Страница 3 из 7
– Послушай, Веня, неужели нас упрятали сюда за такую ерунду? Понизить в должности, лишить квартальной премии, наконец, уволить… Это я ещё могу понять. Однако нельзя же без суда и следствия лишать людей свободы! Должна быть какая-то веская причина. Ну какой им прок от того, что здесь сидим?
Вопрос остался без ответа. Всё потому что каждый рассуждал, оценивая собственную жизнь, прикидывал, где мог преступить некий нравственный предел, причём не важно, по собственной инициативе или же невольно. Но какой смысл в том, чтобы держать в одной палате сразу шесть человек, никак не связанных по работе и прежде незнакомых? И тут Макса осенило:
– А что если среди нас находится преступник? И цель этого заточения только в том, что мы должны его разоблачить. Твоё мнение, Егор?
– Подозреваемого обычно сажают в камеру к отпетым уголовникам. Ну прессанут его немного, и на следующий день, как на духу, всё выложит.
– Ужас! Тут хоть сидишь с интеллигентными людьми, а там я бы сразу же во всём признался, – судя по выражению лица, Кузьма уже готов был смириться с неизбежным, если окажется в подобной ситуации.
– Признаться даже в том, чего не делал? – удивился Макс. – Не ожидал подобного малодушия от интеллектуала.
– Так если нож приставят к горлу… Я бы посмотрел, как ты станешь отбиваться.
– Нет, в нашем случае такая метода не сработает, – успокоил собеседников Егор, имея в виду отсутствие среди них людей с уголовным прошлым.
– Я думаю, ты не прав, – возразил Антон. – Был такой фильм, «12 разгневанных мужчин». Присяжным предстояло выяснить, виноват подсудимый или же не виноват. Так, может, и теперь…
– Я только не понял, кто тут подсудимый? – вмешался в этот спор Кузьма.
Антон уже готов был отказаться от своей идеи, однако на выручку ему пришёл Макс:
– А давайте применим метод последовательных исключений. Из списка подозреваемых будем удалять тех, кто кажется достойным нашего доверия. И в результате останется один. Вот он и есть преступник.
– Ну это уже слишком, Макс! Ты это прекрати! – возразил Антон. – Здесь собрались вполне приличные люди, и нет никаких оснований кого-то в чём-нибудь подозревать.
Глава 2. Кто есть кто?
– Не надоело вам? Может, всё-таки поговорим о бабах?
По долгу службы Веня привык брать интервью у людей самых разных убеждений и профессий, но одно дело, когда сидишь в студии, перед микрофоном – там он царь и бог. А тут, чего доброго, начнут копаться в биографии, выявят порочащие связи… И понеслось! Нет, надо уходить от опасных тем. Ну разве что повернуть всё так, чтобы остаться белым и пушистым. Чем хорош разговор о дамах – супружескими изменами теперь никого не удивишь. Напротив, можно рейтинг передач повысить, если рассказать здесь о своих интимных связях, ну а потом они всем раззвонят.
Однако это предложение вызвало неадекватную реакцию. Все замолчали, словно бы он сказал что-то неприличное, и только Кузьма решился выразить протест, причём в весьма своеобразной форме:
– Веня! Я и не знал, что ты сексуально озабоченный.
Такого популярный журналист никак не ожидал. Ещё чуть-чуть и станут обвинять бог знает в чём, а там недалеко и до мордобоя – чего доброго, устроят ночью «тёмную». Поэтому Веня попытался объяснить свою позицию, достойно выйдя из неловкой ситуации:
– Ну почему непременно озабочен? Приятная тема, не более того. А если будем говорить только о науке или о политике, тогда все перессоримся, и это в лучшем случае, – Веня готов был развить свою идею, однако, взглянув на лица собеседников, понял, что от него ждут совсем не этих слов, и потому, немного помолчав, пробормотал: – Ну ладно, пусть будут женщины, а не бабы, – и уже более твёрдым голосом добавил: – Но сути дела это нисколько не меняет.
– Я бы так не сказал, – возразил Антон. – У меня язык не повернётся назвать бабой кандидата или доктора наук.
– Ну что пристал? Я же признал свою ошибку. К тому же речь шла вовсе не о них.
