Страница 7 из 17
– Это нечерноземье, солнце моё! Ты знаешь, какая урожайность на здешних землях?
– Нет, но уверена, что не меньше сотни пудов с каждой.
– Ах, если бы! Если рожь, то в лучшем случае половина, то есть пудов пятьдесят, и пшеница немногим лучше. Да-да, я узнавал. Машка, конечно, прибрехнула насчет «сам два», но не так уж и много.
– Но неужели нет способа повысить урожайность?
– Есть, конечно. Но нужно вложить деньги, которых у нас сейчас нет, плюс необходим человек, который будет всем этим заниматься. Агротехника, удобрения, трехполье и ещё чёрт знает сколько всякой фигни, о которой мы с тобой не имеем никакого понятия! Так что, пусть пока всё идет, как идёт. Хуже всё равно не будет, а Лёшка парень честный, воровать не будет, лес, тот, что остался, тоже на сторону не продаст и вообще…
– Ну, не знаю. Тебе всё же следовало сначала посоветоваться со мной.
– В другой раз – обязательно!
– Ну хорошо. А теперь скажи, говорил ли ты с отцом Питиримом?
– Говорил, – помрачнел Дмитрий.
– Какие-нибудь проблемы?
– Да, блин, с этим попом вообще одни проблемы! Он требует, чтобы ты сначала выучила все молитвы, затем в грехах покаялась, совершила таинство Святого Крещения, и только после всего этого он нас, может быть, и обвенчает…
– Но ведь лютеран и православных сочетают браком и без этого, – удивилась Геся, – зачем же мне креститься?
– Так то лютеран!
– На что ты намекаешь?
– Я?! И в мыслях не было, а вот батюшка ни грамма не верит в твоё протестантство.
– Как он узнал?
– Не знаю! Но Питирим вообще дядька продуманный. Он и с большим начальством вась-вась, даром, что выглядит как дуболом в подряснике.
– Ты предлагал ему денег?
– Предлагал.
– И что?
– Взял. Но сразу же сказал, что христианина, даже такого конченого, как я, с иудейкой венчать не станет! Блин, ну не смотри на меня так, будто я накосячил. Я, если хочешь знать, пока мы здесь, ни одной воскресной службы не пропустил. Свечек, наверное, фунтов пять спалил перед иконами. Да я в армии реже причащался, хотя там за этим капец как следили!
– И что же делать?
– Ничего! Валить надо отсюда. В Питере найдем менее щепетильного батюшку, да и окрутимся.
– А может, мне действительно перейти в православие?
– Не вопрос. Только, как я сказал, отец Питирим тебя в купель пустит лишь после того, как убедится, что ты «искренне Христа сердцем приняла» и все молитвы выучила, а он их столько знает… короче, не вариант, если мы тут не собираемся ещё на месяц, а то и на два застрять!
– Слушай, – задумчиво протянула Геся, – а может, ты просто не хочешь на мне жениться?
– Началось!
– А что, тебя ведь наверняка всё устраивает!
– Ми-ла-я!
– Что?!
– Не надо!
– Не затыкай мне рот!
Вечером Будищев вытащил из колодца загодя припрятанный туда штоф водки и позвал с собой Лиховцева.
– Давай помянем наших, – хмуро предложил он, – тех, кто не вернулся.
– Хорошо. Только куда ты собрался?
– В сад. Там не так душно. Ветерок, птички поют.
– Надо хоть закусить взять.
– Да всё готово давно. Пошли. Водка греется.
В саду их и впрямь ожидал небольшой раскладной столик, на котором теснились миски с нарезанным салом, пахнущей дымком колбасой, сыром, зеленью и другими закусками, от вида которых в желудке сам собой начинал выделяться сок.
– Да тут просто царский пир! – удивленно воскликнул Лиховцев. – А где же наши дамы?
– Без дам пока обойдемся, – хмуро отозвался Дмитрий, наполняя чарки содержимым бутылки. – Давай за тех, кто не вернулся!
– Царство небесное воинам, живота своего не пожалевшим, – с чувством отозвался Алексей, и они не чокаясь выпили.
Холодное хлебное вино привычно обожгло горло, и повеселевший хозяин вкусно захрустел луком.
– Что-то случилось? – участливо поинтересовался приятель.
– Нет, всё нормально, – отозвался хозяин. – Просто иногда немного муторно на душе. Ещё по стопарику?
