Страница 8 из 9
Поджидавшие его люди провели в засаде много часов. Увидев, что Ма Лян не пошел на мост, а развернулся, они бросились за ним. Сил им было не занимать, они крепко связали Ма Ляну руки и ноги, рот заткнули тряпкой. Они засунули юношу в плотный холщовый мешок, завязали его и закрепили на спине мула. Ма Лян не мог ни пошевелиться, ни закричать.
Вот так, в мешке, словно какой-то товар, Ма Ляна тайком привезли в усадьбу богача.
Глава 13
Упрямец
Ма Ляна развязали и привели в залу. С первого взгляда Ма Лян узнал в богаче того толстого, похожего на свинью коротышку, которого видел когда-то в канцелярской лавке.
Богач, делано улыбаясь, с притворным уважением обратился к пленнику:
– Ма Лян, мы пригласили тебя, чтобы учить рисованию. Ты ведь любишь рисовать? Я специально для тебя позвал из столицы именитого мастера. Я всегда почитал таланты.
Хозяин велел слугам привести учителя.
Художник, тот самый, с козлиной бородкой, согнувшись в глубоком поклоне, уже давно стоял за спиной богача. Он заискивающе сказал:
– Поистине, наш хозяин – настоящий Бо Лэ[16], а наш Ма Лян – добрый скакун. Ма Лян, скорей же извинись перед хозяином.
– Ну что вы, что вы, – притворно смутился богач. – Ма Лян, скорее поприветствуй учителя.
Ма Ляну были противны их кривляния, и он ответил:
– Ничего мне от вас не надо, и такой учитель мне не нужен, отпустите меня домой.
Богач повращал глазами под заплывшими жиром веками и сказал:
– Ну что ж, раз ты не хочешь признавать его как учителя, тогда я прикажу, чтобы он стал твоим учеником, я нанимаю тебя учителем в наш павильон живописи. Ты будешь жить в высоком тереме, есть вдоволь и ежемесячно получать солидное жалование. Так что тебе нет надобности возвращаться домой.
– Ма Лян, прошу тебя быть моим учителем, я очень хочу у тебя учиться, – подхватил художник.
Ма Лян почувствовал отвращение, ему не о чем было разговаривать со свиньей и этим прихвостнем. Увидев, что юноша молчит, хозяин решил, что тот тронут предложением и согласен его принять.
– Ну вот и славно! – воскликнул он. – Ма Лян, нарисуй-ка мне золотых слитков! Много не нужно, можешь рисовать по десять слитков в день.
Это рассмешило Ма Ляна.
– Я же голодранец, гожусь только на то, чтобы плугом править, мотыгу держать да грязь месить, – язвительно ответил он. – И рисовать-то я умею одни мотыги да плуги, которые постоянно соприкасаются с грязью. Слитков я отродясь не рисовал, я даже не знаю, как они выглядят, потому что никогда их в глаза не видел.
Богач решил, что Ма Лян все-таки нарисует то, что он хочет. Повеселев, он махнул рукой и приказал:
– Ну это пустяки, сейчас исправим. Эй, слуги, принесите-ка из хранилища золотой слиток да выберите покрупнее.
Двое слуг притащили огромный слиток и положили его на стол. Хозяин велел Ма Ляну нарисовать его. Ма Лян отказался.
– Если у вас уже есть золотые слитки, зачем мне рисовать еще?
Богач начал терять терпение:
– Это не твое дело, рисуй живо!
– Не могу, у меня нет кисти.
– Это тоже легко исправить. Все мои предки торговали кистями, а теперь я продолжаю их дело, наша семья владеет множеством канцелярских лавок, они повсюду. Слуги, принесите кисть…
– Тут нужна его волшебная кисть, – поспешил напомнить стоявший сзади художник.
Сообразив, что сказал глупость, богач тут же исправился:
– Ма Лян, мне нужно, чтобы ты рисовал своей волшебной кистью. Нечего мне зубы заговаривать, рисуй живее!
Ма Лян прикрыл глаза и молчал. Богач разозлился:
– Рисуй! Живо! Если будешь отказываться, я тебя все равно заставлю!
Ма Лян продолжал придумывать отговорки:
– Я не взял с собой кисть, я ведь не знал, что вы притащите меня сюда и заставите рисовать.
Препирались они очень долго, но юноша так и не уступил. В гневе богач завопил:
– Ты шутить со мной вздумал?! Слуги, обыскать его! Ни за что не поверю, что он не взял с собой волшебную кисть!
