Страница 3 из 8
Огонь почти охватил кабину, и я, ощущая спиной жар, потащил тестя прочь от рождественского фейерверка стоимостью двести тысяч долларов. Вдруг полковник дернулся, открыл безумные от боли глаза и хрипло простонал:
– Полегче, приятель! У меня, кажется, нога сломана.
Ничего. Пусть потерпит. Надеюсь, он получил хороший урок: в следующий раз будет слушаться профессионалов.
Только в голливудских фильмах-катастрофах спасатели отдают пострадавшему последнюю рубашку. На самом деле сначала нужно заботиться о себе. Не зря при разгерметизации салона пилот сначала надевает кислородную маску сам и лишь потом думает о пассажирах. Поэтому теплая куртка осталась на мне.
Даже многотонные авиалайнеры сгорают до конца всего за несколько минут. «Команч» быстро превратился в груду почерневших обломков, которые печально дымились на краю его последнего аэродрома.
– Где сотовый? – спросил я и пояснил: – Аварийный маяк, похоже, превратился в пепел.
– В бардачке… Зато у тебя есть пистолет.
– И три патрона, – мрачно пошутил я. – Один врагу. Второй – мне. Третий – вам.
Мороз понемногу крепчал, на черном небе ярко сверкали звезды и сияла почти полная луна – потепление нам не светит. В любом случае, если мы не выйдем на дорогу, то замерзнем насмерть. Вот она, судьба-злодейка: в самой технологически развитой стране мира мы умудрились застрять где-то в безлюдной пустыне между штатами Мэн и Нью-Хэмпшир! Причем без шансов на помощь – свой сотовый телефон я, разгильдяй, в который раз забыл дома.
Куда идти? Где ближайшее шоссе? Я вспомнил, что перед посадкой я видел железную дорогу. Не обращая внимания на стоны и проклятия тестя, я потащил его к спасительным рельсам. К моему счастью, он вновь потерял сознание, избавив меня от предположений о конце моей карьеры.
У противоположного края поляны, на самой опушке, мелькнула длинная серая тень. В лунном свете блеснули желтые глаза. К нам, похоже, пожаловал волк. Странно, обычно они бегут от огня и запаха дыма прочь, а этот, наоборот, пришел к пахнущему сгоревшим бензином костерку. Что привело его сюда? Голод? Желание полакомиться свежим мясом? Тогда нам крышка. Я не умею бегать со скоростью тридцать миль в час.
Зверь, припадая к снегу, приближался. Я вскочил во весь рост, закричал и замахал руками, надеясь отогнать врага. Бесполезно: мое хриплое карканье вряд ли способно напугать даже бурундука.
Вдруг волк словно засверкал тысячами маленьких блесток: заледеневшая шерсть встала дыбом. До меня донесся низкий рык. Еще секунда, зверь прыгнет и вцепится мне в горло.
Я выхватил пистолет и торопливо нажал на спуск. Пуля выбила фонтанчик снега у головы с высоко поднятыми вверх треугольными ушами. Я промахнулся, но вспышка и треск выстрела заставили навязчивого хищника отступить: он тенью метнулся в лесную чащу. Что, не нравится?
И все же через лес лучше не идти. Несколько минут я растерянно обшаривал глазами поляну и на самом ее краю увидел припорошенное снегом русло замерзшей речки. Ее берега – пусть и ненадежное, но все же укрытие от ненужного внимания.
Я почти сбросил тестя вниз – с раненым, конечно, нужно обращаться поосторожнее, но времени на нежности у меня не было. Незваный гость мог явиться в любую минуту.
Там, где я тащил полковника, темнели полосы обнаженного льда. Наверное, днем, при свете солнца, сквозь прозрачную воду можно было разглядеть дно. Сейчас же мне казалось, что там, внизу, беспросветный мрак преисподней.
Когда я почти дотянул тяжелую ношу до поворота, над которым светлела насыпь железной дороги, на меня уставились два желтых глаза. Проклятый зверь выследил нас.
– Джек… Брось меня. Беги, – полковник очнулся совсем некстати. – Пока он будет занят мной, ты уйдешь. Подумай о Мэри.
– Чуть позже. У меня еще есть…
– Я приказываю!
– Очень приятно. Я отказываю. Командир воздушного судна пока еще я.
Серая тень метнулась на лед, преградив мне путь. Я достал пистолет. Волк не испугался. Напротив, он приоткрыл пасть, оскалил белоснежные, будто вычищенные зубной пастой клыки и зарычал.
