Бездна, полная звёзд

“Калькулятор” занял место на верхней половине живота, поверх пижамы. Нагрелся, но не обжигающе, и через несколько секунд раздался тонкий писк, переходящий в нежную трель. Иоанна сняла прибор, мимолётная улыбка вновь сделала её лицо мягче. Сталь в глазах пропала, они излучали тепло и доброту.

– Всё в порядке. Новая печень работает превосходно. Не шевелитесь: отключаю помпу. Пробы нормальные, она более не нужна. Голодны?

Я отрицательно мотнул головой.

Привычным движением доктор сняла пакетик с опалесцирующей мутной жидкостью внутри, закрепленный на правом сгибе локтя, нажав длинными пальцами на центр водяной подушки. Мои попытки отлепить или оторвать его самостоятельно закончились неудачей пару часов назад.

– А шарик на шее? – коснулся я тёплого предмета под затылком. Выдавить его я тоже пытался.

– Преобразователь речи. Чтобы все могли друг друга понимать. Всеобщий язык ещё не выработан. Смотрите, у меня тоже такой.

Иоанна повернулась спиной: шарик под кожей размером с монету в рубль был в том же месте, что и у меня.

Интересно, вспомню этот сон, когда проснусь? Я прикрыл глаза.

– Хотите отдохнуть? С вами хочет поговорить кое-кто, но я скажу ей подождать.

– Со мной? – недоумение, видно, было написано на моём лице. – Простите, но вы меня с кем-то путаете. Меня зовут Дмитрий…

– Конечно, не волнуйтесь! Макс, вы попали в аварию и серьёзно повредили печень. Пришлось её заменить. Искусственная кома была просто необходима, чтобы за это время вырастить новый орган из вашего же гепатоцита. Это клетки печени. Через семнадцать дней была проведена успешная трансплантация. Амнезия вполне естественна, но подмена личности меня тревожит, признаюсь. Вы действительно, ничего не помните и не понимаете, что происходит? Конечно, может это реакция на сэлин.

Так, вряд ли я сплю. Но даже если это сон, он всё одно сбудется в точности. Голова болеть перестала, привкус металла во рту исчез. В любом случае, не стоит всё рассказывать доктору.

Может, посетительница поможет найти ответы? Главная задача сейчас  – выйти из палаты. А далее – по ситуации.

– Голова уже не болит, – ответил я нарочито бодро и с улыбкой. – Можно поговорить с посетителем?

Хоть бы согласилась!. На лице Иоанны промелькнуло сомнение.

–  Она поможет мне быстрее прийти в себя.

Последнее стало решающим аргументом. Доктор улыбнулась в ответ.

– Хорошо, попробуем. Имя Евы Вольфович вам о чём-нибудь говорит?

По лицу наверняка видно, что нет. Скрывать глупо и недальновидно.

– Нет.

– Подождите минутку, сейчас вернусь.

Иоанна ушла. Теперь, когда я не видел её перед собой, не слышал слов, невероятного нагромождения невозможностей, я почти пришёл в себя. Я верил и не верил. Либо со мной что-то происходит физически, и всё правда, пусть и совершенно невероятная, или я сошёл с ума. Решил пока придерживаться первого варианта.

Главное сосредоточиться и постараться ничему не удивляться, чтобы более не вызывать в людях удивления и того взгляда, каким обычно смотрят на сумасшедшего.

Накатила очередная волна головной боли. Я заставил себя встать.

Запах хвои усилился. Я вытянул руки вперёд и отправился на встречу стенам. Может теперь лес настоящий?  Я уже был готов, что таинственный сосновый бор другой планеты поглотит моё тело в пижаме, как руки  натолкнулись на идеально гладкую преграду.

Дверь вновь отъехала в сторону.

***

Высокая, смуглая девушка с тёмно-каштановыми кудрявыми волосами до плеч стремительно возникла в чёрном проёме. Взгляд карих глаз был холодный, пытливый, с лёгким превосходством. По судорожным вздохам и рваным движениям было видно, что она нервничает, но скорее умрёт, чем признается. Лет двадцати семи не больше. Ровесница, значит.

Гостья была одета по-осеннему тепло.

– Здравствуйте! Как поживаете? Давно не виделись, – я решил притвориться, что узнал её.

Она рассмеялась. Смех сделал её живее.

Невольно я начал смеяться в ответ. Посетила новая мысль: не розыгрыш ли? Помню на телевидении подобные программы: главный герой попадал в тщательно отрепетированную и выстроенную режиссёром сцену. В конце всегда был смех, аплодисменты, куча гелиевых шариков и фразы типа «Вас снимала скрытая камера!». Но в Волгограде нет таких шоу, это не Москва. Хотя, может я - первый участник?

– Макс! Ничего-то вы не помните, верно? Мы не были знакомы до аварии. Я - Ева Вольфович из министерства. Накануне аварии, мы созванивались, а встретиться не успели. Судя по заключению лечащего доктора, этого тоже вы не помните, – говорила она низким, уверенным голосом, чуть с хрипотцой.

– Кто я? Расскажите-ка свою версию.

– Ладно, так и быть, - парировала Ева, опускаясь на кресло у кровати.

– Итак, вы - Макс Иллионов, тридцать три года, уфолог. Закончили университет Футуризма, отделение Уфологии в Аталье. Недолгое время работали на кафедре ассистентом. Подали заявку в Министерство труда для перевода на другую работу, пройдя через тестирование программы “Весы 46”. Та определила вам работу на Оке - одной из двадцати семи станций по поиску внеземных сигналов на поверхности.

-  Я - работник министерства по внеземным контактам. Звонила, чтобы обсудить новое назначение, – девушка стала серьёзной, впервые с того момента, как начала говорить. – Потом вы попали в аварию. И вот я здесь.

Она продолжала смотреть с интересом в упор, словно решала какую-то задачу. Глаза у неё были влажными, миндалевидными. На правом запястье крутился такой же браслет, как у Иоанны. У них есть, а у меня нет.