Страница 93 из 110
Царские стражники поклонились, и фараон, заметив в глазах Нен-Нуфер смущение, порадовался, что среди юношей нет Кекемура. Она попыталась высвободить руку, , но он не отпустил. Ему нечего больше скрываться перед придворными. Он привёл Нен-Нуфер во дворец как жену и не отпустит более её дрожащей руки. Полная робости, в простом платье, без единого украшения, она сияла подле него, как сияет в благодатных лучах солнца гранатовое вино.
Фараон отдал распоряжение об обеде и поднял приготовленные приношения. Слуги исполнили всё верно — две плетёные корзины: для него и для неё. И славно, что Нен-Нуфер предстанет под отцовские очи в своём прежнем бедном обличье — именно такой она пришла к нему, и теперь во власти его сына украсить её лучшими самоцветами, , но начнёт он с простого кольца, в которое вложит всю свою любовь.
Нен-Нуфер не могла больше держать очи долу. Она с нескрываемым восторгом глядела на яркие краски стен, на уносящиеся ввысь колонны, на склоненные головы придворных. Фараон улыбался себе — теперь это станет её ежедневной картиной.
Фараон не позволил никому последовать за ними. Они вдвоём замерли подле статуи фараона Менеса, и Нен-Нуфер первая опустила к подножию корзину и коснулась лбом золотых сандалий. Фараон преклонил колени так близко от неё, чтобы коснуться дрожащего плеча. Перед отцовским взором она не посмеет отстраниться, и они долго пролежали так в полной тишине, стараясь не думать о мыслях друг друга, полностью отдавшись умиротворению единения с вечностью. Наконец фараон выпрямился, и Нен-Нуфер осторожно, чтобы не потревожить платья, поднялась с колен.
— Я привёл к тебе Нен-Нуфер, отец, чтобы получить твоё благословение.
Фараон осёкся и уже беззвучно попросил у отца позволения изменить правде. Голос не дрожал, на плечи вновь опустилось спокойствие. Он повернулся к Нен-Нуфер, чтобы прижать её запястья к своей груди.
— Сказал ли тебе Райя, кто привёл его к тебе утром?
Нен-Нуфер кивнула и впервые разомкнула уста:
— Это была царица Ти, , но она не говорила со мной, и я не видела её лица.
— Райя тоже не видел его. Несчастная Ти прячет от всех следы оспы, , но ты знаешь, как она выглядит. Ты каждый день видишь её лицо, когда глядишься в зеркало, — и насладившись мгновение замешательством Нен-Нуфер, фараон поспешил продолжить: — Ты похожа на неё, как может только дочь походить на мать. Тебя младенцем выкрали у неё, , но отец, — фараон склонил голову перед статуей родителя, — он отыскал тебя и привёл ко мне, чтобы через пятнадцать лет я сумел восстановить справедливость и вернуть тебя туда, где надлежит быть тебе по праву рождения. Подле меня, своего брата.
Он сжал тонкие запястья, но Нен-Нуфер даже не дёрнулась. Не дёрнулась, потому что испугалась за его разум.
— Отец покарал твоего похитителя, , но в твоё спасение никто не верил. Видно, Великому Пта было угодно скрыть тебя от нас, чтобы явить мне, как спасение, когда отчаяние полностью поглотит мою смятённую душу, разуверившуюся в благосклонности нашего Бога. Но вчера, вчера, слышишь меня, я вновь в тайне от всего дворца, мучимый бессонницей, слушал пение лягушек, и Пта призвал к пруду царицу Ти. Твой образ следует за мной непрестанно, и я обознался, с радостным криком бросившись к жене моего отца, , но Пта нарочно застлал мне глаза, чтобы дать возможность заглянуть под покрывало. Я вызвал Ти на откровенность, и всё, всё совпадало… Амулет, — фараон коснулся сердолика, , но тотчас отдёрнул руку, чтобы вновь найти пульсирующее запястье. — Я послал её нынче взглянуть на амулет, который она надела на шею дочери, и всё утро утирал её счастливые слёзы, едва сдерживая свои. Ты явилась ответом на мои молитвы, и я вновь готов усыпать храм лотосами, потому что самый прекрасный из них возвратил мне веру в благосклонность Богов. Я теперь знаю, отчего Хатор не даёт Никотрисе сына, оттого что другой моей сестре надлежит дать Кемету наследника. Тебе!
И вот теперь Нен-Нуфер дёрнулась, , но лишь на мгновение. Сейчас она стояла на ногах как нельзя твёрдо, и голос звучал так же безжалостно, как когда она отчитывала его у пруда за кнут, опустившийся на руки сына.
