Сбежавшая жена

Ох, Лимес, если бы я знала, то вернулась и похоронила бы тебя тогда. Прости… Прости меня… Я расплакалась, но заклинание все же закончила. Вокруг меня воздух накалился и возле ушей что-то очень громко стукнуло. Я похлопала по ушам, но никаких звуков не услышала. Отлично, значит подействовало!

«Ты готова?» — обратилась я к драконице.

«Я только этого и ждала, давай уже начнем!» — с воодушевлением отозвалась она.

Я вытянула руки вперед и стала выпускать магию льда, надеясь, что она достанет до брата Лимеса, так как глаза я по-прежнему не могла открыть. Он в это время изменил тактику. Я почувствовала, как мои ноги кто-то схватил и, открыв глаза, увидела теневые руки. Такие применял Лимес, когда пытался меня убить. «Похоже у них это семейное», — не к месту хихикнула я. Пришлось изменить направление магии и запустить ее в теневые руки. Но это же были тени, поэтому у меня не получилось на них воздействовать, и они свободно ползли, не боясь льда.

Я усилила действие своей магии, но добилась лишь того, что заморозила свои ноги.

«Что ты делаешь, дура?! Нужно его бить, а не тени!» — драконица нервно забилась внутри.

Я перевела взгляд с теневых рук на брата Лимеса. Он собирался выпустить на меня еще партию теневых рук. Дожидаться этого я не стала и, освободив ноги ото льда, бросилась к нему. Теневые руки хоть и пыталась меня удержать, но, благодаря упорству, мне удалось от них оторваться.

Подбежав к мужчине, я ударила его кулаком в живот и почувствовала в руке боль. Обычно я всегда полагалась на свою магию, и в редких случаях использовала физическую силу, так как считала, что драться без магии, когда она у тебя есть, глупо. Я привыкла на нее полагаться. Но сейчас, к сожалению, моя магия льда была бессильна. Мой противник согнулся от боли, выругался, но снова попытался применить ко мне магию подчинения. В этот раз всерьез: я почувствовала, как она проникает внутрь меня и заставляет согнуться.

Я прикрыла глаза и, не глядя, стала бить его кулаками куда придется.

— Надеяться всегда на магию глупо. Знала бы, что у тебя кроме магии подчинения ничего нет в запасе, еще тогда напала бы на тебя. Даже твой младший брат сильнее тебя, — пропыхтела я, ударила его ногой по лицу и вновь открыла глаза.

Он лежал на боку, согнувшись, из его носа текла кровь. Жалкое зрелище. И этого человека я боялась? Я невесело рассмеялась, понимая, какой дурой была. Возможно, на меня повлияло то, как он легко тогда приказал моим родителям следовать за ним. Я боялась не его, а его магии подчинения. Четыре года назад он казался мне таким ужасным и страшным, а теперь… Время идет, и наши прежние страхи порой кажутся такими нелепыми. Сейчас мне почему-то хочется вернуться в прошлое и надавать себе оплеух.

«Он такой жалкий… Даже сделать ничего не может», — драконица была крайне разочарована братом Лимеса, впрочем, как и я.

«Я тоже не думала, что он такой. Ладно, давай его свяжем и пойдем уже в подземелье, искать родителей», — вздохнула я.

Я взяла своего бывшего противника за руку и потащила в дом, чтобы связать. Убивать я его не собиралась. Мне хотелось узнать, зачем все это делается. Почему они похищают драконов? Ведь именно из-за этого мое детство резко оборвалось. А так как я сейчас ничего не слышала, то правильнее будет его допросить потом. Да и, думаю, дознавателю и правой руке короля он тоже может понадобиться.

Я дотащила его до дома, держа за одну руку. Он даже не сопротивлялся: понимал, что смысла уже не было. Вошла в дом и наткнулась на перепуганных эльфиек. Увидев меня, одна из них что-то спросила. Я лишь видела, как она открыла рот, пошевелила губами и вопросительно на меня посмотрела.

«Слушай, ты понимаешь, что она сказала?» — спросила я у драконицы.

«Ты забыла, что я тоже сейчас глухая?» — буркнула она в ответ.

Ну да, точно, ведь она — это я.

Я указала эльфийкам на свои уши и втащила в дом брата Лимеса.

