Любимый цветок фараона

— И тебя не поймали ни разу?

Мистер Атертон, это уже попахивает ироническим детективом! Я такое не читаю! Ну-ну, хватит улыбаться, мне все же не десять лет!

— Меня не могли поймать. Со мной была корона фараона. Настоящая. С магической коброй, умеющей внушать людям все, что пойдет на благо Кемета. За твою сестру мне, конечно, надо бы извиниться, но я не насылал болезнь. Змея сделала это сама, я даже не увидел вас тогда в «Теремке» за день до вылета. Я не врал тебе, что был до ужаса шокирован сходством. Я не ждал появления настоящей девушки. Я верил в мистический образ… Ну или в то, что я просто сумасшедший вор, решившись попробовать на крепость лучшие музеи мира. Колье я забрал в Эрмитаже, как ты уже догадалась. Это оказалось самое легкое предприятие, потому что брал я его из запасников.

Но Сусанна уже не думала о колье. Она думала о «Теремке». Как такое возможно?! И змея, которая снилась сестре, она-то не могла ее выдумать! Мистер Атертон! Это не может быть правдой, не может… Но, Суслик, твои родственники всегда гадали, почему ты ни на кого не похожа… И твои родители не собирались тебя заводить, им хватало одной дочери… Мистер Атертон…

— Сусанна, теперь ты мне веришь? — он крепко держал ее запястья. — Веришь? Пусть это и за гранью разумного. Но египетское наследие настолько не изучено, что никто не посмеет утверждать, что их заклинания пустой набор мертвых слов. Лучше бы европейцы не трогали пески, лучше бы… Но эта гробница должна была быть вскрыта ради проклятого заклинания, но… Но ведь ты успела полюбить Нен-Нуфер и фараона, ну хоть немного? — Сусанна даже кивнуть не могла от охватившего ее ужаса. — Мы помогли им, и я молю всех их богов, чтобы они оставили нам тела и души. Встретив тебя, я впервые понял, что хочу жить. Понимаешь? — Сусанна все еще не в состоянии была пошевелиться. — Я не хочу отпускать тебя. Я действительно могу стать тебе хорошим мужем, понимаешь? Я прошу так немного. Дай нам шанс узнать друг друга, если этот шанс нам даруют древние. Не молчи, прошу тебя! Ты не представляешь, как тяжело далось мне это признание.

Но Сусанна продолжала молчать, но не вырывала руки с кольцом, которую Реза сжал с такой силой, что хотелось кричать. К счастью, он сам отпустил ее, как она думала, чтобы расстегнуть ворот рубахи, но нет… Реза ухватился за шею. Нет, только не это! Пальцы сами нашли пуговицы, хотя Сусанна и понимала, что раздевать его бесполезно.

— Реза, нет!

Она скользнула под него, когда он осел на диван. До пола ему не провалиться, но стол достаточно жесткий, и можно разбить лоб… Какой лоб, дура! Он сейчас задохнется без лекарства! Смотри на цвет лица! Да не вижу я ничего, он лицом уткнулся мне в плечо.

— Реза! Реза, дыши!

Сусанна, прекрати говорить с ним по-русски! Я не знаю другого языка сейчас, я не знаю…

— Реза!

Она рванула вниз рубашку и теперь гладила ему спину, понимая, что действия ее глупы. А когда он совсем обмяк, она закричала непонятно на каком языке:

— Ты не смеешь от меня уходить!

Она окончательно запуталась в спущенных рукавах его рубахи, пытаясь подтянуть его к дивану, и когда ей все же удалось это сделать, то, не выпутывая рук, она рухнула ему на грудь, пытаясь поймать ухом сердцебиение. Сердце билось медленно и ровно.

— Реза, — позвала она тихо. — Реза.

В ответ его руки сомкнулись за ее спиной.

— Тогда ты тоже не уходи, — прошептал он, касаясь губами ее уха. — Потому что я не в силах тебя удержать.

Его объятье распалось, но Сусанна поймала его руку раньше, чем он ударился о стол.

— Ты смог справиться, видишь? — она сжала его пальцы, и почувствовала ладонью кольцо. — Смог и без этого дурацкого укола.

— Вместо него была ты. Без тебя я не стану бороться.

— Прекрати!

Она хотела отстраниться, ведь ее больше ничего не держала у его груди, но вдруг поняла, что не хочет уходить.

— Я ничего не делаю. Это ты лежишь на мне.

Сусанна дернулась, но вторая рука успела остановить ее.

