Не... спаситель мира?!

Чудовищные снаряды, способные одним попаданием снести несколько кварталов плотной городской застройки, выжгли и перемешали с землей весь северо-западный край аномальной зоны. — вместе со всеми, кто оттуда ломился. Отметились в бомбардировке и корабельные пушки артиллерийских крейсеров спешно выведенного в море американского шестого флота флота — но заметный на фоне базы вклад внести уже не смогли. Зато смогли истребители-бомбардировщики с военных аэродромов ВКС РФ — заодно и разведданые уточнили. Нам очень повезло, что Гея высадила нас в южной части аномальной зоны — а то мы могли свой родной мир сходу и не признать.

— Приглашаются ученые…

Я нашел глазами Подвижного, поднимающегося со своего места в первом ряду в числе прочих, как говорят американцы, “яйцеголовых”. Сидящий рядом со мной в такой же синей форме Михаил шумно выдохнул, не скрывая недовольной гримасы на лице — и тут же Тина, его андроид-секретарь ободряюще сжала его ладонь. Или, правильнее говорить, “синтетик”? Изменение не закрепилось — но по всему миру во время “пространственного шторма” произошел ряд неоднозначных событий. Например, некоторые продвинутые ИИ стали полноценными ИР, получив душу. Кстати говоря, Тине позволили сесть рядом с нашим рядом, а вот мою бабушку Марину завернули, отправив куда-то на галёрку огромного зала.

К сожалению, возможности немедленно разобраться не было никакой — в отличии от остальных моих сокомандников, я практически до самого начала церемонии провел на закрытом совещании “на полях” спецконференции. С другой стороны, я был рад, что родственницу вообще уведомили и пригласили — мне даже удалось перекинуться с ней парой слов.

…Появление русских самолётов ознаменовало окончательной слом международной блокады вокруг Страны Восходящего Солнца — в том числе и технологической. В итоге сбор клановых войск — этакая козырная карта правительства Японии — прошел как учения: явились, записались, постояли на низком старте, кто успел — и были распущены по домам. Победа! С преждевременно поседевшими от пережитого волосами. От осознания, на каком волоске все удержалось.

И, не смотря на тотальный контроль Сети в тех же Штатах — даже там факт случайности победы полностью скрыть не удалось. И уж тем более — в России и самой Японии. Слишком уж… выпирало. Слишком уж поспешно были нарушены собственные правила, слишком много людей оказалось задействовано. Поползли всякие слухи — не как обычно, а прямо совсем уж массированно. И в определенных слоях населения разных стран запахло тихой паникой. Если чудики, и так копающие себе бункеры “на случай конца света” никаких проблем причинить обществу не способны, то вот топ-менеджеры, биржевые игроки и банкиры — очень даже.

Вот тут-то нужные люди вспомнили про ранее списанный в убитые во время “шторма” и обстрела, но все же вернувшийся через образовавшийся уже после новый полноценный портал отряд разведчиков и его командира. Точнее, про нас и не забывали — принесенная нами информация поставила на уши допущенных к ней первых лиц трех государств и немногих избранных политиков рангом пониже, ученых и генералов…

— Приглашаются военные… — ага, сейчас наконец и до нас очередь дойдёт.

…В течении двух недель мы общались только между собой и этим ограниченным кругом лиц — слишком уж много нового и идущего вразрез с привычными реалиями своего мира мы узнали. Думаю, не случись насущной необходимости — продержали бы в такой изоляции и год, а то и два. Но повезло — и следующие две недели мы примеряли новенькую форму, мотались с награждения на награждение и давали аккуратные, заранее подготовленные интервью.

Так “случайная победа” превратилась в закономерный итог отчаянных усилий одного человека, родившегося с нужными сверхспособностями. Молодого человека, рано осознавшего свой долг перед собственным миром, и сделавшего все, чтобы его защитить. Повернувшего ради этого курсы двух сверхдержав! Сказка еще та получилась — детям младшего школьного возраста на ночь рассказывать, а то более старшие не поверят.

