Страница 2 из 7
«Блаженный священномученик, прозванный Кукша, один из отцов святого Печерского монастыря, был весьма известен, так как он проповедовал христианство среди неверных вятичей, многих из них просветил св. крещением и обратил от неверия ко Христу. При своей проповеди он творил много великих чудес – прогонял бесов, низвел дождь с неба, иссушил озеро и явил много иных дивных знамений. После многих ужасных мук, он был усечен неверными вместе с учеником своим».
Но христианство хоть не сразу, но одерживало верх над старыми верованиями, проникало светом своим в самые отдаленные вятичские селения – и в дебри лесные, и в глухие болота. И уже спустя тридцать лет после мученической гибели Кукши, губители его – вятичские старейшины – сами показали себя ревнителями веры христианской, помогая крестить своих сородичей. Обращение вятичей в Православие видно и по обнаруженным археологами древним захоронениям: к концу XII столетия все чаще вятичи погребают усопших по христианскому обряду, часто во время раскопок находят крестики, иконки. Семя, посеянное просветителем вятичей, дало благодатные и обильные всходы. Крещеная Вятичская земля вошла в состав Черниговского епископства, а в XIII веке появились на ней первые монастыри.
Ныне есть три основные версии о времени и обстоятельствах основания Оптинской обители. По одной из них монастырь на месте современной пустыни существовал уже в начале XIII века, еще до страшного для Руси монголо-татарского нашествия, и вместе с Козельском был разорен степными завоевателями весной 1238 года. Козельск, в то время небольшой городок, оказал захватчикам настолько упорное сопротивление, что пришлось им задержаться у его стен на целых семь недель. Монгольский хан самоуверенно потребовал сдачи города, но жители, собравшись на вече, решили, как говорится в летописи, не уступать, сложить головы свои за веру христианскую. Все попытки степняков захватить город оказались безуспешными. Только почти через два месяца, когда к Козельску подошли новые силы монголов с тяжелыми камнеметами, удалось врагу разрушить его стены. Защищавшие город немногочисленные воины «совет держали выйти на полки татарские» и сделали последнюю отчаянную вылазку, во время которой перебили множество монголов и сожгли их осадные орудия. Но и сами они пали в неравной сече. Только после этого враг смог ворваться в Козельск. Истощенные осадой жители города дрались до последнего, унося жизни все новых и новых захватчиков, пока сражаться стало некому. Разъяренный потерей времени и гибелью многих своих воинов, хан Батый назвал Козельск «злым градом». Он приказал сжечь его дотла, перебив всех уцелевших жителей, вплоть «до сосущих молоко»[1].
Но это случилось через семь недель после появления монголов под Козельском. До того же, пока степное воинство осаждало непокорный город, захватчикам было нужно пропитание, а их лошадям – корм. Поэтому монгольские отряды, как обычно бывало в таких случаях, скорее всего рассеялись по округе, тщательно обыскивали и разоряли окрестности в поисках провианта и фуража. Может быть, монастырь – предшественник Оптиной пустыни, если он в то время действительно существовал, стал жертвой такого разорительного набега…
«Батый… пошел к Козельску. Был в Козельске князь юный по имени Василий. Жители Козельска, посоветовавшись между собой, решили сами не сдаваться поганым (так на Руси называли язычников – А. К.), но сложить головы свои за христианскую веру. Татары же пришли и осадили Козельск, как и другие города, и начали бить из пороков (метательных орудий – А. К.), и, выбив стену, взошли на вал. И произошло здесь жестокое сражение, так что горожане резались с татарами на ножах; а другие вышли из ворот и напали на татарские полки, так что перебили четыре тысячи татар. Когда Батый взял город, он убил всех, даже детей. А что случилось с князем их Василием – неизвестно; некоторые говорили, что в крови утонул. И повелел Батый с тех пор называть город не Козельском, но злым городом; ведь здесь погибло три сына темников (командиров «тьмы» – тумена, монгольского военного подразделения в десять тысяч воинов – А. К.), и не нашли их среди множества мертвых».
Приверженцы еще одной версии создания обители не спорят о его дате, но предлагают свое объяснение происхождения названия монастыря. По их мнению, слово «оптина» обозначает когда-то существовавший в обители порядок, при котором допускалось совместное («оптом») проживание в ее стенах и монахов, и монахинь. До конца XV века некоторые монастыри состояли из двух половин – мужской и женской, находившихся под управлением одного настоятеля. Возможно, к числу таких монастырей изначально принадлежал и Оптинский. Совместное проживание монахов и монахинь было запрещено на Руси церковным собором 1503 года, но связанное с ним название могло пережить отмененный обычай.