— Я исполню то, что велят Великие Боги.
И вместо блестящих глаз фараон увидел светлую макушку, к которой тут же припал губами, не позволяя Нен-Нуфер подняться из поклона. Он прижал хрупкое тело к груди, в которой спокойствие уступило место безумному томлению. Она его. Теперь она его! Он опустился вместе с ней на колени, и пальцы тотчас отыскали её мокрые щёки.
— Не надо плакать, мой прекрасный лотос. Наш сын родится не из твоих слёз, а из любви, переполняющей моё сердце с нашей первой встречи. Утри слёзы, нынче радостный день. Я слишком долго ждал, чтобы медлить ещё хоть одну ночь, чтобы назвать тебя своей женой и царицей Кемета. Я сейчас же пошлю кольца в храм, и Амени благословит наш брак в присутствии лишь самой ближайшей семьи.
Нен-Нуфер вскинула голову, и глаза её были настолько красны, что фараон не посмел коснуться поцелуем дрожащих губ.
— Будет ли мне дозволено увидеть царицу Ти? — прерывисто выдохнула Нен-Нуфер.
Фараон секунду помедлил с ответом.
— Она не хочет, чтобы ты видела её лицо, , но верь, со временем она успокоится и придёт к тебе. А сейчас мне надо отдать необходимые распоряжения, и нас ждёт Сети.
— Бедная Асенат…
Он не дал ей договорить, приложив палец к дрожащим губам.
— Она ребёнок и не будет злиться, как отвергнутая женщина, и со временем поймёт, что Боги распоряжаются так, как лучше для всеобщего блага.
— О, да, — выдохнула Нен-Нуфер, — Асенат очень скоро поймёт причину твоего выбора и будет тебе благодарна.
Она осеклась и вновь спрятала от него глаза, а он вновь прижался губами к мягким волосам.
— Я надеюсь, что Бастет и Хатор взрастят в ней чувства к Райе, , а наш сын возьмёт в жёны её младшую сестру, если Сети к тому времени не произведёт на свет ещё одну дочь. А ты, я знаю, сумеешь воспитать для Кемета мудрого правителя, я вижу по Райе…
И тут Нен-Нуфер приложила к его губам палец, который фараон поспешил поцеловать.
— Не говори больше ни слова. Великие Боги не любят подобных излияний, и я без лишних слов принимаю их выбор.
Фараон почувствовал её желание подняться и чуть ли не со стоном выпустил из крепких объятий.
— Нас ждут, — кивнул он и сжал запястье Нен-Нуфер, чтобы вывести её из молельни.
Распоряжения были короткими, и слуги молча исчезали один за другим, чтобы чётко исполнить наказанное. Фараона не заботили расползающиеся по дворцу слухи. Он делает то, что должен, и те, кому положено, получат его объяснения в положенное для того время. Не в силах расстаться с Нен-Нуфер, он решил отдать её в руки прислужниц лишь после обеда, да и он сам вдруг почувствовал зверский аппетит, который желал утолить немедленно.
Сети ждал их у пруда и поднялся из кресла после того, как дети вскочили с циновки. Он явно оставался в неведении отданных распоряжений, и его сильно встревожило заплаканное лицо Нен-Нуфер, , но та позволила себе опередить фараона, произнеся тихо, , но твёрдо:
— Это слёзы счастья, благородный Сети, ибо я не мыслила, что Боги ниспошлют мне такую милость.
Но тут она замолчала, не в силах сдержать новый поток слёз. Фараон осторожно усадил её в кресло и промокнул глаза краем своего платка, , а потом тут же хлопнул в ладоши и попросил всех есть, прекрасно понимая, что Нен-Нуфер от волнения не сумеет проглотить даже финик.
— Сделай глоток, — он протянул ей полупустой фиал, чтобы она не расплескала вино.
Райя с Асенат, полные нетерпения, казалось, позабыли, что пищу следует жевать. Сети ел спокойно, , но мало, не в силах оторвать взгляда от брата, единственно спокойно чувствующего себя за столом. Наконец, насытившись, фараон решил утолить любопытство собравшихся, только кратко, ограничившись короткой фразой:
— Мы отправляемся в храм, чтобы Амени назвал Нен-Нуфер новой царицей. Нынче я не скажу более, , но завтра я соберу всех в тронном зале и дам говорить другим, ибо сейчас Пта напрочь лишил меня красноречия.