Я тщательно прицелился и нажал на спуск. Тишину прорезал вой, от которого мне стало не по себе.
Волк вытянулся и пополз к нам. Его задние лапы волочились по льду: наверное, пуля перебила позвоночник. Вот же упрямец!
– Есть! – радостно прошептал я, прицелился еще раз и снова выстрелил.
На этот раз пуля попала в голову: отчетливо сверкнули осколки кости. Волк глухо зарычал, уткнулся носом в лед и затих навсегда. Путь свободен!
Я сунул пустой пистолет в карман и вытащил полковника к насыпи, стараясь не смотреть на кровь, пропитавшую снег вокруг мертвого волка. Но едва я перевел дух, три новых зверя выскочили из-за деревьев. Значит тот, первый, привел сюда стаю. Вот теперь действительно все. Я сел прямо на землю и сжал холодную руку тестя. Он лишь кивнул мне в знак поражения.
Волки кружили вокруг нас, не решаясь нападать в открытую. Но наша гибель была лишь вопросом времени: кольцо постепенно сжималось. Еще немного, и самый храбрый хищник вцепится мне в горло. Вот сейчас…
Внезапно волков словно сдуло ветром. Миг – и серые тени растворились, скрылись за черной стеной деревьев.
– Слышишь? – губы тестя скривились в улыбке. – А?
Далеко в лесу, там, куда уходила железная дорога, послышалось негромкое тарахтение. Блеснула яркая искорка. Шум нарастал с каждой секундой, в чавканье маломощного мотора вплелось металлическое постукивание.
Я выскочил на насыпь и замахал руками, скрещивая их над головой, как сигналист на рулежной дорожке. Мне в лицо ударил свет автомобильной фары, установленной на квадратной металлической коробке с четырьмя маленькими колесиками. Дрезина заскрипела тормозами и остановилась. Из прицепленной к ней открытой вагонетки выпрыгнул широкоплечий, гладко выбритый человек с карабином – наверное, местный егерь. Он обвел нас цепкими, ясными глазами и спросил, указывая на полковника:
– Его можно перевозить или вызовем вертолет?
– Можно…
Вдвоем мы осторожно положили полковника в вагонетку.
– Мервин Хорн, лесничий, – представился незнакомец, вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Никто ему не ответил.
Хорн свистнул еще раз, снял с дрезины фару и посветил вокруг. Кровь отхлынула от его сурового лица.
– Джек, – с какой-то безнадежной тоской прошептал он. – Джек…
Но Хорн смотрел не на меня. Его пристальный взгляд был направлен под насыпь. Туда, где в предсмертных судорогах вытянулось бездыханное тело волка.
Лесничий посмотрел мне в лицо и понял все:
– Идем!
Мы спустились вниз.
– Глянь сюда! – коротко приказал Хорн.
Меня затошнило: из разбитого пулей треугольного черепа вытекал мозг.
– Не это! Ниже!
На темно-серой шерсти я разглядел отчетливый след от ошейника.
– Он хотел на нас напасть! – попытался оправдаться я.
– Джек хотел вас спасти. Не подпускал к стае. Я выпустил его, когда увидел ваш самолет и зарево от пожара.
– Огонь по своим, – вздохнул я. – Всего лишь огонь по своим…
– Поехали.
– А он?
– Все потом, – Хорн невесело усмехнулся. – Люди всегда важнее.
Мы забрались в вагонетку. Машинист дал сигнал, и неуклюжая дрезина, постукивая маленькими колесиками, печально поплелась по рельсам.
***
В больничном коридоре резко пахло формалином и, почему-то, свежим мясным бульоном. Я постучался и нахально вошел в палату. Тесть открыл глаза и указал на стул рядом с койкой:
– Что ж, Джек. Я вот что подумал. Перед нашим столь неудачным путешествием мне дали квоту: переобучить четырех агентов на «Лайтнинг» – F-35B. Да-да, это который с вертикальной посадкой и, как ты говоришь, с чемоданом вместо приборной доски. Пожалуй, я отправлю тебя. Может, когда и пригодится. И тебе лишний рейтинг не помешает.
– Но я не закончил обучение в школе ЦРУ. Не забывайте: меня всего лишь отпустили на каникулы.
– Ничего страшного. Поедешь после аттестации. О формальностях я позабочусь.