Вершительницы судеб

Ольга Мотриченко, Татьяна Тумилович

Вершительницы судеб

Часть 1

Глава 1

Татьяна

Всё началось для меня с сильнейшего стресса. С таким трудом налаженные отношения безжалостно рушились, сначала понемногу, по камешку, потом рухнуло всё, едва не похоронив меня под обломками. И вот я, получив немало ушибов и ссадин от крушения стены личного счастья и устав от бесплодных попыток спасти то, что не подлежит спасению, совершенно неожиданно решила бросить всё и уехать из своего родного города Николаева. События развивались быстро. Звонок Ольге в Киев был краток:

– Мне очень плохо, можно я приеду?

– Мне тоже плохо. Приезжай, – был ответ.

И вот у меня в кармане билет на поезд на завтрашний день, мне предстоит сбор вещей и прощание с мамой. Кто знает, когда я снова вернусь в Николаев? Может быть, никогда.

Отрешённо глядя в окно вагона, я всю дорогу слушала размеренный стук колёс, изо всех сил стараясь ни о чём не думать, дабы не беспокоить соседей по купе несдерживаемыми слезами. Сейчас мне кажется просто нереальным то, чтобы я смогла снова вернуться к нормальной жизни.

В Киеве мне была не судьба задержаться надолго. Я ещё по телефону выяснила, что Ольга находится сейчас не в городе, а в селе, где у них был дом и огород. Следовательно, меня ждала ещё одна дорога. К счастью, я люблю ехать, хотя сейчас удовольствие от этого процесса приглушено произошедшими неприятностями. Мягкий автобус способствовал сну, но заснуть мне так и не удалось. Шутка ли – ехать без сопровождения туда, где ты не была ещё ни единого раза! Я очень не любила незнакомых мест. Надо было побеспокоиться о том, чтобы не проехать нужную мне остановку. А кто знает, где она? Но тревога моя была напрасной: к действительности меня вернуло громкое объявление соседа по креслу, что мы наконец-то прибыли в нужное мне село. Остановка, и Ольга в чёрном траурном платке. Видать, не одной мне плохо.

Ольга

Я очень обрадовалась, когда узнала, что ко мне приезжает моя лучшая подруга, с которой, увы, нас разделяют 600 километров украинских просторов. Дело в том, что ряд событий последней недели были далеки от того, чтобы называться радостными и жизнеутверждающими. Неожиданная смерть бабушки, похороны, доставшееся мне наследство и бурное выяснение отношений с родственниками, тоже претендовавшими на свою долю, и грозившими оспорить завещание, едва не довели меня до нервного срыва. Естественно, мне была просто необходима чья-то поддержка. Таня подходила для роли опоры как нельзя лучше.

После того, как мы выплакали друг другу все горести и беды, то пришли к единственно разумному решению: забыть о наших проблемах и наслаждаться жизнью, а именно теми днями общества друг друга, которые нам соизволила подарить Судьба. Но о Судьбе пока ещё не думал, поэтому мы просто окунулись в океан обычной сельской жизни.

Кто не знает, что это такое, счастливый человек. Для городского жителя покажется нелёгким испытанием усиленное трудовое воспитание в огороде, под палящим солнцем; вымоленные два часа отдыха, тратить которые приходилось не на лежание в гамаке или на пляже, а на походы на значительные расстояния в поисках целебных трав; обширные поля, полные слепней и пауков; лягушки в огороде и заросли Urtica diorica, именуемой в народе крапивой. Но во всём этом «удовольствии» был и свой плюс – это позволило нам забыть обо всех проблемах, ибо к вечеру мы обе валились с ног от усталости, и не было ни сил, ни желания поддаваться философским размышлениям о жизни и её несправедливости.

Глава 2

Татьяна

В первую ночь в селе мне приснился странный сон. Видела я какого-то парня, который якобы за мной пытался ухаживать и настаивал на отношениях, а я никак не могла определиться со своим ответом. Однако сколько я не пыталась, чётко восстановить утром в памяти увиденное не получалось. К тому же реальность быстро заставила меня забыть об этом сне – Олина мама влетела в комнату со своей командой «Быстро, девочки, вставайте!». Нас с Ольгой ждала та ещё работёнка – нужно было вывезти со двора упавшие и подгнившие яблоки. Всё бы ничего, только яблоня была не одна, а целых четыре, и яблок под каждой было не просто много, а очень много. Для этого неблагодарного дела требовалась исключительно мужская сила. Но за неимением оной геркулесами пришлось стать нам, двум маленьким и хрупким девушкам.

