Страница 7 из 12
Мать рассмеялась:
– Прекрасная картина! Малютка Джасра и принц Тьмы…
– Не пытайся сменить тему разговора. Подумай, насколько это стесняет взрослого человека: мать посылает демонов надзирать за ним.
– Единственного. Дорогой, я послала лишь одного демона.
– Какая разница? Как тебе в голову пришла подобная забота? Я возмущен…
– Ти’ига, возможно, не один раз спасла тебе жизнь, Мерлин.
– Пусть так. Но…
– По-твоему, лучше смерть, чем защита? И только потому, что защита исходит от меня?
– Суть не в этом!
– Тогда в чем?
– Похоже, ты вполне допускаешь, будто я не способен о себе позаботиться, и…
– Да ты и не смог.
– Но тебе-то откуда знать? К моему возмущению, ты с самого начала исходила из того, что я недалекий, доверчивый, беззащитный, что в Тенях я нуждаюсь в опеке!
– Извини, если задену за больное, однако скажу, что таким ты и был, причем собираясь в место, столь сильно отличающееся от Владений Хаоса, каким является Тень.
– Да я сам могу о себе позаботиться!
– Ты не слишком преуспел в этом. Хотя делаешь ряд необоснованных предположений. Что заставляет тебя думать, будто приведенные тобой резоны единственно возможны в моем стремлении действовать подобным образом?
– Прекрасно. Скажи, ведь ты знала, что Люк будет пытаться убить меня каждое тридцатое апреля? И если да, то почему просто не сообщила мне?
– Я понятия не имела, что Люк будет пытаться убить тебя каждое тридцатое апреля.
Я отвернулся. Сжал кулаки и разжал их.
– Так какого черта ты обеспечила меня защитой?
– Мерлин, почему так трудно допустить, что другие люди могут знать что-то, чего не знаешь ты?
– Начни с их нежелания сообщить мне это «что-то».
Мать помолчала какое-то время. Затем ответила:
– Боюсь, в твоих словах есть доля истины. Но были серьезные причины не посвящать тебя в определенные дела.
– Тогда начни с этого. Расскажи, почему не доверяла мне.
– Дело не в доверии.
– Так можешь ты теперь объяснить мне, в чем дело?
И опять последовала долгая пауза.
– Нет, – наконец сказала она. – Еще нет.
Я повернулся к ней, сохраняя спокойствие, и, не повышая голос, произнес:
– Выходит, ничего не изменилось. И никогда не изменится. Ты по-прежнему мне не доверяешь.
– Неправда, – ответила мать, бросая взгляд на Сухая. – Это означает лишь то, что сейчас неподходящее время и неподходящее место, чтобы влезать в эти дела.
– Позволь принести тебе выпить или чего-нибудь из еды, Дара, – немедленно предложил Сухай.
– Благодарю тебя, нет, – отказалась она. – Мне пора идти.
– Мама, расскажи хотя бы что-нибудь о ти’иге.
– Что ты желаешь знать?
– Ты выколдовала ее откуда-то из-за Края?
– Верно.
– Подобные существа сами бестелесны, но способны для своих собственных целей занимать тела живущих?
– Да.
– Если ти’ига занимает тело существа, близкого к смерти, то тем самым оживляет его дух и контролирует разум?
– Интересно. Вопрос риторический?
– Нет. Такое действительно произошло с тем, кого ты послала по мою душу. Теперь ти’ига не в состоянии покинуть то тело. Почему?
– Я не уверена.
– Она в западне, – предположил Сухай. – Бродить туда-сюда она может, лишь воздействуя на функционирующий интеллект.
– Тело, контролируемое ти’игой, оправилось от болезни, что убило сознание, – сказал я. – Ты полагаешь, что она зависла там теперь на всю жизнь?
– Да. Насколько я понимаю.
– Тогда скажи мне вот что: освободится она, когда то тело умрет, или погибнет вместе с ним?
– Может произойти по-разному. Но чем дольше она будет оставаться в теле, тем более вероятно ей погибнуть вместе с оболочкой.
Я оглянулся на мать:
– И хорошо, верно?
Она пожала плечами:
– С этим демоном я обманулась. Но коли возникнет нужда, всегда можно вызвать на замену другого.
– Не делай этого, – попросил я.
– И не собираюсь. Нет необходимости.
