Страница 10 из 16
– Максим твой чемодан принес, вон возле шкафа поставил.
Наташа уже видела свои вещи и кивнула, а Таня продолжила:
– Я свой пансионат даже не считаю пансионатом, скорее это дом отдыха. Знаешь, на самом деле есть отдыхающие, которые уезжаю из своего дома, полностью отказываются от какой-либо готовки, варки-жарки и приезжают сюда, посвящают себя морю, солнцу, барам и дискотекам. Питаются у меня или по кафешкам деньги тратят. А есть и другие. Те, которые готовят для своей семьи. Вот в соседнем домике у меня живут две родные сестры с детками, так вот они сами себе готовят обед и ужин, а на завтрак ко мне в столовую приходят, детям очень наши блины нравятся, вот они ими и завтракают. Так что как говорится, клиенты бывают разные, вот для них и их пожеланий все это и устроено.
– Молодец ты, Танюш. Умница. Все так с умом организовала. Супер.
– Так я же тебе говорю – суперский у меня пансионат, а ты считаешь, что я не скромная.
– Я же пошутила. Ты что обиделась? – взволнованно проговорила Наташа.
– Ничего я не обиделась-успокоила ее Таня и обняла ее – я же тебя как облупленную знаю и все твои шутки наперед угадываю. И вообще, я очень рада, что ты приехала. А сейчас ложись спать, как выспишься, наберешь мой номер, и я за тобой приду. Хорошо?
– Хорошо.
– Позавтракаешь, отведу тебя на пляж, море у нас.. ну ты и сама знаешь. Ни одно иностранное море не сравнении нашему Черному морю. Так что пусть они там нервно курят в уголке.
– Кто?
– Иностранные курорты. У нас свои конфетки есть – ухмыльнулась Таня и весело спросила – ты была на других морях?
Наташа на нее удивленно посмотрела
– За границей я имею в виду. – уточнила Таня, сама зная ответ.
– Танюш, я до Черного моря еле-еле добралась, а ты меня за заграницу спрашиваешь. Ты чего издеваешься?
– Понятно – задумчиво сказала она – ладно сегодня уже отдыхай, а завтра мне все-все расскажешь. Почему все так плохо с отпусками, выходными и курортами.
Она подошла к Наташе, обняла ее, поцеловала в щеку, отдала ключ и со словами «Все, отдыхай. Дверь я сама захлопну» ушла.
Наташа еще раз обошла номер-квартиру, взяла белое махровое полотенце и пошла в душ.
Ей очень хотелось спать, глаза уже склеивались после долгого трудового дня, перенесенного стресса от болезни подруги, которой (слава Богу) не существовало, от поломки машины и от стопки коньяка, но душ принять нужно обязательно.
Смыв нательную «грязь» вода очистила мысли Наташи, потому, выйдя из душа и нахлобучивая тюрбан из полотенца на мокрые волосы, она по-другому посмотрела на сложившуюся ситуацию.
Наташа сказала своему отражению в зеркале:
– Я на курорте. А это значит, что я должна здесь отдыхать. Я же давно этого хотела. Приехать сюда, отдохнуть, загореть, поплавать. – Потом со вздохом добавила – И ничего, что я хотела это сделать с Мишей. Так сложилось, не судьба. Судьба значит без него и без машины.
Настроение опять стало портиться, она махнула рукой, отражение тоже махнуло.
– Ничего. Все будет хорошо – постаралась она убедить себя – машину отремонтируют. А Миша …
Отражение с кислой миной смотрело на Наташу.
– Как бы я хотела – оправдывалась Наташа перед отражением – чтоб он тоже приехал сюда ко мне. Мы бы долго обнимались, еще дольше целовались, потом плавали в море и загорали, лежа очень близко друг к другу.
Она улыбнулась своему отражению – отражение кажется, поверило в ее искреннюю улыбку – и пошла в комнату. Там было душно, и она открыла окно.
Наташа разобрала чемодан и разложила все по полочкам шкафа и в ванной комнате на зеркало.
Осмотрев кровать и оценив ситуацию, что она стоит у самого окна и головой ей придется лечь на сквозняке, она расстроилась. Зная свой кашляющий и хромающий иммунитет, она поняла, что либо будет спать в душной комнате с закрытыми окнами, либо придется включить кондиционер, что тоже ее не воодушевило. С кондиционерами была не совсем радостная история, когда ее просквозил такой ветродуй в кабинете у начальства, когда тот давал разгоняй и Наташа одна из всего коллектива заболела, поэтому она боялась включенных кондиционеров. Тут еще вариант – спать ногами к окну, ну или переставить кровать подальше от окна
Последний вариант ей приглянулся больше всех, если не считать, что кровать двуспальная, массивная и очень тяжелая.
–Надеюсь, что Таня не будет меня сильно ругать за перестановку. Хотя чего она будет меня ругать- пыхтя и кряхтя от тяжести успокаивала себя Наташа- это же мой номер на ближайшее время, что хочу в нем, то и делаю. В пределах разумного, конечно. А кровать переставить – это разумно.
Она ее и тянула, упираясь ногами в пол, ноги по ламинату скользили, и она чуть не упала на пятую точку. Она ее и толкала, упираясь всем весом в кровать. Ей уже хотелось бросить задуманное, она уже подумала, что кровать прикручена болтами к полу, но потом передумала бросать такое благое дело. Здоровье все же важней, если она оставит все на своих местах и ляжет спать с открытым окном, то завтра у нее будет болеть горло и все на этом, ей придется глотать таблетки, а плавание в море отложится на неопределенный срок.
Наташа встала, походила по номеру-квартире в поисках швабры, которой не оказалось, но под раковиной на кухне нашла веник с совком. Она взяла в раковине губку для посуды, намочила ее и смочила ламинат возле массивных ножек кровати в стороны по направлению движения этих самых ножек. Потом обошла кровать и стала толкать. По мокрому ламинату кровать скользила, как конькобежец на льду.
–Уф – Наташа разогнулась и вытерла пот со лба – непосильный труд, посильная работа. Вот теперь другое дело.
Она легла на кровать поверх одеяла, примериваясь.
Окно осталось в стороне. Теперь можно не включать кондиционер, открывать окна в комнате и на кухне нараспашку и не бояться сквозняка. Наташино ночное лежко-место теперь в уголочке под стеночкой.
Она посмотрела на место, где минуту назад стояла ее кровать, на полу лежало все то, что могли оставить отдыхающие до нее – детская машинка, копейка, мусор, фантика от конфет, сама конфета, палочка от чупа-чупс, ручка, разный хлам и слой пыли, на которой оставила отпечатки своих босых ног Наташа.
– Уборщица себя не утруждает, под кровать и во все труднодоступные места не лезет.
Наташа встала, взяла веник с совком, собрала мусор. Пятирублевую монету, жетон в музей и детскую машинку она положила в карман халата, все остальное, включая губку для посуды, она выкинула в мусорное ведро под той же раковиной.
И размышляя на тему сделать ли замечание уборщице, или сказать Тане о некомпетентности работницы, или вообще промолчать о мусорной свалке под кроватью, она пошла в душ.
Добравшись, наконец до подушки, она только успела взглянуть на часы, отметив глубочайшую ночь, отключилась в спокойный сон, так и не додумав на счет уборщицы.
Проснулась, Наташа около полудня, потянулась, отметив для себя, что спала она крепко и спокойно.
С тех пор как Миша ушел от нее, она не спала так ни одной ночи. Каждую ночь у себя дома она просыпалась среди сна, вздрагивала и начинала плакать. Первые три ночи очень даже горько и долго, потом все меньше, а последние две ночи, кажется, просто по привычке. Просто привыкла она еженочно поплакать в своей постели о своей горькой безответной любви. Утром, естественно, вставала с красными от слез глазами и распухшим носом.
А этой ночью Наташа успела выспаться.
Она глубоко вдохнула и сладко потянулась под махровой, легкой, как пух, простыней.
Или это свежий морской воздух чистый после дождя на нее так подействовал, а может после слишком насыщенного дня, нервного вечера и успокоительного коньяка, но одно ясно, что-то повлияло на нее оздоровительно чудотворно – ночь прошла спокойно. И даже какой-то цветной сон снился. Точно снился. Только, что именно снилось, она не вспомнила. Ну и ладно. Наташа еще немного понежилась в кровати. Она слышала, что на улице под окнами ходят отдыхающие, слышала шум и голоса детишек.