Снимите розовые очки

Тут у меня возник один вопрос к приятелям.

– Вы тут сейчас говорили о том, что здешние красавицы любят навешивать на себя кучу драгоценностей? – спросил я. – Но откуда же они берут эти сверкающие камешки, ведь они не дешевы, да и денег здесь ни у кого нет, купить драгоценности как бы и не за что?

– Ты что, – ответил Бао, – камни – это же проще простого. Их на складе экипировки для женщин берут, как мы на своем складе берем доспехи, одежду и оружие. Это же не баснословно дорогие земные камни, эти камушки аборигены как-то у себя в лабораториях производят, они тут ничего не стоят, так, одни девчонки для красоты носят.

– А выглядят как настоящие…

– Конечно, как настоящие, – вмешался Олаф. – Как химик могу отметить, ни один черт их от настоящих не отличит. Алмазы чистейшей воды и режут стекло без подвоха. Остальные камни такого же отличного качества. Как их местные умельцы делают – ума не приложу. Мне случайно проговорился вербовщик, когда вел к двери в портал, что они на Земле продают эти камни ювелирам как самые настоящие по цене натуральных, так они у нас деньги добывают. Им ведь нужно на что-то жить, нужны деньги, вот так они и зарабатывают.

– А я, – включился в обсуждение Пауль, – десяток таких красивых камушков взял и припрятал, на всякий случай. Мало ли, как судьба сложится, могут пригодиться.

– Да, – мечтательно произнес я, – недурно было бы прихватить пару десятков этих безделушек и махнуть на Землю, а там и гульнуть на славу! И без всяких драконов.

– Вот уж наш здоровяк, прихватив таких камней, на Земле разошелся бы, – намекая на Олафа, подначил Бао, – небось целый гарем одалисок златовласых себе завел.

– Одалиски и гаремы – это у вас, на Востоке, – совершенно не обижаясь, ответил, привычный к шуткам товарища, Олаф. – У нас, в северных землях, мужчине хватает одной женщины, но, конечно, красавицей она быть должна. Это у вас столетние старцы поедают килограммы толченых рогов носорогов, бивней слонов и прочих несъедобных вещей, чтобы износившиеся «червячки» окаменели и их можно было бы снова и снова забивать в молоденьких девиц.

– Ах ты… – вскочил взъерошенный Бао. – У меня вовсе не червячок, ты сто раз в душевой видел, совсем не червячок. Зато не у каждого дуба большой корень, вот! – Уперев руки в бока, он, прищурясь, уставился на норвежца.

– Ну, с моим-то корнем все в порядке, – примирительно хохотнул Олаф. – Не кипятись, половой гигант.

Между друзьями частенько случались подобные шутливые перепалки, к ним давным-давно привыкли, никто ни на кого никогда не обижался, зато окружающим было весело. В принципе, вопрос о том, чтобы сейчас с карманами, полными бесплатных драгоценностей, отправиться на Землю, был чисто риторический, разумеется, никуда отсюда бежать я не собирался, меня заинтересовал этот новый мир…

В дальнейшем дни шли за днями обычной чередой в привычных тренировочных хлопотах, потихоньку приближая дату состязаний. В один из вечеров, предшествовавших этому событию, мы решили, вопреки устоявшейся традиции обычных посиделок в саду, сходить на цирковое представление – там как раз выступали таинственные колдуны. Мне очень хотелось на них посмотреть. Паулю тоже; он, хоть и жил тут достаточно долго, в цирке ни разу не был, как-то желания не возникало да и не с кем было. Но, за компанию, решил сходить.

Помещение цирка походило на наши выездные шапито – тот же большой шатер вокруг арены, где находились сиденья для зрителей, такие же трапеции для акробатов, развешанные в разных местах, яркие картинки на стенах, толпящиеся в проходах зрители, стойки с предлагаемым всем густым ароматным и потрясающе вкусным местным чаем, та же атмосфера грядущего праздника. Но, по моему мнению, праздник как бы не состоялся.