– Тогда о ком? О проститутках? Нет, братцы, после таких разговоров, особенно, если на ночь, и до греха недалеко, Надеюсь, среди нас нет склонных к мужеложеству? – Егор посмотрел на Веню так, словно бы знал о нём то, о чём не принято говорить в приличном обществе.
– Да не было у меня ничего такого! – от возмущения Веня даже подскочил на месте.
– Тебя никто ни в чём не обвиняет, – попытался успокоить журналиста Егор. – Но я вот о чём подумал. А что мы знаем друг о друге? Только то, что каждый рассказал нам о себе. Ну, с Веней всё понятно, он личность всем известная, и если бы дал повод, давно бы его похождения на всех ток-шоу обсуждали. Но почему я должен верить, что Антон биолог?
– Нет, позвольте! – на этот раз был возмущён Антон. – Какое у вас право мне не верить? Я дипломированный специалист, доктор биологических наук, меня цитируют в научных журналах, причём и в России, и за рубежом.
– А нам откуда это знать? – возразил Егор. – Паспорта у нас забрали, интернета здесь нет. Так что ничего ты не докажешь.
– Доказать это легче лёгкого. Давай, я лекцию прочитаю по молекулярной биологии или биосемиотике. Всё тут же станет ясно.
– Ну, вызубрить статью из википедии… Это каждый школьник сможет.
– Вот-вот! И как мы сможем определить, что он не несёт полнейшую чушь? – подхватил Кузьма.
Антон только руками развёл. И впрямь, как можно кого-то в чём-то убедить, если никто не хочет верить? Однако и смириться с унижением нельзя:
– Влад, Веня! Почему же вы молчите? Макс! Неужели тебя это не возмущает?
– А что тут скажешь, если Егор, по сути, прав? – Макса эта ситуация явно забавляла. – Здесь каждого можно подозревать буквально в чём угодно. В педофилии, в подготовке покушения на президента…
– Но это же 37-й год! Не хватает ещё, чтобы мы стали выбивать друг из друга показания, – опять заныл Кузьма.
Пришла пора вмешаться Вене. Он это и сделал, когда все остальные ненадолго замолчали:
– Я вот что думаю. Конечно, презумпцию невиновности никто не отменял, но кто знает, сколько ещё здесь сидеть? И меня совсем не радует такая перспектива… Представьте, каждой ночью ждать, что кто-нибудь в постель к тебе залезет или, не дай бог, придушит собственной подушкой… В общем, надо разобраться, кто есть кто и какую опасность может представлять для нас.
– Согласен! – поддержал идею Макс. – Необходимо провести расследование. К счастью, следователь среди нас есть, надо только найти что-то вроде камеры СИЗО.
– А вы уверены, что Егор из Следственного комитета? – зловещим шёпотом произнёс Антон, словно бы намекая на обстоятельства, известные одному ему.
Конечно, в жизни всякое бывает, но сомневаться в статусе представителя одной из ветвей верховной власти… Пусть он не в форме, без погон, однако и его осведомлённость о методах дознания, и манера излагать свои мысли – всё указывало на то, что перед ними, действительно, сотрудник Следственного комитета. И вдруг возникает такое подозрение. Все, не сговариваясь, посмотрели на Егора.
– Да что вы, в самом деле! Нельзя же каждого подозревать во лжи, – расстроенный недоверием Егор попытался возражать.
– Ну да, меня, выходит, можно, а вот тебя категорически нельзя. И где тут логика, где тут справедливость?
К счастью для Егора, последние слова Антона повернули разговор совсем в другую сторону.
– На мой взгляд, справедливость – это метафизическая категория. В реальности ничего такого не бывает, – заявил Кузьма. – Вся мировая история подтверждает этот вывод.
– То есть как? А справедливое возмездие? К примеру, по решению суда…
– Да не смеши, Егор! Присяжные подкуплены, ну а судья и прокурор… Вот ты пошёл наперекор начальству и оказался здесь, – судя по выражению лица, Макс был весьма доволен тем, что нашёл убойный аргумент.
– А если решение принимает весь народ… – продолжал настаивать Егор.
– На то есть телевидение и радио. Задача всех этих масс-медиа превращать людей в послушных идиотов.