– Но если ты сама решишь, что необходимость есть?..
– Мать склонна ценить безопасность своего сына, нравится это сыну или нет.
Я поднял левую руку, гневно вытянув указательный палец, и в этот момент заметил на запястье блестящий браслет – он выглядел почти голографическим изображением витого шнура. Я опустил руку, сдержал свой первый порыв и произнес:
– Теперь ты знаешь мои чувства.
– Я давным-давно их знаю, – ответила мать. – Давай пообедаем в пределах Савалла через пол-оборота, в пурпурное небо, договорились?
– Договорились, – кивнул я.
– До скорого. Счастливого оборота, Сухай.
– Счастливого оборота, Дара.
Она сделала три шага и скрылась в полном соответствии с этикетом, тем же путем, что пришла.
Я повернул и шагнул к краю пруда, уставился в глубину вод, ощущая, как медленно расслабляются плечевые мышцы. Теперь там были Джасра и Джулия, снова в Страже Четырех Миров, совершающие нечто тайное в лаборатории. А затем над ними взметнулись полосы, какая-то безжалостная истинность, возвышающаяся над порядком и красотой, начала превращать женщин в существа завораживающих и путающих очертаний.
Я ощутил руку на своем плече.
– Семья, – сказал Сухай. – Козни, сводящие с ума. Ты сейчас переживаешь тиранию любви, не так ли?
Я кивнул:
– Марк Твен что-то говорил о возможности выбирать себе друзей, но не родственников.
– Я не знаю, что они затевают, – произнес Сухай. – Сейчас ничего не остается делать, как отдыхать и ждать. Я был бы рад услышать твою историю во всех подробностях.
– Спасибо, дядя.
Что ж, почему бы и нет? И я поведал ему все до конца. По ходу рассказа мы прерывались, дабы снова подкрепиться на кухне, затем проследовали на балкон, парящий над океаном известкового цвета, что бился о розовые скалы под тускло-синим беззвездным небом. Здесь я закончил свой рассказ.
– Это более чем интересно, – в конце концов произнес Сухай.
– Ты увидел что-то большее, то, чего не заметил я?
– Здесь столько поводов для размышлений, что я опасаюсь судить поспешно, – отвечал дядя. – Давай пока оставим это.
– Прекрасно.
Я облокотился о перила, глядя в пучину.
– Тебе необходим отдых, – заметил Сухай, помолчав.
– Догадываюсь.
– Пойдем, я покажу твою комнату.
Он протянул руку, и я взял ее. Мы вместе погрузились в пол.
Я спал в окружении гобеленов и портьер, в палате без дверей, в пределах Сухая. Возможно, комната располагалась в башне, так как я слышал за стенами завывания ветров. Был сон, и было видение…
Я снова оказался в замке Амбера и шел извивающейся лентой Зеркального Коридора. Тонкие восковые свечи мерцали в высоких шандалах. Шаги мои были бесшумны. Меня окружали зеркала всех стилей и форм. Большие, маленькие, они покрывали стены по обе стороны. Я следовал мимо себя, бредущего в их глубинах, отраженный, искаженный, временами отраженный в отражениях.
И застыл перед треснутым, оправленным в олово зеркалом, что возвышалось слева от меня. Уже поворачиваясь к нему, я знал, что отражение не мое.
Да, я не ошибся. Из зеркала на меня смотрела Корэл. Одетая в персиковую блузу, она была без повязки на глазу. Трещина в зеркале делила ее лицо пополам. Левый глаз Корэл был зеленым, каким я его запомнил, правый… В правом сидел Судный Камень. И оба смотрели на меня.
– Мерлин, – сказала она. – Помоги мне. Это так необычно. Верни мне мой глаз.
– Я не знаю как. Не понимаю, как это было сделано.
– Мой глаз, – продолжала Корэл, будто не слышала ответа. – В Оке Камня весь мир – кишащие силы, холодный… такой холодный!.. и нигде нет покоя. Помоги мне!
– Я найду способ, – пообещал я.
– Мой глаз… – повторяла она.
Я поспешил дальше. Из прямоугольного зеркала в деревянной раме с резным фениксом в основании меня разглядывал Люк.
– Эй, старина! – Он выглядел несколько жалким. – Я чертовски хочу вернуть папин меч. Ты не видел его снова?