Свидание с русалкой

– И что? Она в любом случае пройдет. Вопрос лишь в том, как скоро.

– А тебе сколько лет?

– Двадцать семь. Я молод, хорош собой и сказочно богат! – Деван явно пытался флиртовать. – Как думаешь, у меня может что-нибудь получиться с такой девушкой, как ты?

Но как только я собралась ответить, из дверей показалась та самая утопленница с яхты. Она подошла к нам, смерила меня презрительным взглядом, затем обратилась к Девану:

– Деван, черт тебя дери, Мартинс, куда ты пропал? Тебя все ждут, – и подхватила его под руку.

– Сейчас, Линда, подожди. Не видишь, я разговариваю со своей новой знакомой.

– Ничего. Потом поговоришь. Давай, вставай.

Когда он поднялся, Линда обняла его и, смачно поцеловав в губы, видимо этот жест был адресован мне, повела в дом. Но Деван все-таки обернулся и произнес напоследок:

– Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

И разразившись на пару смехом, они ушли. Я же осталась стоять на пирсе в гордом одиночестве. Это уже второе моё самостоятельное путешествие к людям, до того я разве что издали их видела, а мир людей познавала через книги, рассказы старших и вещи, которые находила на дне или побережье. Какие-то даже на память сохраняла, но потом приходилось их бросать, ведь мы постоянно перемещаемся, у нас нет постоянного дома, в отличие от людей. Интересно, не надоедает им жить годами, а то и всю жизнь на одном месте?

Деван так и не пришел. Через огромные окна его дома было видно, как он пьет и танцует со своей девушкой. А я стояла и смотрела на них, для чего, не знаю. Может, потому что завидовала этой Линде? Или наоборот, радовалась, что не я стала жертвой симпатии двуногого алкоголика? Но скоро злость возобладала над остальными чувствами, видимо, я ненормальная русалка, раз мужчина забыл обо мне так скоро. Значит, лучше вернуться в океан, а завтра пойти в тот злосчастный клуб, найти там другого человека и доказать семье, что я не без хвоста.

Сбросив с себя вещи, оставила их лежать на пирсе, а сама прыгнула в воду. Все-таки люди очень странные, они не понимают, чего хотят и прожигают жизнь, утопая в той мерзости, которую пьют, а еще, совершенно не ценят оказанных им знаков внимания. Впервые я чувствовала гнев такой силы. Захотелось утопить эту сладкую парочку, но гордыня не мое, поэтому лучше остыть. Жаль, мерроу не могут заставить забыть о чем-то себя. Как бы мне сейчас не помешал хороший гипноз.

К своим вернулась глубокой ночью, к счастью, все кроме часовых, спали. Однако скоро выяснилось, что не спал еще кое-кто. Солье! Она подплыла ко мне, села рядом и точно застыла, только волосы колыхались, подхваченные течением.

– Ты почему не спишь? – уставилась на неё.

– Хочу первая узнать, как все было. Давай, рассказывай.

– Не пойму, о чем ты.

– Да брось, ты ведь к человеку плавала. К тому самому, с которым познакомилась в клубе.

– Откуда…

– В нашей семье я самая любопытная, если ты не забыла. К тому же мама попросила понаблюдать за тобой.

– Ты не отстанешь, да?

– У-у, – мотнула головой.

– Невелика ли разница, что и как было? Главное, что у вас все было, а на меня не обращайте внимания.

– Значит опять ничего. Что не так, Мемо?

– Если бы ты только могла понять. Но ты все равно не поймешь, так что ложись спать. Мама в курсе, где я была?

– Да, – закусила нижнюю губу. Вот ведь язык без костей. – И она очень ждет подробностей.

– Ладно, с ней я завтра поговорю. А сейчас кыш отсюда.

Она уплыла к себе, но что интересно, в ее глазах я почему-то не увидела укора как у Эльке или матери. Может быть, Солье тоже чувствует себя иначе, чем все? Хотя, это вряд ли.

