Страница 2 из 3
Я, молча, подошел к отцу и мы с огромной скоростью, меньше чем за миг, оказались на вершине горы Алтырь, там находилась Соверла. Она, представляет собой народное братство, коло старейшин, которые с помощью чарослова, открывают пространства в различные миры, как высшие так и низшие. В коло, входит 16 старейшин творцы миров. Мои светоносные телеса, озарили народ. Мое сияние и лад, ощутили все, сия сила пронизывала все пространство. Так я утвердился в их сердцах. Заиграли гусли, тихо зазвенела звонница, чудесная атмосфера, пронизывала все вокруг, каждый пылал, каждый дивился. В одно мгновение, я очутился в центре кола, первый ко мне прикоснулся Велимудр, различные знания о людях и планете, мелькали в моем сознании и запечатывались во мне. Затем подошел Остромысл, различные учения землян, проникали и запечатывались во мне. Следом подошел Святослов, все языки землян, запечатывались во мне. За ним Чародий, Справий, Великосил, Благодар, Радосвет. После полу-кола, каждый мог подойти ко мне и передать свои силы, мой отец, братья и други. И тут появился Агневий, наш Сварог, которые никогда после возвращения не выходил из своих пещер. Дотронулся до меня, я ощутил неведомое мне, тайное, оно запечаталось. Он шептал:
– В баню сходи, мое творенье. Травы, как у нас скравы, каждая дает силу, но они же и отравы, потом поймешь что такое яды, будь всегда сторожен. Русь богата, но манят всех златом, злато не должно тебя пленить, ты будешь чувствовать к нему тягу, схожий тон с нашим Светом, зларным блеском. Будь друже！Он крепко, обнял меня и испарился. Далее ко мне подошла Светана, я узрел все благие качества души землян. Далее ее сестра Цветара, Любава, Яскрава, Мара, Армада, Паланья, Светия. Затем мои сестры и подруги, и наконец, моя мать – Живица. После всего, гусли замолчали. Чародий, начал проговаривать чарослов, все начали танцевать, я ощущал легкость и дивность, я медленно начал погружаться в глубокую навь. Звуки и образы родных, начали исчезать, словно в огне. Мое я расплывалось, его тянуло к солнцу в новой для меня галактике. Солнце было, очень ярким и долго не отпускало мое огненное я. Вскоре я, оказался в поле Земли. Своим сознание, я начал изучать планету, ее глас, вопил, разрывал мои цвета, мне не хватило бы всех моих сил, чтобы исцелить ее, постоянно, как из костра, сверкали тяжелые, страшные, незнакомые мне тона. Люди, оказались совсем маленькими, схожие на наши силиды, которые кипят в хаосе. Меня тянуло к одному месту, к северу земли, я знал, что где-то здесь та самая Русь. Я начал подбирать себе семью.
Поиски, продолжались. Я искал, подходящую семью. Во время слияния пар, я мало ощущал любви, той самой родной, знакомой каждому Краманагу, ощущал неведомые низкие вибрации и чувства, похоть и страхи, отталкивали меня, прямо вышвыривало из домов, целых селений землян. Наконец, ближе к югу, я нашел подходящую пару, их внутренняя чистота и мгновенная искренность, притягивала меня, но вот их мысли и желания, привычки, отталкивали меня. Все же, я решил пробиться к ним.
Уже какое-то время, нахожусь внутри человека, слышу их голоса, мне не уютно, не привычно, я летаю как в космосе. Еще, через мгновение, я увидел людей в масках, они меня напугали, все мое новое тело сжалось от страха, от боли в груди я начал кричать. Так я, появился в этом миру. Родители, назвали меня Мирослав. Обладая ясным сознанием, я помнил многое, но после постоянных уколов, мой ум и память блокировалась, сковывалась. Я не понимаю, зачем люди это делают, я кричал, хотя внутри себя я говорил своим же голосом:
– Не надо, я прошу....