Однако фигня заключалась в том, что официальная версия строилась на чистой правде с небольшими купюрами и поданной под нужным углом зрения. Легко проверяемой правдой в мире, насыщенном до предела средствами индивидуальной связи и прилагающимися камерами с микрофонами, непрестанно выгружающими данные в социальные сети. А я ведь в США старался вести себя в соответствии с правилами Филиппа Йона, своего приемного отца, создавая “правильную цифровую тень”. И даже в федеральные новости попасть успел до своего бегства в Россию. То есть, простите, не бегства, а тщательно подготовленного плана.

Разумеется, даже этого было мало, чтобы основательно срезать панические и разные другие негативные слухи. Но мы ведь вернулись из Тщаси не с пустыми руками — Зэта ведь не только сопровождала меня на каждом шагу, но и записывала все, что видела. Кое-что из этого даже можно было, после тщательного монтажа и снабдив комментариями, прокрутить по новостям и выложить в общий доступ. То, что показывал: и даже куда более страшных противников, чем уже появлявшиеся на Земле, можно успешно и эффективно бить.

— И наконец, мы зовём тех, чьи самоотверженные действия и презрение к риску позволили развернуть и наладить продуктивное исследование запортальных пространств. Отряд разведчиков вооруженных сил Организации Объединенных Наций под командованием тогда еще лейтенанта Ярослава Кузнецова! Пожалуйста, поднимитесь сюда, к нам!

— Врёт и не краснеет, — проворчал у меня за спиной Михаил, когда мы дружно поднялись со своих кресел и последовали к помосту с трибуной. — Звание лейтенанта в отряде было только у меня — и то, запаса. А все остальные и подавно гражданскими штафирками были.

— А мне нравится: форму выдали, капралом обозвали, награды на грудь повесили — и сейчас еще довесят, — беззаботно ответил ему Оборотень. — И мне ради этого не пришлось из кожи вон лезть: чего умел, то и делал!

Я едва заметно покачал головой, но ничего не сказал: Вульфи уже не переделать. И если к Высшему ордену Хризантемы и Медали Почета у меня тоже не получалось в полной мере проникнуться чувствами, то Звезда Героя России до сих пор словно жгла сквозь ткань формы. Может, в том виноваты тихие слова нашего Первого, сказанные мне и Михаилу сразу после награждения: “Поверьте, это не политика. Ни я, ни другие ответственные за это не дали бы Звёздам коснуться груди недостойного

Сама сцена награждения прошла по большей части мимо меня: я улыбался, когда это требовалось, с бравым видом выслушал короткий и неполный пересказ самой драматической части наших приключений, когда “спонтанный портал перенес транспорт группы в удаленный мир.” Ну и там далее “не смотря на отказ большей части техники и оружия”, “действуя в полной автономности”, “сумели не только выжить, но получить и доставить в наш мир информацию невероятной ценности”.

Сам я все это время про себя повторял нужные слова, мысленно расставляя пункты выступления в своей голове, пока едва не начал видеть эти строки, словно у меня уже был установлен классический интерфейс. На всякий случай меня страховала Зэта, но я очень хотел справится сам. Наверное, потому что слова были мои собственные. Конечно, я согласовал, что буду говорить, но дело в том, что я и сам хотел сказать именно это.

— …Награждается новым, высшим орденом ООН “Защитник Человечества”!

— Служу Человечеству! — специально, чтобы отдать воинское приветствие так, как принято на Родине, я натянул перед выходом на помост форменный берет, как и Филиппов.

— А теперь просим вас сказать несколько слов, — указал на вынесенную к самом краю помоста трибуну спикер спецконференции. Ну вот, момент истины. А может и… Да нет, без всяких “может”: самый важный момент в моей жизни в этом мире! И настал не тогда, когда я пытался выжить в Японии, и не тогда, когда вел группу вверх по каменным галереям Тщаси, и даже не тогда, когда пошел с голыми руками навстречу Хаосу, прикрывая собой Валора. Иногда обычные слова, сказанные в нужное время нужным людям могут сделать гораздо больше, чем самые титанические личные усилия.