Страница 283 из 308
Я выскочила из кухни и схватила её за плечи.
— Так это же хорошо. Этого же ты и хотела, Аманда!
— Я не хочу называть сына Патриком! — закричала она в ответ, и я почти отшатнулась.
— Аманда, успокойся. Про Патрика была шутка. Он не обидится, слышишь?
Я усадила её в кресло у компьютерного стола и побежала к холодильнику за имбирным пивом. Обе крышки полетели на пол, но я не стала их поднимать. Теперь надо было нарезать брауни, но я два раза роняла нож, прежде чем отрезала первый кусок.
— Ну… — подняла я бутылку. — А ту салюд! — выпалила я по-испански.
Сейчас важнее здоровья и здравого ума ничего нет. Ничего! Ничего страшного не произойдёт. Всё будет хорошо. Убеждала я мозг.
Аманда жевала второй кусок брауни, когда зазвонил её телефон, и еле сумела ответить.
— Ага, ага, ага… — кивала она и наконец произнесла. — Могу терпеть. Пять минут… Или… Нет, последние пять минут ничего не было. А? Что? Хорошо. Мы приедем к восьми. Хорошо. До встречи…
Она опустила телефон на стол прямо на крошки.
— Доктор позвонил. Сказал сидеть дома до последнего, хотя в семь палата будет ждать меня. Сказал есть надо.
— Вот и ешь. И пей! Хочешь ещё бутылку открою, а?
Аманда затрясла головой.
— Схваток нет.
— Как нет?
— Были же каждые пять минут, а теперь нет вот уже пятнадцать, а то и больше. Что делать?
— Ждать.
— Не могу ждать.
— А воды? Где воды?
Аманда сунула руку за резинку трусов.
— Сухо.
— Аманда, а ты уверена, что это оно?
— Хватит издеваться! Поехали! Пусть они говорят, оно или не оно. Поехали!
Я запихнула в рот остатки брауни и промычала.
— Шести даже нет!
— Так пробки.
— В противоположном направлении.
Я пропрыгала обратно на кухню и принялась за мытьё фруктов.
— Что ты делаешь?
— Ванда советовала взять с собой виноград. Я что-то помню…
Сказала я Аманде, а потом ещё раз десять про себя повторила, что «я что-то помню», как заклинание. На деле казалось, что уже ничего не помню. Наконец я повесила за плечи рюкзак со своими вещами и взяла в руки сумку с едой. Остальное, кроме нас самих, находилось в машине.
— Фотоаппарат! — закричала Аманда у дверей, и я кинулась за новой сумкой.
Если она помнит о фотографиях, то ей не больно и не страшно, а страшно мне. Я даже вести машину быстро не могла. Едва дотягивала до пятидесяти миль в час.
— Не гони так! — возмутилась Аманда, прикрыв глаза, но я сбавлять не стала, списав возглас на схватки. Они вновь вернулись, и одна, со слов Аманды, началась аж через три минуты. Я даже газу прибавила, но потом вновь сбросила, взглянув на часы. Зачем стоять под дверью палаты, если чётко сказано приезжать не раньше семи.
— Опять ничего нет! — со слезами завопила Аманда.
— Какое ничего?! Ещё и десяти минут с прошлой схватки не прошло!
Мы почти приехали, и я хотела попросить Аманду вернуть назад сумку, но она продолжала в ней копаться, бормоча нечленораздельно:
— Трубочки, бумажный пакет… Мы с тобой забыли дышать в пакет… Это же для баланса кислорода и углекислого газа…
— Аманда, мы ещё не рожали! Какой баланс!
— Носки тёплые только одна пара!
— А сколько тебе надо?
— Для тебя.
— Мне не надо!
Мне потом не будет надо, а сейчас ноги мёрзли, словно вместо резинового коврика кроссовки стояли на снегу.
— Бальзам для губ на месте, а конфет нет!
Так и хотелось выкрикнуть — ты сама собирала эту сумку. Я не виновата! И зачем в последний момент в ней ковыряться. Разворачиваться я не буду…
— Конфеты можно у них купить, наверное, — озвучила я лишь окончание своей мысли. — Или без них обойтись. Главное, полотенца цветные взяли…
Ванда сказала, что в госпитале все белые, а лучше знать, которым вытирался, а которое сосал. Хотелось развеселить Аманду, а получилось только разозлить.
— Я не стану сосать полотенце! Мне не больно совсем.
— И не надо, чтобы было больно.
Я наконец-то крутанула руль, чтобы завернуть на парковку госпиталя.
— Давай поищем место в подземном гараже.
На нём горел зелёный свет. Теперь бы только не обнаружить машины, припаркованные прямо на разделительных линиях. Но нет, я даже нашла место в первом ряду и втиснулась между минивэном и джипом.
— А как я выходить буду? — заявила Аманда потерянным голосом.
Об этом я как-то не подумала, но перепарковываться было поздно.
— Я тебе помогу.
Придержав животом дверь, чтобы не поцарапать чужую машину, я протянула Аманде руку. Теперь оставалось навьючить себя сумками.
— Всё-таки хорошо, что ты решила рожать не ночью. Дежурный вход с другой стороны здания, а тут прямо к лифту можно выйти.
Холл показался слишком тёмным, но только когда подъехал лифт и осветил полумрак, я поняла, что в регистратуре просто не горел свет — приёмные часы закончились, медицинские офисы уже час, как закрыты. На втором этаже нас встретил тот же полумрак, только, похоже, искусственный, потому что свет от дневных ламп падал ровно на стойку регистратуры, за которой сидело три медсестры. Одна поднялась нам навстречу, а остальные продолжили следить за мониторами.
— Аманда, как ты себя чувствуешь? — обратилась медсестра сразу по имени и, получив в ответ невразумительное «отлично», повела нас в палату под номером семь. Как раз день рождения Аманды, но я не стала обращать её внимание на цифру, боясь неадекватной реакции — ей сейчас всякое могло прийти в голову.