До трех лет, я видел различные, очень не приятные сущности в этом мире, также видел людей, которые были прозрачными, как облако, но за мной всегда стоял огромный великан, который молча, наблюдал. Последний раз я видел его в 5 лет в зеркале, я не боялся его, но какая-то скованность ощущалась от него. Родители, пытались кормить меня мясом, но я его не ел и говорил, нельзя их есть и убивать. Меня поражал этот мир, он был и очень интересным, но очень странным. Я не понимал таких вещей, как убийства животных, причинение боли, ложь, обман. Я сторонился таких вещей и людей. Лет до 13, у меня были чистые чувства, которые не заглушались. Но позже, из-за экологии, машинного прогресса, обозленного общества, которое постоянно находилось в стрессе и депрессии, мои чувства становились грубее. Моя семья, жила в большом городе на берегу моря. Лес, море, оставшаяся нетронутой природа, была для меня спасением. Уже с 16 лет я убегал в горы, там мне было уютно. В это же время я увлекся травами, начал их изучать, это было мое творчество, мне казалось, что я мог слышать растения, но что-то замыкало мозг. Мне ни как не удавалось, узнать язык растений, я решил общаться с ними языком любви, ухаживать за ними. К 18 годам, я считал себя специалистом в области растений и деревьев. Уже в 20, я стал лесником и проводником по различным прекрасным местам. Дома, была целая война, так как родители считали, что мое место в армии или в медицине. Все это, шло в разрез с моим видением мира. Поэтому я полностью стал жить в лесу. Они редко приезжали ко мне. Виктор Палыч, опытный лесник, обучал меня всему, но иногда уходил в двух недельный запой, поэтому все оставалось на мне. Он уходил во времянку, закрывался там и пил, потом буянил, дрался с врагами и даже один раз, умудрился взорвать гранату, которую нашел в лесу после войны. Причиной его запоев, была война в каких-то южных странах, где он и еще 17 человек выжили, еще 300, полегли на поле брани. Я же, испытав один раз на себе самогонку, чувствовал себя ужасно, голова стала тяжелая, сознание замутненное, потом притупленное, больше никогда так и не пил. Я вновь был в недоумении, зачем люди сами себя травят? Палыч, сигарету не выпускал из рук, и однажды даже загорелся, хорошо во время вынес его из дымящего сруба. Когда же Палыч был трезвым, он был замечательным человеком. Он выдрессировал меня, каждое утро в 4 утра, в дни его ясности и трезвости, мы бегали к источнику, там была купель, мы окунались там, затем наступали упражнения с цепями, так мы укрепляли сухожилия, затем тренировались своим весом, отжимались, подтягивались на ветках деревьев. Раз в неделю, мы с Палычем, практиковали один корейский комплекс, который он выведал у одного корейского спецназовца. Раз в месяц, Палыч заставлял меня драться с ним один на один, мы дрались разумно, осторожно, как говорится до первой крови. Мне долго не удавалось его победить, но когда я это сделал, Палыч вначале рассмеялся, потом похвалил. Мне показалось, что он даже испугался. Затем мы шли, сажали и подрезали деревья, кормили животных, занимались хозяйством, следили за порядком в лесу. Я собирал травы, часто отпаивал Палыча, чистил его печень. Иногда мне казалось, что вот-вот справился с его алкоголизмом, а он снова в запое, приходит ко мне и говорит:
– Ты думал, я не буду пить, щенок?
Я человек терпеливый, смирный, но моя молодая кровь кипела, и мне хотелось дать ему тумаков. Но Палыч, меня учил тому, что старший всегда прав, пусть он дурак, пьяница, но ты должен уважать, тогда и тебя тоже будут уважать, когда станешь старшим. Все же я иногда, устраивал ему легкую разминку, давал ему пинка, и мгновенно убегал, прятался за деревьями. Однажды он меня так достал, что пришлось сделать ему ловушку, в которой он проспал до утра. Я вырыл очень глубокую землянку, настелил сена туда и заманил пьяного Пылыча, который просидел там 3 дня, так я выводил его из запоя, конечно, мне потом влетало, и он еще долго со мной не разговаривал. Однажды за обедом он сказал.
– Тебе 25 год уже, молодой, здоровый, тебе только по бабам гулять, веселиться, гулять, а ты со мной тут в лесу за эти копейки сидишь.
Я молчал, меня не интересовали женщины, хотя и тянуло к ним, но многие из них мне казались слишком вульгарными, ненастоящими, пустыми что ли. Когда я молчал, Палыч знал, что мне не по душе такие темы, иногда он прекращал эти разговоры, а когда был зол на меня, постоянно трезвонил: