Ла Элиза

Элизабет потащила корзину за собой, но та была настолько тяжелая, что пришлось оставить ее через пару шагов. Пусть Кристиан Фернандес все сделает сам.

Но даже через три минуты он не пришел, и ей надоело его ждать. Хотелось скорее домой, смыть с тела пот, грязь и сладкий запах винограда. Она отправилась его искать и побрела вдоль кустов виноградников. Хоть плантация и огромная, но она справится, найдет хозяина «шикарного» ранчо.

Она пыталась идти по тропинке, но поняла, что тропинок много, повсюду виноград. Даже заметила, что в некоторых местах он белый. Она срезала красный. Белое вино и красное.

Белое вино она предпочитала красному, но после такого рабства вообще не притронется к нему.

И тут она увидела Кристиана… Он лежал под деревом! Единственным деревом на всем поле! Лежал! Одна нога согнута в колене, глаза закрыты, было впечатление, что он спит. Спит! Пока она работала и изнывала от жары, пока прогоняла ос и полотенцем вытирала колени от крови. А он просто отдыхал все это время?! Захотелось топнуть ногой рядом с его ухом и закричать в его же ухо от злости и несправедливости!

Элизабет почти приготовилась сделать это, но внезапно ее осенило: значит, он ничего не набрал! Его корзина пуста, и получается, что она выиграла! От этой мысли девушка улыбнулась, предвкушая его замешательство. Сейчас она в последний раз взглянет на Кристиана, посмотрит в его глаза и никогда сюда не вернется. Ну, по крайней мере, несколько дней точно.

Она приковыляла к нему и плюхнулась на колени, взвыла от боли, потом выругалась и села, уставившись на свои раны.

Кристиан открыл глаза, наблюдая за ней: потрепанная, уже почти не фея. Волосы разметались по плечам отдельными прядями, руки грязные по локоть, кожа от пота блестит. Зрелище не очень сексуальное: принцесса превратилась в Золушку. Но когда она обернулась и взглянула на него, то от блеска в ее глазах он даже приподнялся на локтях.

– Я выиграла, – прошептала она. – Я победила!

Она так думала. Он опять лег и смежил веки.

– Я устал тебя ждать, – и указал в сторону, туда, где стояла его корзина… доверху наполненная ягодами.

Это была самая страшная картина для Элизы за последние несколько лет ее жизни, хотелось зарычать, опрокинуть корзину, заплакать и убежать. Она проиграла! Но ведь она так старалась: ее руки, спина и ноги болят, колени стерты в кровь, от нее пахнет, как от целой роты грязных мужиков, она была искусана осой, чуть не умерла под солнцем от жажды… А он победил! Лежит так, как будто и не касался винограда.

Было очень обидно, плечи Элизабет опустились, она взяла в руки блокнот и карандаш, понимая, что пальцы дрожат. Но хоть что-то она должна написать, сделать вывод. «Ненавижу виноград, собирать его – мука». А другого писать не хотелось.

– Во Франции в регионе Бордо выращивают культивированный виноград, у которого все грозди висят на одном уровне. – Голос Криса привлек ее внимание.

Он продолжал лежать, сорвал травинку и прикусил ее.

– Тот виноград очень просто собирать. Специальная машина едет и срезает грозди, ведь они висят на одном уровне.

– Почему бы тебе не вырастить такой же виноград?

– Я до него не дорос, Элизабет.

Это было сказано с грустью. Но ее грусть от проигрыша оказалась сильнее. Надо бы записать факт про супервиноград, возможно, Кейт надо ехать во Францию. Здесь нечего делать. Кристиан Фернандес ничего не достиг, Кейт от него получит мало информации.

Карандаш в руках застыл. Элизабет перевела взгляд на Криса: он так же спокойно лежал, покусывал травинку, открыл глаза, любуясь яблоками на дереве.

– А когда дорастешь?

Он не ответил на вопрос, перевел разговор на другую тему. Тему выращивания винограда с нуля. Безликая информация для нее, пустая. Элиза смотрела на его профиль, видела, с каким энтузиазмом он начал ей рассказывать о первых своих днях на ранчо, но не улавливала ни слова. Зато карандаш в ее пальцах стал жить отдельной, уже забытой ею жизнью. Черточка за черточкой, штрих за трихом, немного размазывая пальцем грифель, она погрузилась в ту жизнь, которую напрочь забыла. В жизнь, которой она сама себе запретила жить.