Акробаты, жонглеры, глотатели огня – все актеры были из местных, малый рост совершенно не мешал им выделывать всевозможные трюки, они хорошо знали свое дело, но выдающихся номеров не демонстрировали. Клоуны пытались смешить, но это у них получалось как-то не очень смешно, но довольно плоско и пошло. На мой взгляд, представление было рассчитано на публику низкого пошиба, хотя многим зрителям это нравилось, что меня даже покоробило. В репертуаре явно не хватало номеров с разными дрессированными животными, да где ж их тут взять, и хорошей интеллектуальной клоунады, к ней я привык при посещениях нашего цирка в пору раннего детства.

Но я ждал колдунов. И они появились под конец представления. Их было двое, два существа, ростом повыше двух метров, невероятно худые и какие-то на вид прозрачные, светящиеся золотистым светом. Я спросил друзей, все ли колдуны так выглядят, на что те ответили, что нет, бывают разные, маленького роста и толстые тоже встречаются, но «прозрачность и свечение» присущи всем. Но светятся они самыми разными цветами – голубым, розовым, редко – мрачно-темным, почти черным. Мне стало любопытно, как это – «черное свечение».

Колдуны выполняли что-то невообразимое с энергетическими потоками, описать это словами чересчур сложно – разноцветные струи чего-то невесомого, но тем не менее ощущаемого, летали по залу, касались лиц зрителей, было жутковато чувствовать на лице прикосновение чего-то неведомого, отчего буквально цепенело сердце. Струи сплетались в клубки, сворачивались в каких-то диковинных существ, едва ли где-то существовавших, кроме воображения их создателей.

Видения издавали звуки, но не обычные, привычные слуху, а что-то неведомое – то ли стоны, то ли звон, то ли завывания, выглядело это завораживающе, но немного жутко, когда созданное из ничего гротескное существо проходило как бы сквозь тебя, отчего буквально переворачивалось все внутри. Иногда видения устраивали что-то вроде битвы между собой прямо в воздухе над головой зрителей, потом с шипением и треском распадались на части и трансформировались в совершенно иные создания, продолжающие волшебный полет по залу.

Было одновременно ощущение реальности и нереальности происходящего. Чем-то потусторонним веяло от этого зрелища. Нет, это явно не было обычными фокусами земных иллюзионистов, тут пахло настоящей магией! Но какой? Сколько длилось представление, устроенное колдунами, я не знаю, и миг, и вечность, можно было, пожалуй, дать такое определение. Когда оно неожиданно прекратилось, весь зал будто кто-то выключил, пропали волшебные видения, бесследно исчезли с арены и сами колдуны, в воздухе помещения какое-то время витали незнакомые неземные ароматы, а мы сидели, недолгие мгновения находясь в прострации, не имея сил встать на ноги. Постепенно зрители, и мы в том числе, стали приходить в себя, подниматься со своих мест и расходиться по домам.

– А что, – поинтересовался я у приятелей, когда мы вышли на улицу, – тут каждый раз устраивают такое шоу?

– Если ты имеешь в виду обычных артистов, то да, – ответил Бао, – всегда практически одно и то же. А если спрашиваешь про колдунов, то – нет, на всех представлениях они показывают разные волшебства, я еще ни разу не видел повтора номера.

– Эти всегда удивляют чем-то новым, – вмешался Олаф, – очередную новую чертовщину показывают, у меня от их выступлений мурашки по коже. Но все равно каждый раз снова хожу посмотреть, на Земле такого не увидишь. Тут явное волшебство. Я сколько раз задумывался над тем, как у них все это получается, но ответа найти не смог. Если отринуть волшебство, то на нашей планете нет сейчас таких технологий, чтобы так… чтобы такое показывать, чтобы так ощущалось, и все остальное, – вконец запутался он.

– Олаф хотел сказать, – пришел на помощь другу Бао, – что мы с ним так и не разобрались в природе этого явления. Как программист, я не должен мыслить абстрактно, но полученные, например сегодня, ощущения обычному анализу не поддаются, тут что-то посложнее. Может, те, кого называют колдунами, действительно научились как-то управлять энергией, кто знает. Да и сами они существа загадочные. Я никогда не видел их вблизи, да они и не позволяют к себе приближаться, сразу исчезают, но издали я никак не мог разглядеть, что они собой представляют, чересчур туманная внешность.