Тайна лотоса

Пентаур отступил от скамьи, и тогда над Нен-Нуфер склонилась невольница, чтобы прикрыть простыней.

— Спи, — повторила она за жрецом единственные услышанные слова.

Нен-Нуфер закрыла глаза. Пентаур просит её лгать, но что же такого она совершила, что расстроит Амени? Что же… Неужели Райя что-то сказал Пентауру, но даже скажи он всю правду, которую просил таить, ей не в чем упрекнуть себя. Не мог же он оговорить её и зачем ему могло понадобиться это… Нет, она не понимает злобы Пентаура. Но он обещал прийти утром, и тогда она спросит его, в чём провинилась. Не может же он вечность злиться на неё молча. До утра не так долго ждать, а утром он придёт и заберёт от неё все сомнения.

— Нен-Нуфер…»

В голове звенела тишина, но неземной голос раздался совсем рядом. Сусанна оторвала взгляд от экран и чуть не опрокинула планшет на пол, уткнувшись взглядом в зелёные глаза кобры.

— Thank you, my queen, for taking good care of my crown.

На смену змее пришли пронзительные глаза. Сусанна не могла шевельнуться.

— Я буду очень благодарен, если ты наконец закроешь свой долбанный планшет и обратишь на меня хоть какое-то внимание.

Сусанна вскочила из кресла, но Реза поднялся с колен вместе с ней и наклонил голову так, чтобы кобра продолжала буравить её взглядом.

— Родители не учили тебя закрывать дверь? А если бы это оказался не я? И взял бы вовсе не корону…

Сусанна пыталась выдавить из себя хоть какое-нибудь приветствие, но даже короткий «хай» умер в её горле под натиском кома пережитого ночью страха. Реза наконец снял с головы и корону, и полосатый платок, в который та была завёрнута, и улыбнулся, только от его улыбки Сусанну бросило в дрожь.

— Ты можешь сделать то, что не в состоянии сказать словами, — промурлыкал он и раскрыл объятья. Заключив в них окаменевшую девушку, Реза оставил на её щеке поцелуй, короче вечернего. — Прости, я проспал, — он отступил к кровати, на которой лежало теперь две сумки. — Надеюсь, я не заставил тебя подняться чуть свет?

— Я тоже проспала, — наконец разлепила губы Сусанна, не сводя взгляда со второй сумки. — Вы идёте сейчас в музей?

Реза покачал головой и вновь накинул на себя платок и водрузил поверх корону.

— Её никто не хочет. Придётся носить самому. Мне идёт?

Сусанна кивнула.

— Согласна ли ты позавтракать с фараоном?

Сусанна вновь зажмурилась, всем телом ощутив ночные прикосновения золотых пальцев.

— Эй, ты в порядке?

Реза в мгновение оказался рядом и коснулся её лица. Чуть не вскрикнув, Сусанна отпрыгнула. Реза смачно выругался, и даже кобра на голове закивала.

— Что ты дёргаешься, как Сельма? — теперь он сжал её плечи, и Сусанна запрокинула голову, чтобы не уткнуться в кобру. — Тебя били? Отвечай!

Она затрясла головой.

— Это просто сон. Глупый сон. Мне снилась эта корона.

Реза убрал руки, но не отступил от Сусанны.

— Мне она тоже снится. Постоянно. Она моё проклятье и решила остаться со мной навсегда. Мне и здесь отказали. Вообще мне претит говорить с девушкой о бизнесе, но я за сущие гроши предлагал её вашему музею, чтобы только избавиться, но мне заявили, что согласились бы купить позолоту, но никому не нужна золотая, которую действительно носил фараон.

— Действительно носил фараон? — переспросила Сусанна.

— И это спрашивает девушка, интересующаяся Египтом? Ни один пшент не найден, но если бы нашли — он был бы таким, какой сейчас на мне. Так ты присоединишься к фараону за завтраком?

— А вы пойдёте вниз в короне?

— Нен-Нуфер, мой лосьон не в силах перебить запах малоувах, — Реза взял её двумя пальцами за нос. — Неужто не чувствуешь? — и прямо за нос дотащил её до кровати и чуть ли не ткнул этим самым носом во вторую сумку. — Ну?

И тут Сусанна, как лошадь, раздула ноздри. Живот смущённо заурчал. Реза победно улыбнулся. Кобра сверкнула глазом.

