Матери

Проникшись к нему сочувствием, она хотела позвонить его матери, но он не позволил.

Томми еще легко отделался: ведь эти мерзавки могли сфотографировать его и сразу же разместить фотки в Интернете.

О случившемся он, конечно, никому не рассказал и весь вечер проплакал от злости, забившись в угол кровати.

Спустя пару дней Томми отыгрался на первом же мальчишке, который косо на него посмотрел, и таким образом показал всем, кто он есть на самом деле. На Бредли Меллоне, футболисте из школьной команды. Он давно этого ждал. Ему казалось – с самого рождения. Он превратил бы лицо Бредли в сплошное месиво, если бы две надзирательницы не остановили его и не отвели к директору.

С тех пор Томми часто представлял, как подвергает самым жутким пыткам всех, кто унижал его, только теперь его уже некому было остановить. Он воображал, как насиловал и насиловал Трейси и ее подружек, заставляя их кричать от ужаса так, как мог только он один; и они кричали до тех пор, пока у них между ног не появлялась стекающая ручьями кровь, пока он не раздирал ногтями их лица и кровь не заливала им горло, заглушая их крики.

А потом со всеми этими фанфаронами, мнившими себя крутыми парнями, он вытворял такое… В общем, его фантазии не знали границ, и после того, как он заканчивал их пытать, от них оставались лишь бесформенные кучи рыхлой плоти, которые он бросал на съедение стервятникам.

После этого он успокаивался и мог вернуться к нормальной жизни.

Когда же на него снова накатывала злоба, он мысленно запускал руки в их чрево, унимая поток жутких фантазий.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды он не попробовал на вкус кровь животных.

Томми прибавил газу и представил, как, развернувшись, нагонит Родни и собьет его на скорости больше сотни километров в час.

Он подбросит его над своей головой. А потом с наслаждением услышит, как его тело глухо шмякнется на асфальт. Лицом вниз.

И его подружке уже незачем будет спешить: она с ним больше не увидится.

Минут через десять Томми поставил машину в центре города, прихватил рюкзак и зашел в небольшую бакалейную лавку. Он взял с полки пакет куриных чипсов, убедился, что в отделе никого нет, и сунул себе в штаны плоскую бутылку виски. Потом расплатился за чипсы с менеджером, который едва отвел взгляд от телевизора, и выбежал из лавки.

Чипсы он тут же выбросил и, пройдя немного, пристроился на ступеньках лестницы какого-то здания, вдали от посторонних взглядов, открыл бутылку и отпил несколько глотков.

Из приоткрытого окна доносились звуки фортепьяно. Томми прислонился спиной к стене, подставив лицо теплым лучам солнца, пробивавшимся сквозь теснившиеся вокруг дома.

Проходивший мимо мужчина в сером костюме внимательно посмотрел на него, задержав взгляд на бутылке с выпивкой. Томми отошел подальше и свернул на улицу за домом, где было спокойнее и никто не помешал бы ему выпить.

Но тут он заметил другого мужчину – он сидел на низком барьере в десятке метров, держа на коленях мальчонку. Малыш ел мороженое, а глаза у него были такие красные, как будто он только что отревелся. Мужчина что-то шептал ему на ухо. Томми наблюдал за ними, время от времени прикладываясь к бутылке. За целый день он не съел ни крошки и скоро почувствовал, как у него закружилась голова.

Мужчина выглядел лет на сорок, у него были темные волосы и красноватое лицо, как у заправского пьяницы. Томми распознавал таких с первого взгляда. Малыш сидел тихо, потупившись, словно не смея окинуть взглядом мир, что раскинулся перед ним.

Томми сделал еще глоток виски, и ему показалось, что на этот раз он ощутил в нем горчинку.

Через некоторое время мужчина достал из кармана телефон и встал, он начал с кем-то разговор, уже стоя. Дав отбой, он так крепко схватил мальчонку за руку, что тот аж вскрикнул от боли и выронил мороженое. Мужчина ударил малыша по щеке и, волоча за собой, направился в дальний конец улицы.

Что он с ним сделает там, в темноте?

