Страница 28 из 308
Как же я люблю Хэллоуин... Йа-а-ху! До конца школы я позволяла себе ходить по соседям собирать конфеты, а потом с чистой совестью поедала их. А сейчас люблю наряжаться в разных чудиков и полностью согласна с радио-рекламой, что проблема этого праздника не в количестве пожираемых сладостей, а в панике при выборе костюма. В этом году ломать голову не пришлось. Я отправилась в комиссионный магазин за новой парой старых джинсов, которые не жалко было пачкать краской и углём. Я выбрасывала по паре в месяц, потому что уголь, сколько бы я не тёрла пятна, до конца никогда не сходил. Там я увидела офигенное чёрное платье, которое можно было надеть либо на свадьбу, либо на Хэллоуин, и я решила превратиться в вампиршу! Разноцветный парик имелся с прошлого года, когда я изображала кислотную русалочку. Остались только клыки, и я полночи просидела в ванной комнате, размачивая в горячей воде термопластик уже без всякой надежды, что он когда-нибудь примет форму моих зубов.
– Ты ненормальная, – вынесла вердикт Аманда, когда пошла ночью в туалет.
Я в очередной раз держала размягченный пластик во рту и не смогла возразить. Аманда махнула рукой:
– Можешь не выходить, я тебя не стесняюсь, – и села на унитаз.
Я тут же отвернулась к двери.
– Извини, – сказала Аманда, – не думала, что тебе настолько противно. Но я и секунды не могла больше вытерпеть. Наверное, нельзя на ночь столько пить. Если сначала я пила воду через силу, то теперь постоянно испытываю жажду, будто организм сам знает, что ему нужна жидкость, чтобы обновлять воды семь раз в сутки. Что ты так корчишься? Тебя достала моя беременная физиология? Прости.
Я пыталась отлепить застывший пластик от неба.
– Говори, мне интересно. Пригодится в будущем. Это просто термопластик противный.
Я взяла пилочку для ногтей и принялась подпиливать края, чтобы пластик не впивался в десну.
– Уф, – выдохнула я, – уже не верила, что получится. Пятый раз переделываю.
– И чего мучилась? Надела бы моего чёртика. Я всё равно не пойду на вечеринку.
– Как не пойдёшь? – если бы пластиковая челюсть уже не была у меня в руках, она бы выпала. – С чего вдруг?
– Ребёнку вредна громкая музыка. И толк в вечеринке, если не жрать всю эту разноцветную химию. И как я объясню народу, почему не пью мохито? Типа, вспомнила, что мне ещё двадцать один год не исполнился?
– Скажешь, что антибиотики пьёшь, – тут же сообразила я.
– Нет, не буду врать... Ещё накликаю болезнь... Я гриппа жутко боюсь, ведь мне нельзя делать прививку. Ты, кстати, сделала?
Я отрицательно мотнула головой.
– Как ты могла! – Аманда словно фурия подскочила с горшка. – Ты абсолютно безответственный человек! Ты заболеешь и заразишь меня, и у меня родится больной сын! Да ты...
Я отступила к двери и постаралась перекричать её раньше, чем она наговорит таких грубостей, о которых будет сожалеть оставшуюся часть ночи.
– Я просто забыла! Ну забыла я!
– Да как ты могла забыть, когда второй месяц в каждом магазине предлагают сделать прививку? Тебе просто плевать на меня...
– Аманда! – взмолилась я. – Завтра обязательно сделаю. Мы же вместе ходим за покупками, что ж ты не напомнила?
Аманда хмыкнула и наконец-то подтянула вверх свободные пижамные штаны.
– Мне есть о чем думать. Это ты должна помнить о своей ответственности. Надень клыки.
Я надела пластик.
– Ну как? Выглядят настоящими?
Аманда смотрела на меня как на дебилку.
– Ага, пока держишь рот закрытым и молчишь. Слушай, ну на хрена тебе клыки? Вдруг ты захочешь с Мэтью поцеловаться. Уверена, что он попытается напоить тебя и затащить в спальню. Когда ему ещё представится такой случай!
Я вытащила клыки и вытерла рукой губы.
– Я тебе уже говорила, что он мне не нравится. Да и чего ему вдруг ко мне лезть? В этом семестре у нас нет ни одного общего класса. И он даже не здоровается.
– А... – протянула Аманда коварно. – Значит, всё-таки он тебе нравится!
– Да не нравится он мне, – я, наверное, покраснела. – Это ты сказала, что я ему нравлюсь. Вот я и стала обращать внимание на то, как он себя ведёт. Да я никуда без тебя не пойду. И к чёрту эти дурацкие клыки... Я с ними говорить нормально не могу!
Я со злости бросила вылепленную челюсть в корзину, но Аманда вытащила её и сунула под сильную струю горячей воды.
–- Мне приятна твоя солидарность… И вообще нефиг спать с Мэтью, он того не заслуживает… Но ты ведь так любишь Хэллоуин! И пропускать его из-за моей беременности не надо. Поедем завтра в Сан-Франциско, а? Сто лет на Кастро не была... Будет клёво... Особенно сейчас, когда суд отменил эту чёртову восьмую поправку!
– Какую поправку? – не поняла я.
Аманда вновь посмотрела на меня как на умалишённую.
– Ты чё? Запрет на однополые браки. Эти дебилы проголосовали за аннулирование зарегистрированных в Сан-Франциско браков, потому что в браке надо только плодиться и размножаться, а просто так любить нельзя. Я локти кусала, что не живу в Калифорнии и мне нет восемнадцати! Мать моя против голосовала, когда в Неваде референдум был. Дура, и сейчас уверена, что была права, хотя я ей втолковывала, что каждый имеет право решать, с кем ему жить и о ком заботиться. Государство не в праве лишать социальных благ, которые даются мужу и жене, по половому признаку. А твой отец как голосовал?
Я пожала плечами.
– Мы с ним политику никогда не обсуждали. Да я вообще не знала, что у них там на референдуме. Я даже радио тогда не слушала. Не думаю, что отец проголосовал "за". Ну ты ж знаешь, как мужики к геям относятся.