Фурия XXI века

– Нравится? – с гордостью спросил Ивашов.

Мирослава любила, когда каждая комната имела свое собственное предназначение, но огорчать хозяина ей не хотелось, поэтому она ответила уклончиво:

– Довольно мило.

– Вот! – обрадовался Гарик. – Садитесь на диван, сейчас я притащу чай и съестное.

– Спасибо, я не голодна.

– Все равно не отвертитесь от русского гостеприимства.

– Ладно, несите, – махнула рукой Мирослава.

Вскоре Гарик набросал на столик еды из холодильника, открыл упаковки, нарезал сыр, колбасу, хлеб, грохнул целую миску красной икры, свалил в кучу помидоры, огурцы, яблоки, груши, персики, насыпал на блюдо клубнику и черешню.

Заварил чай в пакетиках и удовлетворенно плюхнулся на диван рядом с Мирославой.

Детектив, чтобы не огорчать хозяина, отхлебнула глоток чая, который больше напоминал компот.

Гарик сделал себе толстенный бутерброд и принялся с аппетитом его уминать.

– Да, простите, – проговорил он с набитым ртом, – спиртного нет, все, что было, я выпил, а теперь у меня начинается творческий поиск, и я не пью.

Мирослава кивнула и взяла персик.

– Гарик, я хочу успокоить вас, мне ничего не известно про ваши дебоши.

– Во как?! А чего же вы тогда пришли?

– Я хочу поговорить с вами об Анатолии Мерцалове.

– О Толике? – улыбнулся Ивашов. – А что он такое натворил?

Мирослава пристально посмотрела ему в лицо.

– Вы извините, – смутился Гарик, – я тут выпадал из реальности, только вчера к вечеру начал очухиваться после, как бы это выразиться покультурнее, ну пил я, поэтому многое пропустил.

– Понятно. Анатолия Мерцалова убили два дня назад.

– О как! – ошарашенно выдохнул Гарик. – И кто?

– Это пока не установлено. Вы не знаете, кто мог желать Анатолию смерти?

– Нет, – покачал головой искренне опечаленный парень.

– Вы не знаете, ему никто не угрожал?

– Угрожать-то угрожали, но это так, одни глупости.

– Почему вы так думаете?

– Потому, что это бабы. Толик неуемный был и непостоянный.

– Вы лично слышали угрозы?

– Да, как-то Каринка ему даже рожу поцарапала, извините, лицо.

– Это та, что светская львица.

Гарик не удержался и хихикнул.

– Могла ли она совершить убийство?

– Могла, если бы сгоряча графином ему по башке засветила, но графин у нее отняли. А сейчас ей уже нет смысла Толика убивать.

– Почему?

– У нее новый кошелек и понадежнее Толика.

– А другие женщины?

– Да что другие, – махнул Гарик рукой, – проорутся и успокоятся. Правда, Толик хвастал, что Светка так влюбилась в него, что когда он ее бросил, наняла кого-то, чтобы за ним следить.

– Так, так, это уже интересно. А что вы можете сказать об этой Свете?

– Ну, она девушка в общем-то порядочная, ну вы меня понимаете, не профурсетка. Однако угораздило ее влюбиться в Толика как кошка. Она, видите ли, думала, что у Толика все серьезно и он женится на ней. Надо же так не разбираться в людях, – Гарик укоризненно покачал головой, – а еще музыкальный работник называется.

Мирослава снова едва сдержала улыбку.

– Значит, вам Света нравится? – уточнила она.

– Да, хороший человечек.

– А как женщина?

– В смысле? – удивился Гарик.

– Вы бы не хотели, чтобы она была вашей девушкой?

– Еще чего! – махнул на нее сразу двумя руками искренне удивленный Гарик.

– Нет так нет, – вздохнула Мирослава.

– Ну, вы этого того, – погрозил ей пальцем Ивашов, – не вздумайте убийство на Светку повесить! Она его не убивала.

– Почему вы так думаете?

– Психологию надо изучать, – брякнул он сердито, – Светка не убийца.

– Хорошо, мы учтем ваше мнение. А как вы относитесь к Антонине Духаниной?

– Нормальная девка.

– В смысле?

– Да какой там смысл. Папа у нее богатый, и Мерцаловым такая сноха подходила.

– А Анатолию подходила такая жена?

– Вполне. И деньги есть, и не крокодил, и любит его без памяти. Короче, идеальная кандидатура.

– А Анатолий испытывал к Антонине хоть какие-то чувства?

– Конечно, испытывал, – вступился за друга Гарик.

– Какие?

– Она не была ему противна, – заявил он абсолютно серьезно.

– Спасибо вам за помощь и угощение, – сказала Мирослава и направилась к выходу.

– Чего это вы так быстро уходите, – проворчал Ивашов, – посидели бы еще. Мы же с вами даже не поговорили про живопись.

– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась, обернувшись к нему на миг, Мирослава.

– В другой так в другой, – вздохнул Ивашов, – надумаете, заходите. А я сейчас и сам уйду из дома.

– Куда? – спросила Мирослава небрежно.

– Как куда?! – удивился Гарик. – К Толику.

– Туда не надо торопиться…

– Я не в этом смысле, – смутился Гарик, – к родителям его. Он у них один был. Представляю, как Антонина Ивановна убивается.

– Вы хорошо знаете мать Толика?

– А то, с детства. У нас и дачи рядом.

– До свидания, – сказала Мирослава и, переступив порог, оглянулась на закрывающего дверь Ивашова. У него был вид искренне расстроенного человека.

Она спустилась вниз и увидела мальчишек, крутящихся возле ее «Волги». Но никакого ущерба автомобилю нанесено не было.

– Теть, а теть, – подошел к ней рыжий вихрастый паренек.

Мирослава вопросительно посмотрела на него.

– Мы тут с пацанами поспорили, у вас машина раритетная?

Мирослава улыбнулась:

– Не совсем так. Она досталась мне от деда. А он получил ее в награду за службу.

– А где он служил?

– В милиции. Но это было давно и в стране, которой больше нет, – грустно проговорила Волгина.

– А я знаю, это был Советский Союз. Мои бабушки и дедушки в нем родились.

– А машина у вас клевая, – одобрил осмелевший смуглый парень азиатской внешности.

– Мне тоже нравится, – улыбнулась Мирослава и хлопнула паренька по плечу. Она уже почти забралась в салон, как вдруг оглянулась и крикнула:

– Ребята, кто хочет прокатиться?

– Я, я, я! – раздалось сразу несколько голосов.

– Ладно, садитесь на заднее сиденье.

На заднее все не поместились, двое устроились рядом с водителем.

«Эх, до первого поста», – подумала Мирослава, выехала из двора и, решив не рисковать, объехала два раза вокруг дома.

– Круто! – загалдели мальчишки хором.

Мирослава не стала просвещать их, что начинка у «Волги» от современного мощного авто. Она высадила ребят возле арки, пожелала всего хорошего и умчалась прочь.

Светлану Трегубову она нашла в музыкальной школе. У нее шли занятия, и заведующая, которую вызвал охранник, внимательно изучила удостоверение Мирославы, справилась даже о лицензии. Волгина предложила ей позвонить следователю, но она отказалась, сказав, что узнала достаточно.

Заведующую звали Марией Петровной, и Мирослава не сомневалась, что дама была глубоко послепенсионного возраста. Мария Петровна предложила детективу подождать Трегубову, которую она называла Светочкой, в ее кабинете.

Волгина не стала возражать, села на мягкий диван и расслабилась, давая себе отдохнуть. Однако Мария Петровна вскоре нарушила ее релаксацию, задав мучавший ее с самого начала вопрос:

– А у следствия есть к Светочке какие-то вопросы?

– Весьма незначительные, – улыбнулась Мирослава, – просто хочу спросить ее об одном знакомом.

– Уж не о Мерцалове ли младшем? – подозрительно спросила заведующая.

– А вы что-нибудь о нем знаете? – вопросом на вопрос ответила Мирослава.

– Только то, что писали в прессе, – фыркнула Мария Петровна.

– Понятно…

– Ничего вам не понятно! – неожиданно вспылила заведующая. – А вы знаете, что он Светочке прохода не давал?!

– Он ей?!

– Ну не она же ему! – сердито всплеснула руками Мария Петровна.

– А почему вы так решили?

– Потому, что у меня есть глаза и уши! Если вам мало только моего свидетельства, спросите других педагогов! Все видели, как этот наглец, хоть о покойных и не принято говорить плохо, преследовал нашу Светочку и даже угрожал ей.