Томми утер рот рукой, схватил здоровенную деревяшку, валявшуюся возле стены, и, чувствуя, как от злости у него в жилах закипает кровь, двинулся следом за этими двумя; ускорив шаг, он догнал их в несколько прыжков.

На улице, кроме них, не было ни души. Мужчина даже не успел его заметить. Томми хватил его деревяшкой по спине изо всех сил.

Мужчина тут же рухнул наземь. Томми снова ударил его – на сей раз по бедрам, затем выбросил деревяшку и с дикими воплями принялся бить ногами в живот.

Потом он стал колошматить его по лицу и разбил ему нос.

Вскоре мужчина захрипел и потерял сознание.

Томми, отдышавшись, плюнул на эту жалкую неподвижную кучу плоти. Оставаться тут было нельзя. Однако ему страшно хотелось втоптать беднягу в грязь, выхватить нож, вспороть клинком жирное брюхо и поглядеть, как оттуда на землю вывалится требуха.

А малыш стоял рядом с потерявшим сознание мужчиной, и ножки его будто утопали в тени, падавшей от его тела.

Однако он не боялся Томми. Потому что знал: тот не причинит ему вреда.

Они понимали друг друга.

Хейли

Хейли нанесла на руки тонкий слой солнцезащитного крема, чтобы предохранить кожу, и стала ждать – вдруг кто-нибудь придет к ней на помощь.

Солнце нещадно жгло голову, и она уже пожалела, что не прихватила с собой шляпу или бейсболку, чтобы укрываться от его жара. В воздухе кружили стайки черных букашек, то и дело норовивших сесть на ее блестевшую кожу, – они слетались на исходивший от нее запах кокосового масла, который их явно привлекал.

Она уже полчаса торчала в этой глуши, рассчитывая, что кто-то случайно проедет мимо. Если же так будет продолжаться и дальше, ей придется отправиться пешком через поля в поисках жилья, хотя она совсем не хотела бросать свой «Шевроле» без присмотра на обочине дороги.

Хейли закрыла крышечкой тюбик с кремом, бросила его на заднее сиденье, прихватила волосы на затылке резинкой и собралась размять ноги, пройдясь по горячему асфальту. Немного дальше, метрах в пятидесяти, посреди пшеничного поля торчало пугало. На плече у него сидела ворона – она кивала головой, будто в знак приветствия.

И тут Хейли заметила, как на другом конце поля что-то блестит – какая-то штуковина, от которой отражался солнечный свет. Она прищурилась, но разглядеть издалека, что это такое, не смогла. Мигающие отблески походили на морзянку – некий код, словно кто-то подавал ей световые сигналы.

А может, кто-то подманивал таким образом добычу.

Хейли, неужели ты и в самом деле собираешься дать волю страху?

На обочине дороги желтели маленькие цветочки. Она сорвала несколько и поднесла к носу, но они ничем не пахли – разве что землей, и то как-то неопределенно.

Послышался шум мотора. Вдалеке Хейли заметила направлявшийся в ее сторону грузовичок. Она встала посреди дороги и стала размахивать руками. Грузовичок остановился рядом с ней, и из открытого окна кабины высунулось загрубевшее на солнце лицо мужчины в клетчатой рубахе. Взгляд его тут же упал на ее декольте.

– Спасибо, что остановились, – натужно улыбаясь, сказала Хейли. – У меня движок забарахлил на автостраде, пошел дым, а я не знаю, куда звонить, чтобы вызвать техпомощь…

Не говоря ни слова, мужчина выключил двигатель, подошел к «Шевроле», открыл капот и заглянул под крышку.

– Похоже, у вас пробило радиатор охлаждения и вся вода вытекла, так что вам нужно в автомастерскую, прежде чем ехать дальше.

– А у вас нет телефона, чтобы позвонить и вызвать мастера?

Мужчина на мгновение задумался и огляделся кругом, словно проверяя, что они здесь совсем одни.

– Сожалею, дамочка, телефона у меня с собой нет, но, если желаете, могу подбросить вас до города, мне как раз по дороге.

– Я бы не хотела бросать машину, – несколько высокомерно сказала Хейли. – Может, вы сами кого-нибудь попросите мне помочь?