– Изволь.
Выпив ещё немного, они разговорились, стали вспоминать друзей, бои, в которых принимали участие. Постепенно перешли с дел минувших на настоящее. Раскрасневшийся от выпитого Лиховцев начал делиться соображениями по управлению имением. Тут было и применение удобрений, и севооборот, и внедрение прогрессивных методов агротехники. В общем, всё, что ему когда-либо приходилось слышать о хлебопашестве. Дмитрий внимательно слушал его, наполнял чарки, иногда вставлял пару слов, но было видно, что его мысли далеко отсюда.
Водочный штоф был уже наполовину пуст, когда тема инноваций в сельское хозяйство оказалась исчерпанной, и не на шутку увлекшийся Алексей перешел к более важным проблемам. Вскользь коснувшись деревенской школы, для которой, по его словам, требовалось новое здание, он высказался о несомненном преимуществе классического образования перед реальным, и хотел было поподробнее остановиться на одном из них, но наконец-то заметил отстраненный взгляд приятеля.
– Тебе не интересно?
– Знаешь, – немного помолчав, начал Будищев. – А ведь это болото совсем рядом. Вёрст пятнадцать отсюда, не более.
– Какое болото?!
– Через которое я сюда попал.
– Откуда?
– Из будущего.
– Ах, ты опять про это!
– Про него. Я когда после войны сюда ехал, всё думал, а не вернуться ли мне обратно?
– Каким образом?
– Так же, как попал. Ходил тут, присматривался, прикидывал, где спрятать трофеи, которые у тебя хранились, так, чтобы никто кроме меня не нашел…
– Зачем?
– Ну как зачем? Думал, откопаю в своем времени и продам. Антиквариат, он у нас в цене. Поднимусь по баблу. Куплю квартиру, машину, буду, как говорится, в шоколаде.
– И что же?
– А ничего!
– В каком смысле?
– Понимаешь, Лёшка. Я в своём времени, хоть с квартирой, хоть с машиной, так и останусь тем же Димкой-детдомовцем. Просто буду по шабашкам не на маршрутках добираться, а на своей тачке. Никто меня в серьезный бизнес не пустит. Это только с виду у нас там демократия, а на самом деле ещё хуже, чем до революции… только вместо графов барыги рулят и чинуши.
– А тут?
– А тут я всё могу! Нет, серьезно. Понимаешь, я сейчас один знаю больше, чем все ваши академики или профессора. Я один умею то, до чего люди ещё не скоро додумаются. Взять хоть Барановского, ведь он гений, а простых вещей не понимает! Я его пацану фонарик сделал, так он на меня смотрел, как на… блин, как этого древнего грека звали, что огонь принес?
– Прометей?
– Во-во, как на Прометея!
– И что ты будешь делать, звонки ставить?
– Звонки фигня! Хотя я на них нехилые бабки поднял для простого мастерового. Нет, брат, теперь я купец и у меня своя мастерская! Да я в ней всё что угодно сделаю, о чём другие ещё даже не догадываются. Освещение, сигнализация, электродвигатели,… а ещё пулеметы, автомобили, самолеты, ты хотя бы представить можешь, как они выглядят? А я их видел! Да что там самолеты, я, когда сюда ехал, хотел примус купить…
– Какой ещё примус?
– Во-от! Не изобрели ещё примус![13]
– А зачем он?
– А низачем. Деньги я на нем заработаю!
– И большие?
– Может, и не очень. Только я таких вещей столько знаю, что внедрить их все, наверное, и жизни не хватит. На чем-нибудь, да поднимусь.
– Кажется, тебе уже хватит, – покачал головой Лиховцев.
– Что?! – вскинулся Будищев, но потом, оглядев окружающую обстановку, как будто очнулся и кивнул. – Да, ты прав, дружище. Поздно уже. Давай ещё по одной, и пойдем в дом.
Тем временем Геся, Стеша и Елена сидели в гостиной при свечах и, поджидая своих мужчин, коротали время за рукоделием. Точнее, Степанида штопала Сёмкину рубаху, Леночка разглядывала дамские журналы, а Гедвига Генриховна давала ей пояснения, нервно поглядывая в сторону двери.
– Как необычно, – изумилась девушка с очередной картинки. – Неужели такое носят?
13
Примус изобретен в 1892 году Францем Вильгельмом Линдквистом.