— Я вас не слышу. На мне магия оглушения. Давайте потом я все объясню? — проговорила я, но голоса своего, конечно же, не услышала. — Для начала свяжите его, и глаз с него не спускайте. У него дар подчинения, поэтому, думаю, стоит завязать ему еще глаза и рот, — попросила я сестер.

Я отпустила руку поверженного лейра и собралась уйти, но он дернул меня за рукав, и я обернулась, посмотрев на него.

— Твоя семья мертва, — сказал он очень медленно, по слогам, чтобы я смогла прочитать по его губам, и улыбнулся во все в тридцать два зуба.

Я хоть и была глухой, но эти слова поняла. Скрипнула зубами и пустила в него ледяную магию. Он захрипел, но не унимался:

— Твоя сестра была такой милой, когда кричала.

Я резко ударила его ногой в челюсть.

— Да как ты смеешь говорить о моей семье! Ты! — я взяла его за плечи и, не помня себя, стала трясти изо всех сил.

Он лишь только рассмеялся. Мне казалось, что даже сквозь глухоту я слышу его издевательский смех. Противный, пробирающийся под самую кожу смех. Он наслаждался тем, что ему удалось меня задеть, и останавливаться не собирался. Я, ни минуты не думая, положила свою ладонь ему на губы и выпустила свою стихию. Улыбка медленно стиралась с его лица, в глазах больше не горел триумф. Я чувствовала, как лед проникает ему в рот, морозит десны, щеки, но не останавливалась. Я ждала, когда он захватит его язык и полностью его заморозит. Он не должен был больше ни слова произнести о моей семье! Ни одного больше слова этим своим грязным ртом!

Когда он почувствовал, что его язык стал замерзать, то попытался вырваться, но я лишь крепче сжала руки на его плечах. Тогда он закричал от боли, при этом выражая взглядом всю свою ненависть ко мне. В его глазах не было ни страха, ни просьбы о пощаде, лишь только ненависть и обещание расплаты.

— Ты правда собираешься за это мне отплатить? — я убрала руку от его рта и рассмеялась. — Тогда в следующий раз я лишу тебя ног. За то, что ты с нами сделал, ты разве это не заслужил? Каждый должен платить за свой проступок, разве не так? — я повторила его собственные слова и, отбросив в сторону слабо шевелящееся тело, брезгливо вытерла руки.

Он ничего не сказал, так как больше не мог говорить. Лишь только плотно сжал челюсти, боясь, что выпадет отмороженный язык.

— Вот теперь вы можете его связать, — бросила я шокированным эльфийкам, после чего поспешила в лабораторию. Мне нужно было лично убедиться в смерти родителей. Надоело вечно верить кому-то. Я должна сама раз и окончательно в этом убедиться.

До нужного здания я дошла быстро. К этому времени большая часть студентов разбежалась и покинула территорию академии. Все они теперь толпились за воротами и не знали, что делать. Лжерусалок тоже не наблюдалось. Были лишь только одни пустые фонтаны. В один миг академия полностью опустела, кроме, конечно, умертвий. Те, по-видимому ощутив дрожь земли при землетрясении, вышли из зданий, и теперь вопросительно смотрели пустыми глазами, не зная, что нужно делать в такой ситуации. Приказа им никакого насчет этого не поступало.

Я вошла в общежитие и направилась к лестнице. Рядом с ней стоял незнакомый мне мужчина, лицо которого я видела, кажется, на кухне, когда была связана.

— Пропустишь? — спросила я у него.

Он что-то сказал, но я, конечно, его не услышала. Потом открыл под лестницей проход и отошел в сторону. Я заглянула внутрь и увидела длинную лестницу.

Бросив еще один взгляд на мужчину, я отвернулась и стала медленно спускаться. На удивление, темно здесь не было: на стенах горели факелы, хорошо освещая дальнейший путь. Каменная лестница была без перил, поэтому я шла медленно, держась я за стену. С другой стороны был провал, откуда поднимался горячий воздух. И правда, самое настоящее подземелье.

Я смотрела на каменные стены и шаг за шагом спускалась все ниже и ниже. Когда я значительно уже отдалилась от входа, в нос ударил запах гари, и я увидела бегущих в мою сторону людей, пытающихся спастись от нагоняющего их огня. Я сразу выставила перед собой ледяной щит, благо манна у меня еще была. Переждав, когда потухнет огонь, я перешагнула через обгоревшие трупы, как будто каждый день это делала, и, преодолев еще несколько ступенек, оказалась на земле. Наконец-то опасная лестница закончилась!