В жизнь, в которую боялась возвращаться.

Карандаш в ее руке так быстро двигался, что Кристиан замолчал, не веря в то, что девушка способна записать все его слова, не прибегая к помощи камеры или хотя бы диктофона. Он уже ничего не говорил, но она продолжала что-то усердно писать, изредка поглядывая на него. Как под гипнозом, ушедшая в свой мир. Может, солнечный удар? Или переработала до такой степени, что решила записать все дословно и больше никогда здесь не появляться? Но ведь он говорил всякую ерунду. Кейт она совсем не нужна!

Выхватил из рук Элизы блокнот и замер, уставившись на свой портрет.

Глава 4

Элиза быстро шагала вдоль виноградников, разрывая лист блокнота на мелкие кусочки. Она нервно швырнула их в стороны, и белые клочки упали на землю. Зачем она взяла в руки карандаш? Ведь есть мобильный телефон. Зачем она посмотрела на Кристиана? Ясное небо, зеленая трава и этот мужчина… Какого черта надо было на него смотреть? Его профиль был идеальным: прямой аристократический нос, губы плотно сжаты, хорошо, что глаза закрыл. Ведь чтобы передать их цвет, одного карандаша мало. Нужна акварель. Все это в совокупности открыло заслонку механизма, который был в отключке столько лет. Но нельзя дать снова ему заработать!

– Элизабет!

Кристиан шел сзади нее, не понимая, зачем рвать то, что было столь красиво. Он впервые в жизни увидел свое изображение, выполненное карандашом… да еще в помятом листе блокнота, но ведь портрет был великолепен. Девушка четко передала даже ту расслабленность, которая была в нем в тот момент.

– Я могу попозировать еще раз, – усмехнулся он.

– Иди к черту, – пробубнила она и почувствовала, как его рука схватила ее под локоть.

Они оказались лицом к лицу. Теперь он смотрел на нее изумрудными глазами, а она мысленно подбирала нужный цвет из палитры красок. Нет, там нет такого цвета. Его надо создать самой, смешивать и искать.

– Отпусти меня.

– Ты хорошо рисуешь.

– Тебе показалось. – Она избавилась от его руки и отодвинулась, – Я могу пойти домой?

Она явно хотела сменить тему разговора, но он не глуп. Возможно, она великий художник и не хочет привлекать к себе внимание. Возможно, она – не художник вовсе, но у нее есть талант, чтобы им стать. Не хочет? Или не может?

– Нет, ты же проиграла. – Он видел, как ее плечи поникли, она опустила взгляд на траву.

На секунду ее стало жаль. На секунду! Но он вспомнил все женские хитрости и уловки. Его не провести.

– До полуночи еще много времени. Вечером у нас будет праздник, я тебя приглашаю принять в нем участие.

– Спасибо, не надо.

– Тогда я настаиваю, – кивнул он.

Нет, она не уйдет отсюда просто так.

– Ты не знаешь традиций испанских виноделов, а такая информация очень важна.

– Для Кейт не особо важна, – нахмурилась Элизабет, – а для меня – тем более.

С ней сложно. Кристиан выругался про себя. Может, отпустить ее и пусть катится ко всем чертям? В принципе, она расплатилась за укус и пощечину рабским трудом и атакой осы. Очень хотелось, чтобы она запомнила это надолго. Но что-то заставляло его удерживать ее на ранчо. Не хотелось ее отпускать. Хотя он был уверен: если она выйдет, то вернется сюда снова.

– Ты голодная?

Только сейчас, после этих слов, произнесенных тихим голосом, она поняла, что голодна. Еще очень хотелось пить.

Но пить и есть здесь она не будет.

– Нет.

Хитрая ухмылка коснулась его губ. Конечно, она врет, но не будет же он насильно ее кормить.

– Тогда иди и работай, сиеста закончилась, работники тебе помогут.

Элизабет уставилась на него большими ясными глазами, боясь понять смысл им сказанного. Опять работать? Она не ослышалась?

– А ты?

– А я немного отдохну, – произнес он так просто, будто издевался над ней.