Глава 10

— Malawah, malawah, — повторяла Сусанна уже в сотый раз. — Malawah… No, I ca

— Keep going… — меланхолично отмахнулся Реза, продолжая просматривать музейные зарисовки.

Он переложил на кровать планшет и телефон, а блокнот без спроса раскрыл на середине. Сусанна почувствовала, как между лопаток побежала тонкая ледяная струйка — только бы ничего не сказал про качество рисунков! Чтобы отвлечь каирца от художеств, она и попросила повторить название принесённых им лепёшек. Но не тут-то было!

Столик уже застилала скатерть, на ней стояли две тарелки, но лепёшки оставались завёрнутыми в бумагу. Сусанна одуревала от запаха и от отсутствие вердикта — кобра, конечно, кивала, но как-то не слишком одобрительно, а потом Реза вообще замер над одним листом и принялся водить по нему пальцем. Суслик, предложи товарищу карандаш, что ли? Пусть поправит. Пригодится для романа, и к уроку арабского языка добавится мастер-класс по рисованию. И она действительно протянула гостю карандаш.

— Я и так могу прочесть, что здесь написано.

По-русски? Чуть не выдохнула Сусанна, страшась за выдранные из романа строчки. Но Реза не оставил паузы для вопроса.

— Теперь я понимаю, почему он пришёл к тебе ночью.

— Кто?

Сусанна похолодела. Что он вообще несёт?! Мягкое кресло стало вдруг жёстким и даже колким, но взгляд кобры пригвоздил Сусанну к месту, и она вцепились в край скатерти.

— Фараон. Кто ещё способен прочесть твои иероглифы?

— Какие?

Понять шутки мистера Атертона невозможно, а произнесённые с каменном лицом они любого способны вогнать в ступор.

Реза протянул через стол блокнот. Сусанна выбросила листок с каракулями, но так старательно выводила иероглифы, что те отпечатались на соседней странице.

— Сначала нагло пялишься на него в музее, потом оставляешь любовные записки, — на губах каирца играла добрая улыбка, и кобра, если бы могла, раздула б от смеха воротник. — Где ты спрятала для него послание, а?

Палец Резы погладил корешок вырванного листа.

— В урну выбросила, — Сусанна пыталась говорить серьёзно, но улыбка гостя передалась и ей. — Что там написано?

— Приходи ко мне ночью. Я тебя жду.

Реза закрыл блокнот и положил на край стола.

— Вы смеётесь надо мной, так ведь? — Сусанна пыталась разозлиться, но не могла. — Что там действительно написано?

— То и написано. А что ты писала на самом деле?

— Откуда я знаю! — Сусанна больше не смущалась под искрящимся смехом взглядом каирца, а открыто улыбалась в ответ. — Я просто скопировала понравившиеся рисунки с папируса.

— Так не надо ни говорить, ни писать на языке, которого не знаешь. Это может плохо закончиться.

Теперь серьёзность его лица передалась и ей.

— Хорошо, больше не буду. Я вообще могу молчать.

Уж кто и говорит здесь, так это вы сами, мистер Атертон! И любая в этой ситуации порадовалась бы вашему молчанию!

— Меня твой английский нисколько не смущает, — Реза потянулся к лепёшкам. — Надеюсь, и ты понимаешь, что я тебе говорю.

Сусанна кивнула. Ага, но не до конца. Понять, что вы имеете в виду, сэр, практически невозможно!

— А вы сколько языков знаете? — спросила Сусанна, проигнорировав внутренний голос. — Кроме английского и арабского, конечно!

— Французский и египетский. Последний лучше всех, потому что это мой первый язык.

— Как первый? — она опять запуталась в его речах! И, наверное, в глазах отразился испуг.

— Сусанна, не смотри на меня так, словно я ожившая мумия, — Реза снял корону с платком и отошёл к кровати, чтобы вернуть их в сумку. — Ешь уже! Оттого, что ты не можешь произнести название, вкус не меняется. Сверни лепёшку, обмакни в сметану и ешь. А я разолью каркаде, — Реза достал из второй сумки термос со стаканами и вернулся к столу. — С огня лепёшки бесспорно вкуснее, но мать постаралась упаковать их как можно лучше. А чай, — Реза сделал глоток, — опять пересластила… Эта женщина неисправима!

— Это готовила ваша мать? — Сусанна даже не поняла, к чему задала вопрос. Наверное, к мысли о жене. Она глядела на три кольца на различных пальцах и не могла решить, которое обручальное.