Страница 7 из 11
– Что привело вас ко мне? – Спокойно и максимально торжественно поинтересовался Ярослав.
– Наш великий халиф предлагает тебе, о могучий, заключить мир.
– Я не воюю с халифом.
– Но, как же?
– Богу божье, кесарю кесарево, – все также спокойно и торжественно произнес Ярослав. – Халиф пастырь душ заблудших на земле. Он заботится об их спасении и обретении ими своей веры.
– Но ты, о великий, ведешь войну с его воинами.
– У того, кто заботится о спасении наших душ, нет воинов. Его сила в словах и благодатных поступках, достойных уважения и подражания. Воины же, каких я бил, просто прикрываются его славным именем, ибо на земле нет власти иной, кроме земной и светской. Духовные же иерархи ведут нас сквозь тьму моральных заблуждений и душевных терзаний. Они пастыри нашего духа, но не тела. Наши учителя. Наши наставники. Наши духовные отцы. Но никак не светские правители. Поэтому с ними и нельзя воевать. Если же они светские правители, то как же их тогда можно называть духовными пастырями?
Послы зависли.
Формула, которая была озвучена Ярославом, ставила их в крайне невыгодное положение. Особенно в свете того, что сказано это было при большом скоплении народа. Наш герой был уверен – не пройдет и недели, как эти слова его дойдут до Константинополя. А потом разойдутся по всем землям окрест на месяцы пути. И будут в целом довольно благодатно услышаны политиками. Ведь крайне им выгодны.
Да, наш герой прекрасно знал о существовании теократии, то есть, такой формы власти, при которой во главе государства стоит духовный лидер. То есть, идеолог. Так было во многих архаичных державах эпохи зарождения государств. Так было в Папской области и Халифате. Так бывало даже в формально светских государствах, вроде Советского Союза, в котором верховной властью обладал не глава правительства, а генеральный секретарь коммунистической партии, выступавший в роли идеологического наставника и духовного вождя всей страны. Теократия вполне распространенная форма власти. Но здесь и сейчас Ярославу требовалось выбить почву из-под ног у халифа. Поэтому он и озвучил формулу «богу божье, кесарю кесарево».
– Кого вы представляете, друзья? – После затянувшейся паузы спросил Ярослав. – С халифом я не воюю. Он мною уважаем, как и любой другой духовный пастырь, несущий свет в души людей.
– Мы… – замялся глава посольства. – Мы бы хотели, чтобы ты, о уважаемый, отказался от похода на Иерусалим.
– Почему?
– Этот город нужен ему.
– Сожалею, но я уже обещал этот город патриарху Иерусалима. А халиф может вернутся в Мекку и в почете поселиться там.
– Но…
– И я хотел бы знать, кому служат все те люди, с которыми я вынужден воевать. Эти нечестивцы прикрываются словами о том, что убивают они во имя Всевышнего и служат халифу. Но этого быть не может. Ибо халиф – духовный пастырь, а не светский правитель. Или я ошибаюсь? И халиф – это просто еще один хан или эмир?
– Нет, конечно, нет.
– Тогда кому служат все эти люди? Кому служите вы?
– Мы посланники халифа.
– А эти вооруженные люди, которых я разбил в Египте?
– Они… они…
– Они служат рабам, что держат халифа в плену, – произнес вышедший вперед богато одетый мужчина в возрасте.
– ЧТО?! – Ахнула большая часть делегации халифа. Они дернулись к оружию, но только дернулись, так как легионеры, стоящие «при параде» в этом же зале, очень недвусмысленно перехватили свои копья и подняли щиты на изготовку.
– Говори, – произнес Ярослав, обращаясь к тому мужчине в возрасте.
– Уже много лет наш халиф находится в плену своих бывших рабов. Они убивали и свергали его предшественников по своему усмотрению. Они угрожают жизни моего халифа и сейчас, нависая смертельной опасностью над всем его родом. Ведь после захвата Рагнаром Багдада и Самарры у моего халифа почти не осталось родичей мужского пола. Он, да племянник. И все.
– И что хочет твой халиф?
– Чтобы ты, о великий, освободил его из этого плена.
Ярослав перевел взгляд на остальных представителей делегации – явных военных – глаза которых метали громы и молнии. Они были в ярости. И, если бы не угроза немедленного уничтожения, исходящая от комитатов, то этот болтун уже бы лишился головы. Вон – руки как сжимают и разжимают, пытаясь сдержать гнев.
– Просто освободить из плена?
– Да, – кивнул этот человек. – Ты прав, говоря, что духовный пастырь не должен править миром. Но мой халиф, увы, заложник положения. В Иерусалиме, как и в Багдаде с Самаррой его держат в заложниках воины, набранные из вчерашних рабов. Если же он удалится в Мекку, то окажется в руках арабов, которые пожелают его использовать для достижения своих мирских целей.
– Допустим, я освобожу его. И что дальше? Куда он пойдет?
– Это вы с ним сможете уже обсудить после.
– Богохульник! – Воскликнул один из членов делегации. – Халиф – тень Аллаха на земле!
– Что не помешало вам убить его предшественника, – скривился этот старик. – Из-за вас халифат обречен.
– Из-за нас?!
– А кто тянул из него все соки?!
– Войскам требовалось платить!
– Платить? Да. Но не столько войскам, сколько их жадным командирам! Командирам, что потеряли всякое чувство меры. И хапали столько, сколько могли. Воровали выделенные деньги для жалования. Из-за чего халифу приходилось выделять их вновь и вновь. Ты ведь сам замешан в таких делах. Такие как ты – привели великую идею к распаду. И теперь хорезмшах сам по себе. В Иране[4] волнения и он уже почти не поддается контролю. Земли восточнее вообще отвалились. Что же до Магриба, то после завоевания Василием Египта и укоренения Ивара на Крите с ними потеряна связь. Но и раньше она была более на словах, чем на деле.
– Ты обвиняешь меня во всех бедах халифата? – Зло процедил самый старый и умудренный опытом воин в делегации. – Но разве не ты, плел интриги за нашей спиной? Разве не ты вынуждал нас воровать, чтобы погасить долги перед тобой и такими как ты?
– Хватит! – Рявкнул Ярослав.
Все затихли.
– Свои противоречия решите после. Уважаемый, – обратился он к старику, – я правильно тебя понял? Ты передаешь мне слова халифа о помощи, дабы я вызволил его из плена? И взял Иерусалим, в котором его держат в заключении?
– Совершенно верно, о великий.
– А ты, – обратился Ярослав к старшему воину, – предлагаешь мне заключить мир?
– Ты правильно меня понял.
– Мне сейчас не выгодно заключить мир. Но я не хочу, чтобы обо мне думали, как о бесчестном человеке. Поэтому я выслушаю тебя. На каких условиях ты хочешь, чтобы я заключил с полевыми командирами халифа мир?
– Мы готовы обменять Иудею с Иерусалимом на Багдад с окрестностями.
– Боюсь, что в Багдаде правит мой друг – Бьёрн Железнобокий. И не мне заключать с вами такие сделки.
– Но ты можешь ему предложить. И он тебя послушает. В конце концов, Иудея не самая бедная провинция. И, в отличие от Багдада – не отрезана пустыней от Средиземного моря.
– Ты хочешь отдать ему Иудею?
– Да, о великий.
– Но Иудея уже обещана.
– Кому же? Мы о том ничего не ведаем.
– Моему ребенку, которого родит эта уважаемая женщина, – кивнул Ярослав на Адассу.
– Что?! – Опешил воин и замялся, подбирая слова.
– Это невозможно! – Воскликнул тот самый старик, что представлял интересы халифа. – Она дочь коэна. А ты, о великий, не иудей и уже женат. Посему она есть блудница и подлежит сожжению за грех, что принесла на голову своего рода.
– Ради спасения жизни, уважаемый, можно пойти на нарушение любого из запретов, – с уважением произнес коэн. – Если же речь идет о жизни и благополучии целой общины, то более и говорить не о чем. Ее поступок не грех, а духовный подвиг и всеми нами уважаем[5].
Тишина.
Слишком затянувшуюся паузу удалось разрядить. Но разговор дальше никак не желал продвигаться. Делегация послов халифа продолжала рассыпаться на глазах и все больше ругалась промеж себя, чем пыталась договориться с Ярославом. Он же просто подбрасывал поленья в этот костерок своими редкими репликами, да наблюдал.
4
Иран – это традиционное самоназвание Персии еще с Античных времен. Персией его называли греки, и вслед за ними вся европейская цивилизация.
5
Здесь идет отсылка к ветхозаветной библейской истории Эстер, известной также как Есфирь.