Страница 36 из 37
— Документы покажите.
— Пожалуйста.
Антон протянул служебное удостоверение. Тузкова, словно умышленно затягивая время, изучала его слишком долго. Возвратив, вялым движением сняла с двери цепочку.
— Входите.
Бирюков вошел в узкую прихожую, мельком огляделся. Слева была кухня. Хотя лампочка в ней и не горела, но на кухонном столе можно было различить остатки недавнего пиршества и массивную пепельницу с грудой окурков. Справа — небольшой зал, ярко освещенный люстрой со стеклянными висюльками. Из зала — дверь в смежную с ним спальню, где виднелась часть кровати, похоже, с наспех разобранной постелью. В квартире сильно пахло свежим табачным дымом, а под потолком, как показалось Антону, даже еще не успели раствориться сизоватые дымные полосы. В спальне настойчиво звонил телефон.
— Вы одни? — спросил настороженную Тузкову Антон.
— Да-а-а. Что вам нужно?
— Давайте присядем.
— Говорите здесь.
— Разговор серьезный…
— Да-а-а?.. — Тузкова, с явной неохотой, повернулась к Антону спиной и направилась в зал. — Проходите.
Пройдя за ней, Бирюков по привычке оперативника прежде всего сориентировался. В спальне так же, как в кухне, света не было. Балконную дверь и широкое окно в зале прикрывала плотная красная штора, спускавшаяся от потолка до пола. Справа — диван-кровать, на которой таращил глаза-пуговицы большой плюшевый медвежонок, и в углу — крупноэкранный телевизор на высоких черных ножках. Слева — полированный шифоньер, а рядом — выкрашенная в голубой цвет двустворчатая дверь, прикрывающая нишу платяного шкафа, в котором, по рассказу Голубева, повесился Тузков. Посреди зала — квадратный стол, четыре стула.
Тузкова поставила один из стульев так, чтобы Антон сидел спиной к двери и к платяной нише. Сама села на диван-кровать, обхватила ладонями локти. Тускло спросила:
— Сядете?
Антон обошел стол и сел так, чтобы слева от него оказались Тузкова и открытая дверь в спальню, справа — полированный, как зеркало, шифоньер и голубая дверь ниши, а прямо перед Антоном — дверь в прихожую.
Притихший было телефон зазвонил вновь. Тузкова не шевельнулась. Бирюков взглянул на нее:
— Кто это так настойчиво?
— Привязался какой-то хулиган.
— И поговорить не даст… Разрешите, успокою?
На лице Тузковой не дрогнул ни один мускул. Несколько затянув ответ, она, пожав плечами, равнодушно сказала:
— Успокойте, если можете.
Все это время, с самой первой минуты, Бирюкова не оставляла мысль, что в квартире они не одни. И, входя в спальню, он был готов к чему угодно. Впрочем, спальня оказалась пустой. Антон поднял телефонную трубку:
— Бирюков из уголовного розыска. Кого надо?
— Антон, она мне не ответила ни разу! — протараторил Голубев.
— Понадобится, я позвоню. Понял?
— Понял, жду, — мигом догадался Слава.
Положив трубку, Бирюков взглянул на расправленную, но почти не измятую постель и вышел в зал. Тузкова сидела в прежней позе, обхватив ладонями локти, однако озноб тряс ее как при приступе малярии. Стараясь унять эту лихорадочную дрожь, она крепко прижала к груди лупоглазого медвежонка. Халат при этом высоко задрался, обнажив красивую загорелую ногу, но Майя этого будто и не заметила.
— Температурите?
— Не-е-ет… — протянула Тузкова. — Просто знакомые заходили, немножко выпила… Только спать собралась, вы пришли…
Вид у нее и впрямь был чуть пьяный.
— Скажите, Майя, вы знаете Андрея Барабанова?
— Конечно, — спокойно ответила Тузкова. — Это бывший муж одной нашей лаборантки.
И замолчала, будто никакой Барабанов не интересовал и не мог ее интересовать.
— Когда вы встречались с Андреем в последний раз?
— А с чего это мне с ним встречаться? Я с Барабановым вообще не встречалась!
— А на позапрошлой неделе?
— На какой еще «позапрошлой неделе»?
— В ресторане «Сосновый бор». Разве вы там были не с Барабановым?
Тузкова замешкалась, однако сумела ответить все с той же ироничной усмешкой:
— Там не один Барабанов был.