— Не уходи, я сейчас безопаснее скарабея. Я только хочу, засыпая, чувствовать тебя. Я безумно устал от одиночества ночей. Останься подле меня, а рассвет, рассвет посмотрим завтра.

— Я останусь, спи.

Она отстранилась ровно настолько, чтобы увидеть его лицо. Реза не улыбнулся, он просто закрыл глаза и мгновенно провалился в сон. Сусанна высвободила руку и дотянулась до оставшегося на столе лукума. Безумно хотелось есть!

Суслик, ты — свинтус! Сейчас стряхну крошки, что такого! Она дунула на обнаженную грудь Резы, и лепестки роз полетели прочь. Только один попал ему на подбородок. Пришлось протянуть руку и тут же отдернуть. Он не уснул. Он смотрел на нее в упор, и спина под арабской рубахой покрылась ледяной испариной. Сусанна попыталась шевельнуться, но придавившая ее рука превратилась в камень.

— Ты сейчас не Реза, да? — только и сумела прошептать она, получив в ответ согласный кивок.

6.2 "Явление фараона"

Сусанна тихо сползла на пол в надежде добраться до выхода, где можно будет спрятаться за спину Мустафы. Там люди, а здесь перед ней непонятное чудовище.

— Не бойся меня! — произнес тот, кто некогда был Резой.

Он стоял перед ней в полный рост, в одних брюках, сорвав по пути болтавшуюся на одних манжетах рубашку, а Сусанна продолжала пятиться, как краб, не в силах подняться. До прорези в пологе оставалось меньше метра, когда ее поставили на ноги, подняв за ворот рубахи, словно котенка.

— Я же сказал: не бойся меня. Я пришел с миром поклониться тебе за возвращение мне моей царицы, — и он действительно приложил к груди руку и наклонил голову, и Сусанна сумела досчитать до десяти, пока лицезрела блестящий в дрожащем свете свечного фонаря затылок. Только образ чудовища не рассеялся. Взгляд светящихся глаз приковывал к полу. — Я не позволил сделать это ей самой, ибо Нен-Нуфер уже достаточно напугала тебя своим появлением в гробнице, когда ты держала на руках нашего сына.

Он замолчал, ко Сусанна не подумала открыть рот, сообразив, что с ней говорит тот, кто не контролирует себя. Да и пересохшие от страха губы склеились, но она кивнула, подтверждая понимание сказанного. Если Реза с ней не играет, то лучше молчать. Приступ пройдет! Только пока мистер Атертон совсем не в себе, ей стоит подумать о собственной безопасности.

Реза отличный фокусник, что с бумагами, что сейчас… Когда успел вставить линзы, превратившие глаза в два фонаря? Когда? Но вопрос она не задала. Язык остался стопудовым камнем лежать во рту. Она могла только приоткрывать губы, словно рыба, чтобы не задохнуться от его близости. И вот железные пальцы обвились вокруг ее запястья и оттянули от полога. Что дальше? Что? Что он еще собирается сказать? И главное — сделать?

— Я ухожу навсегда из мира живых, потому что ничего не держит меня в нем больше. Ты последняя причина, по которой я вновь вошел в чужое тело. Смыслом твоего рождения стала моя любовь. Она принесла мне мало радости при жизни, но я не сетую. Моя душа болит за ту боль, которую я причинил этим заклинанием другим. Я не повинен в смерти отца Резы, это было случайное стечение обстоятельств, но я беру на себя ответственность за смерть всех трех женщин в их семье и хочу, чтобы жертв не стало четыре. Это заклинание писалось для жрецов, и ни я, ни тем более Пентаур не думал, что оно попадет в руки несведущих людей через три тысячи лет. Тебя не должно было быть, тебя Реза создал по ошибке, от страха переставив местами слова. Он должен был создать тело из слез Нен- Нуфер, а создал реальную женщину с собственной душой, но я вымолил у Осириса твое право на жизнь. Подойди ко мне, не бойся.

Какое подойди, ее сейчас можно только подтащить! И нынешний фараон подтянул ее ближе и коснулся ледяными губами лба. Такого же ледяного. И мокрого от страха.

— Теперь ступай с миром обратно в мир живых. Ты свободна от проклятья Нен- Нуфер. И, молю тебя, не плачь по Резе. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Поверь, ему так будет лучше… Он должен был умереть еще ребенком из-за своей болезни и лишь потому, что оставался моей последней надеждой, дожил до сегодняшнего дня. Я надоумил его отца поддержать его жизнь своим телом.