В то время как мы, выбиваясь из сил, закидывали лопатой ненавистные яблоки в тяжеленную тачку, соседский парень Вовка, которому эта тачка принадлежала, стоял над нами с видом надсмотрщика и всячески издевался, намеренно игнорируя наши намёки на помощь. Я бухтела что-то по поводу «ездовых академиков», Олька с мечтательным видом вспоминала свою работу в приёмной комиссии института (хотя раньше терпеть её не могла), но ничто не могло облегчить наших страданий. Вволю нахохотавшись, Вовка сжалился над нами и показал, как правильно пользоваться тачкой, не отказав себе в удовольствии отпустить реплику по поводу того, что не знать этого могут только люди с высшим образованием. Это был наш позор, который мы не намеревались переживать при свидетелях. Вытолкав Вовку в шею, мы вернулись к яблокам. Если бы он остался и увидел, как мы эту тачку толкали впереди себя вместо того, чтобы тащить её за собой, он бы точно задохнулся от хохота!

Помимо яблок, нас ожидало ещё одно испытание: сдвинуть с дороги поваленную ветром яблоню. Я мужественно взяла топор, но дело оказалось тяжелее, чем я думала. Было ясно, как день, что из Ольги лесоруб тоже никудышный, поэтому эта яблоня так и останется лежать на своём месте. В нашей душе вспыхнула маленькая надежда на то, что половину яблок удастся отложить на завтра. Но не тут-то было. Олина мама привела ещё одного соседа для того, чтобы он проделал операцию по ликвидации яблони. Только у неё был дар найти помощника среди тех, к кому мы и не подумали бы обратиться.

Мне было на всё это глубоко наплевать, поскольку всё моё внимание было сосредоточено на том, чтобы в очередной раз сдвинуть нагруженную тачку с места. Сосед посмотрел на наши мучения, почесал голову… и ушёл.

В тот момент, когда мы с Олькой собирались свалиться замертво на траву, даже не мечтая о том, чтобы добраться до постели, Олина мама сразила нас заявлением, что нужно убрать ещё две кучи яблок. Это было уж слишком, но пришлось покориться, поскольку возражений столь властная женщина, как тётя Люба, не принимала. «Если вы хотите быть леди, то надо учиться быть Золушками», – твёрдо сказала она. Если честно, в этот момент мне вовсе не хотелось быть леди, но моего мнения никто не спрашивал.

В самый разгар уборки я услышала, как меня позвали. Как ни странно, звал меня убравший яблоню сосед, который снова появился неизвестно откуда. Я, ожидая нового приказания от тёти Любы, покорно приблизилась. С удивлением я обнаружила, что сосед пришёл не один. Рядом с ним стоял молодой парень, которого я не имела чести раньше видеть. Приглашение присесть вызвало во мне бурю подозрений. Однако мои мысли пока принадлежали одним только яблокам, а точнее Оле, оставшейся наедине с ними. Невинно спросив соседа: «А яблоки вы за нас убирать будете?», я попыталась улизнуть. Однако, к моему удивлению, молодые люди изъявили желание свершить за нас сей героический подвиг. Отодвинув ничего не понимающую Олю, они взялись за тачку. В ответ на её вопросительный взгляд я только пожала плечами. События начинали интриговать. Особенное подозрение вызывало хихиканье за моей спиной тёти Любы. В свете всех этих фактов я поняла, что дело нечисто. Оля, кажется, тоже это поняла, но так же, как и я, находилась в полном неведении.

Вернувшиеся молодые люди огорошили меня сообщением о смысле их прихода сюда. Оказывается, меня решили засватать, а тёте Любе вздумалось немного пошутить и согласиться на помолвку. Но я-то ещё не знала, что всё это шутка. «Ма-а-ма! Не надо!» – это единственное, что я могла вопить, да и то только в душе. После того, как распались мои последние отношения, мысль о замужестве внушала мне ужас, и даже шутки на эту тему я не могла понять. Но поскольку Олина мама ничего не знала об истинном состоянии моей души, она не могла предположить, что это всё вызовет во мне такую реакцию. Моё смятение поняла только подруга, которая и уволокла меня в дом якобы переодеваться к сватанию.