— Кто еще?
— Полный зал народу.
— Но вы-то с Андреем в ресторан пришли?
— А вы-то за нами следили?! — будто передразнив, неожиданно вспыхнула Тузкова.
Бирюков улыбнулся:
— Мы, Майя, слежкой не занимаемся, нам других забот хватает. Да, собственно, я и не пойму — что вас обидело?
— На каком основании я должна перед вами отчитываться: с кем пошла, куда пошла? Вы что, муж мне?.. Или любовник?
— Я сотрудник уголовного розыска… — начал было Антон, но Тузкова грубо оборвала его:
— И это дает вам право врываться ночью в квартиру и задавать дурацкие вопросы?
— Во-первых, сейчас далеко еще не ночь, во-вторых, я вошел в квартиру с вашего позволения, а в-третьих, не надо из мухи раздувать слона. — Антон посерьезнел. — Я пришел к вам не ради амурного разговора.
Тузкова, будто осознав беспочвенность своего возмущения, тихо спросила:
— Что случилось с Барабановым?
— Прежде всего, у ресторана Андрея кто-то ударил. Не знаете, кто?
— Не знаю, — поспешно ответила Майя. — Барабанов вышел на улицу раньше меня, и когда я подошла, у него уже был синяк под глазом.
— И вы не поинтересовались, кто его разукрасил?
— Поинтересовалась. Андрей сказал, что не разглядел того парня, который исподтишка ударил его. Все?
Бирюков помолчал:
— Нет, Майя, не все. Вы не слышали, как серебровский шофер Тропынин хотел по телефону подшутить над Барабановым насчет покупки машины?
Тузкова растерянно отвела взгляд в сторону:
— Вам обязательно это надо знать?
— Обязательно.
— Хотите сплетницей меня выставить?
— Нет, хочу знать правду.
— А потом скажете Тропынину, что я на него наговорила?
— При необходимости сотрудники угрозыска умеют хранить тайну.
— Значит, Тропынин о нашем разговоре не узнает?
— Не будем рядиться.
Майя нахмурилась, прикрыла полой халата обнаженную ногу и неуверенно стала рассказывать, как лаборантка Вера и шофер из Серебровки Тропынин «разыграли» Барабанова. Минуты через две Тузкову прямо-таки нельзя было узнать. Бирюкову даже показалось, будто она не то в шутку, не то всерьез подражает телевизионной пани Монике.
Слушая, Антон не мог избавиться от чувства, что в квартире еще кто-то присутствует, и краем уха стал ловить посторонние звуки. За стеной крутили магнитофон, в подъезде тоскливо мяукала кошка, на кухне как будто журчала вода, бегущая потихоньку из крана в раковину, больше — ни звука.
— Вера и Тропынин звонили при вас? — спросил Антон, когда Тузкова, пересказав «розыгрыш», замолчала.
— Не-е-ет. Тропынин начал звонить, а я, сделав анализ, ушла из лаборатории.
— Но вы как будто уверены, что они звонили…
— Конечно, уверена. Ведь Вера на каждом шагу мстит Барабанову.
Бирюкову вдруг показалось, что голубая дверца ниши скрипнула. Скосив глаза, он заметил, что она и вправду оказалась плотно прижатой, будто ее потянули изнутри. А Тузкова, отвлекая Антона, вдруг капризно протянула:
— Собственно, что вам нужно от меня?
— Шурупа знаете?
Тузкова испуганно переспросила:
— Кого?
— Сашку Бабенко…
— Не видела сто лет! — отсекла Майя, но от Антона не ускользнуло, каких сил стоило ей «хладнокровие». Придерживаясь избранной им тактики, Антон вновь спросил, так же неожиданно:
— Кто прячется у вас в квартире?
Лицо Тузковой вспыхнуло, как от пощечины. На несколько минут она потеряла дар речи, а потом, швырнув медвежонка на пол, вскочила:
— Вы издеваетесь!
Антон тоже поднялся:
— Откройте, пожалуйста, платяной шкаф.
— Это произвол! Я не открою!
— Придется пригласить понятых…
Дальнейшее произошло стремительно.
Створки платяного шкафа с треском распахнулись, как от взрыва. Под ярким светом люстры молнией сверкнул узкий финский нож, и острие его уперлось Антону в живот. Черный, здоровенный детина дыхнул:
— Шевельнешься — кишки выпущу!