Уснуть удалось быстро, да и выспаться получилось, так что утром я чувствовала себя просто прекрасно. Никакой обиды, никаких переживаний и сомнений, все просто идеально. Мама тоже удивила – не стала журить, она лишь подплыла и сказала: «Сегодня ночью! Ты должна!». После чего отправилась по своим делам, а я еще долго лежала на водорослях, смотрела наверх, пыталась считать рыбешек, что косяками проносились мимо. В какой-то момент мимо проплыл Нилье и так странно посмотрел на меня, будто бы в нем что-то проснулось от долгой спячки. Возможно, мозг? Хотя, и это вряд ли.

Сегодня в полночь я выйду на сушу и очарую какого-нибудь симпатичного парня, но ночь с ним проводить не буду. Решено! Не собираюсь я в угоду заскорузлым поверьям терять свою чистоту. И если жених не хочет невесту, которая не готова отдаться первому встречному, то мне такой жених тем более не нужен.

День выдался не из легких, я все думала, как скажу семье, что не намерена поступать так, как поступали мерроу из поколения в поколение, по сути, нарушу вековую традицию. Наверно, для мамы с отцом это будет ударом. Возможно, остальные из общины вообще захотят меня изгнать, ибо мой отказ опозорит семью, их лидера, в конце концов. Но я готова к изгнанию, где-то в глубине души даже хочу этого. Конечно, не исключено, что пожалею о своем поступке, все-таки остаться один на один с океаном равно самоубийству, слишком много опасностей таят в себе его глубины. Но пока что альтернатива сгинуть в пучине морской выглядит не так пугающе, как альтернатива потратить всю жизнь на Нилье. К тому же, если мне и случится когда-нибудь сойтись с человеком, то это произойдет исключительно по моему желанию. И тогда перед глазами возник образ Девана, отчего душа сжалась, а сердце заныло. Глупая, глупая русалка… Пора бы уже выбросить его из головы.

И чтобы отвлечься от горечи размышлений, отправилась на западное побережье, туда, где волны бьются о большие камни, где природа звучит грозным рокотом прибоя, где мне больше всего нравится петь.

Как гласят легенды, пение морских нимф способно погубить человека, и честно признаться, не такие уж это и легенды, наш голос действительно влияет на сознание людей, отключает у них инстинкт самосохранения. И если уж русалка решит убить человека, то она это сделает без труда – магией голоса уведет за собой под воду. Но в целом мы народ мирный и просто так никому зла не делаем. А вот на нас самих наше пение воздействуют благотворно – избавляет от переживаний и душевных страданий.

Я провела на камнях несколько часов кряду. Пела долго, до тех пор, пока в душе не стихла паника, тогда и песня стихла сама собой, и я уже просто сидела, смотрела на медленно опускающийся диск солнца, слушала шум океана. Почему мне лучше вдали ото всех? Почему я все время хочу уплыть подальше от семьи? Откуда такая тяга к одиночеству? Это же ненормально. Но чем дальше я от своих, тем мне лучше. Или же это стремление связано с желанием просто-напросто освободиться? В конце концов, с Деваном мне было приятно находиться. И снова я о нём… Всё, надо гнать мысли прочь, мерроу и люди не созданы друг для друга.

Когда солнце скрылось за горизонтом, уступив место белоснежному месяцу, я вернулась в воду и поплыла к тому берегу, от которого быстрее всего можно было добраться до клуба с красноречивым названием «Гольфстрим». Забавно, но ни Эльке, ни Солье, ни другие девушки так и не смогла прочитать название клуба. Среди мерроу мало кто увлекается чтением и письмом, лишь я удостоилась такой чести благодаря матери. Подозреваю, она меня учила для того, чтобы я не сбегала при любой удобной возможности, ведь только чтение и выведение «каракуль» мелом на камне могло надолго занять меня в детстве.

Добравшись до берега, я как всегда вышла, «получила» свои ноги и поспешила к камню за одеждой. Но едва подняла его, как услышала шелест листьев, а следом чьи-то шаги. Тогда, схватив платье, спряталась за пальмой. Натянув на себя сырой кусок материи, расправила все складки, очередной раз испытала чувство сдавленности, после чего выглянула из-за дерева, но никого не обнаружила. Неужели померещилось? Ну, хотя бы успела одеться. Тогда вернулась за туфлями, и в ту же секунду за спиной раздался голос:

– Мемо?

Я вздрогнула и резко крутанулась на пятках:

– Солье? Ты тут каким ветром?