Вошли двое слуг, Ма Лян снял с себя доули и, держа ее в руках, позволил себя обыскать.
– Кисть моя, а не ваша, чего это вы меня обыскиваете? – возмущался он.
Богач не знал, что делать, и художник снова прошептал ему что-то на ухо. Тогда хозяин сказал:
– Волшебная кисть – драгоценный предмет, принадлежащий нашей канцелярской лавке, а ты его украл. Нет, ты силой отнял у меня фамильную ценность!
Пока эти двое шептались, Ма Лян переложил шляпу с волшебной кистью из одной руки в другую. Слуги обыскали его с головы до ног, даже расстегнули на нем одежду, но так ничего и не нашли.
– У него нет кисти, – доложили они.
Богача, оставшегося ни с чем, охватил бессильный гнев. Выругавшись, он приказал:
– Заприте этого упрямца в конюшне! Не может быть, чтобы его нельзя было усмирить!
Четверо слуг, грубо подталкивая Ма Ляна, отвели его в конюшню.
Глава 14
Свобода
Снег медленно кружил в воздухе, до этого намело большие сугробы, и все кругом было белым бело.
Ма Ляна заперли в конюшне, а лошадей перегнали в теплое место. Пленника нарочно оставили в насквозь продуваемом стойле, куда попадал снег, чтобы ночь показалась ему особенно долгой и мучительной.
У Ма Ляна окоченели пальцы на руках и ногах. Ветер забирался к нему в рукава и в штанины. Походив вдоль стен, юноша присел на корточки в углу. Его трясло, из носа потекло, в горле запершило.
Стояла глубокая ночь, а у Ма Ляна до сих пор во рту не было ни крошки, он изнемогал от голода и жажды, живот урчал и словно приклеился к позвоночнику. Это было невыносимо!
Холод и голод мучили пленника. Вдруг он словно потерял опору, в глазах зарябило, ноги обмякли, и Ма Лян рухнул на пол.
– Нельзя падать!
Ма Лян очнулся и, стиснув зубы, на ощупь с огромным трудом поднялся. Оглядевшись и прислушавшись, он никого не увидел, вокруг была тишина. Он стал ощупывать все вокруг и, найдя на деревянной перекладине немного снега, съел его. Ему стало легче, он тихонько вытащил из шляпы волшебную кисть и нарисовал груду сухих поленьев, собираясь развести огонь…
Он не знал, что у стен есть глаза и уши: богач подослал художника наблюдать за пленником, опасаясь, как бы тот не умер – тогда уж точно не видать им волшебной кисти. И вот через бревенчатую стену конюшни художник увидел, что Ма Лян где-то раздобыл огонь и перед ним ярко пылают дрова, а сам он увлеченно грызет отломанную от карниза сосульку. Художник сообразил, что Ма Лян воспользовался волшебной кистью, и значит, она наверняка при нем.
Юноша тем временем с тревогой думал о том, что, когда рассветет, богач и его прихвостни придут в конюшню и поймут, что волшебная кисть у Ма Ляна с собой. Тогда они точно заставят его рисовать золотые слитки, и если он нарисует хоть один, ему придется делать это каждый день. Если же он не станет рисовать, они отнимут его волшебную кисть и никогда не вернут ее.
Ма Лян думал как быть, но ни одна идея ему не нравилась, единственный выход – до рассвета придумать, как отсюда выбраться. Но как? Вот в чем вопрос!
Художник меж тем рассказал все богачу, и тот не на шутку рассердился:
– Так этот негодник нас провел! Сейчас же подвесьте его и отберите кисть. Как только она окажется у меня, можно с ним больше не церемониться!
Художник взял с собой нескольких слуг, тихо прокрался к конюшне и, открыв дверь, ворвался внутрь. Огонь все еще горел, но Ма Ляна там не было.
Где-то за конюшней открылась дверь, которую юноша нарисовал волшебной кистью. Через нее он выбежал наружу.
Тут подоспел сам богач с несколькими людьми. Освещая фонарем следы на снегу, он сказал:
– Ма Лян еще где-то во дворе, усадьба окружена стеной высотой в три чжана[17] и толщиной в два чи, он не сможет отсюда выйти. Главное, чтобы он снова не нарисовал дверь.
16
Бо Лэ – в китайской мифологии бог, отвечающий за лошадей в небесном царстве, он умел оценивать лошадь с одного взгляда. Со временем это имя стало нарицательным, так называли того, кто слыл настоящим знатоком лошадей.
17
Чжан – мера длины, равная 3,2 м.