалеко от края утеса, охваченный беспокойством, которое так и не желало рассасываться. Было что-то отчаянное в ее позе, в том, как она стояла, сгорбившись и обхватив себя руками за плечи. Было свежо, но не настолько, чтобы она могла замерзнуть. Но все ее тело съежилось и словно бы стало меньше, и Кайл закончив с едой, подошел к ней и, обхватив ее руками, прижал к себе. Его теплые сильные объятия согрели ее, и страх превратился в маленькую снежинку где-то глубоко в сердце, однако, так и не растаяв до конца.
Перед ними раскинулось действительно величественное зрелище. Отсюда с высоты открывался вид на море вдалеке, фьорд глубокой каймой стремился к нему, морской воздух был пропитан солью и свежестью. Светлане запах ветра напомнил родной Петербург, Финский залив. Окна ее квартиры выходили прямо на водное пространство, и она проводила много времени на балконе, дыша этим свежим ветром.
- Надышаться можно только ветром, – тихо произнесла она.
- Правда? – Кайл попытался сосредоточиться на ее словах и глубоко вдохнул. Это движение воздуха и вправду придавало больше свежести, насыщенности, чистоты и вкуса каждому вдоху. Бескрайность и свобода – вот, что он ощутил.
- Да. Я большую часть жизни прожила на берегу залива, там очень часто был сильный ветер, и когда я переехала в другой район, мне не хватало этого постоянного движения воздуха. Этой мощной воздушной силы, которая подхватывает тебя и несет. Этой свежести. Этой переменчивости, ведь ветер каждую секунду приносит какой-то новый аромат, новое ощущение. И при первой же возможности я вернулась обратно. Я много времени провожу на балконе, наблюдая за бликами на воде, за солнцем, за облаками, особенно люблю, когда налетает шторм. Гроза – это вообще подарок природы. Молнии, гром – мне страшно, но я наслаждаюсь этим буйством стихии. Мне нравится смотреть на горизонт и как оттуда постепенно появляются корабли и как они приближаются, увеличиваясь в размерах. Или как удаляются, становясь меньше и меньше, пока совсем не исчезают. Мои окна выходят на закат и каждый раз это волшебное зрелище. Петербург не любят, говорят, что он серый, бесцветный и холодный. Но они не видели, как небо раскрашивается во все цвета радуги на заходе солнца. От малинового багрянца перетекая в оранжевый и голубой, который, постепенно насыщаясь, становится темно-синим. Как облака светятся нежным розовым светом, а иногда полыхают ярким ядовитым пурпуром. И чем чаще небо затянуто облаками, тем больше ты ценишь эти редкие мгновения чистого неба.
Кайлу представилось, как они вместе стоят у перил на балконе и смотрят на грозу. Вокруг них бушует ветер, брызги дождя сыплются со всех сторон, сверкает молния и гром взрывается оглушительным боем. А они словно бы стоят в центре урагана, где все спокойно и тихо. И этот вихрь будто бы оберегает их, не подпуская к ним ничего, что могло бы нарушить их единство. И пока они вдвоем, пока они вместе, они всегда будут находиться в центре спокойствия, всегда эта неистовая буря будет охранять их любовь и нежность друг к другу. Мужчина еще крепче прижал ее к себе, наполненный этими абсолютно бескрайними чувствами и ощущениями. Он легко коснулся губами ее виска.
- Завтрак подан, пойдем, ты продрогла, сейчас я налью тебе горячего крепкого чаю. Он согреет тебя. – Кайл нежно скользнул пальцами по ее щеке.
- Лучше, чем твои объятия? – От ее взгляда по его телу пробежали искры. – Мне нравится стоять с тобой так, чувствовать твои руки и твое тепло. – Тут на ее глаза навернулись слезы, и женщина поспешно спрятала лицо у него на груди, пытаясь успокоиться. Кайл ощутил, как она снова напряглась и съежилась и прильнула к нему еще теснее. “Черт, что же происходит?” – Его пронзило горькое чувство бессилия, впервые он ощутил эту страшную неизбежность и не знал, как с ней справиться. Спросить ее о происходящем он не решался, ибо боялся ответа еще больше.