Однако все это только предположения. Подтвердить их или опровергнуть нельзя. Никаких точных данных ни об основании Оптинской обители, ни более-менее подробных свидетельств о ее ранней истории, к сожалению, не сохранилось. Так случилось в силу непростой истории Козельской земли. После Батыева нашествия она еще не раз подвергалась опустошительным вражеским вторжениям и разорялась во время княжеских междоусобиц. Неспокойным для Козельской земли выдалось и XVI столетие. В самом его начале у Руси появляется новый грозный и опасный враг – Крымское ханство. То было государство, существовавшее во многом за счет ограбления соседних стран и народов. Уже в 1500 году «пришли татары… под Козельск, и захватили сельцо козельское Олешню», – говорится в Никоновской летописи. В тот раз крымчакам удачи не было: русские воины их, «догнав, побили и полон отбили»[2]. Но с этого времени Козельская земля, как и другие южнорусские области, стала подвергаться хищническим нападениям крымчаков едва ли не каждый год, а то и чаще. Во время этих набегов, ставших для Руси подлинным бедствием, разграблялось все, что не находилось за крепостными стенами, а не успевшее укрыться население угонялось в полон, чтобы затем отправиться на невольничьи рынки крымской Кафы и Стамбула. В начале же XVII века Козельская земля разделила бедствия драматического для России Смутного времени, полыхнувшего здесь в полную силу.
В огне всех этих войн горели и разорялись города, беззащитные села, деревни, монастыри. Гибли монастырские и городские хранилища документов с бесценными для историков летописями, писцовыми книгами, рукописями. Поэтому и не сохранились до нашего времени достоверные свидетельства об основании Оптиной пустыни. Потому ничего точно не известно и о ее ранней истории: о ней мы можем лишь догадываться, предполагая, что складывалась она так же, как история всей Козельской земли, история других православных монастырей того края и того времени. И что Оптинская обитель разделяла их судьбы. Как заметил составитель самого известного описания Оптиной пустыни, Лев Александрович Кавелин (впоследствии архимандрит Леонид, 1822–1891), «Козельск и… сопредельная ему пустынь были разорены врагом; при этом случае погибли как монастырские, так и городские архивы, и нам по необходимости осталось в исследовании судеб обители до XVII столетия довольствоваться одними преданиями»[3].
Действительно, третья, самая распространенная версия возникновения монастыря опирается на предание, ныне широко известное, по которому основал монастырь разбойник по имени Опта. Л. А. Кавелин считает, что случилось это в первой половине XV столетия. Иногда же указывается конец XIV века. В то время земли, на которых была создана обитель, относились к так называемым Верховским, или Верхнеокским княжествам. Располагались эти небольшие по территории княжества между владениями двух извечных соперников – Москвы и Литвы. Верховские князья то переходили на службу к великим князьям литовским, то вновь, когда это было выгодно, возвращались под руку Москвы. Изменой в те времена это не считалось, но и порядка в спорных землях не добавляло. Сильной власти и княжеского правосудия здесь не было, что привлекало людей, честным трудом жить не хотевших, промышлявших грабежом и разбоем, лиходеев и душегубов. Потому наводнили они приграничные Верховские земли, чувствовали себя здесь привольно, сбивались в шайки, грабя и убивая по большим дорогам торговых людей, да и просто проезжий люд. Через места эти проходили важные торговые пути, так что добыча разбойникам всегда была обеспечена. Известен, например, один случай, когда попав в их засаду, четверо купцов разом лишились товаров на 175 с лишним рублей. А в то время на 20–50 рублей можно было купить целую деревню с землей, постройками, скотом. Разбой в Верховских землях долго не удавалось искоренить даже после установления московской власти.
1
Лаврентьевская летопись [Суздальская летопись. Продолжение по Академическому списку] // Полное собрание русских летописей. Л.: АН СССР, 1928. Т. 1. Вып. 3. Стлб. 522.
2
Летописный сборник, именуемый Патриаршей, или Никоновской летописью // Полное собрание русских летописей. СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1901. Т. 12. С. 250.
3
Кавелин Л. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни и состоящего при ней скита св. Иоанна Предтечи. СПб.: Тип. Морского кадетского корпуса, 1847. С. 4.