Семьи

Знакомясь с Любой в тот самый вечер возле ночного клуба, Завязин представить себе не мог, до какой степени эта девушка вскружит ему голову. Она была восхитительно красива, с великолепной фигурой, густыми пышными волосами, и ко всему прочему обладала изящным гибким телом, даря Завязину такие впечатления в постели, которые тихая и скромная Полина была попросту неспособна дать. Но главное – в свои двадцать два года Люба оказалась почти в два раза моложе Полины. Прожив с супругой всю жизнь, Завязин никогда не замечал, как сильно она состарилась; только встретив молодую, чем-то похожую на нее своим телосложением Любу, ясно увидел он масштаб произошедших с женой со времени их молодости перемен и был поражен разницей между ними.

Люба заняла все мысли Завязина, взбудоражила настолько, что месяц нескончаемых бурных встреч пролетел для него просто незаметно. Он понял, что в его жизни закрутился настоящий роман, только когда, придя однажды поздно вечером домой, не смог внятно объясниться с Полиной по поводу своего отсутствия. Попытавшись на следующий день все хорошенько взвесить, Завязин вдруг ясно осознал, что Люба стала частью его жизни. Такой частью, от которой он не мог отказаться.

Завязин решил быть осторожнее: он начал тщательнее планировать время своих свиданий с Любой; подбирал места, где их не могли встретить общие с женой знакомые; придумывал алиби, которые бы не оставили супруге поводов для беспокойства. Всеми силами он старался сохранять втайне от Полины свою связь на стороне, и некоторое время ему это вполне удавалось, но затем снова и снова стали возникать ситуации, при которых старательно скрываемая им часть жизни пробивалась наружу, выливаясь в итоге в скандалы, крики и слезы жены. Атмосфера в семье накалялась, с каждым месяцем делаясь все напряженнее, и от этого свидания с Любой становились для Завязина еще приятней. С ней ему не приходилось лгать, изворачиваться, взвешивать каждое слово; с ней он забывал о жене и не чувствовал себя виноватым.

Глава XIII

– Ты помнишь, как мы познакомились? – спросила Люба, взяв протянутый ей бокал вина и одновременно наклоняясь телом несколько вперед, давая таким образом Завязину знак, чтобы он приподнял подушку, на которой она лежала. – Скоро будет ровно год.

– Помню, конечно, – ответил Завязин. Поправив подушку, он поднял с пола второй бокал, тарелку с маслинами и, забравшись под одеяло, придвинулся ближе к Любе. – Возле твоего клуба. День рождения Дениса как раз был. Я ушел пораньше и на улице тебя встретил. Ты такси ждала.

– А помнишь первое, что ты сказал мне? – сразу следом поинтересовалась Люба, несколько раздосадованная тем обстоятельством, что столь значимое событие хранилось в памяти Завязина лишь постольку, поскольку совпало с днем рождения его друга. – Не помнишь? «Девушка, давайте с вами познакомимся».

– Да ну! – искоса посмотрел на нее Завязин наполовину недоверчивым, наполовину веселым взглядом.

– Да, да, да! – ликующая улыбка еле сдерживаемой радости засияла на губах и в глазах Любы.

– Глупость страшная.

– Но именно так ты и сказал: «Девушка, давайте с вами познакомимся».

– Ужас.

– Это точно.

– Что?!

– Ну а как еще это назвать?

– Да… наверное.

– По-моему, даже первокурсники так с девушками не знакомятся.

Они оба засмеялись.

– Но знаешь что странно? Ко мне по нескольку раз в неделю подходят мужчины, и если бы кто обратился с подобными нелепостями, я бы даже отвечать такому не стала. Просто проигнорировала бы, и все. Но в тот раз я почему-то не оттолкнула тебя, – Люба украдкой взглянула на Завязина. – Мне кажется, что мы не просто так встретились. Что это судьба.

– Я не верю в судьбу.

– Ну, может, не судьба… – задумчиво продолжила она. – Но что-то необычное свело нас тогда. Что-то, что подсказало мне: «Да, это твоя половинка, твоя любовь».

– Интересно, – сказал Завязин, подливая себе вина в бокал. – В последнее время я тоже об этом думал.

– О чем?

– О любви. О том, что у каждого на свете есть его вторая половинка и что, встретив эту половинку, люди и находят любовь… Вот сама посуди, на свете живут миллиарды людей, и если у каждого имелась бы только одна его половинка, то шанс встретить ее был бы невероятно низким. Настолько низким, что люди никогда бы не знали своей истинной любви. Однако все влюбляются. И, как правило, в тех, кто просто оказался поблизости: в знакомых со школы или университета, в коллег или соседей по подъезду… Мы не находим любовь, предназначенную нам небесами, – мы просто влюбляемся в какого-нибудь человека, и все.

Люба ничего не отвечала. Завязин посмотрел на нее: она с задумчивым видом наклоняла свой бокал в разные стороны, наблюдая за тем, как вино переливалось в нем от одной стенки к другой. Ее серьезное, несколько печальное личико вдруг родило в нем какие-то особенно нежные, трепетные чувства. Завязин смотрел на ее опущенные веки и изумительно длинные пышные ресницы, на аккуратный носик с множеством светлых веснушек, на пухлую нижнюю губку, выглядывающую чуть-чуть вперед. Столько детского, доверчивого, ранимого увидел он в ней в этот момент.

– Ты любишь меня? – вдруг повернулась к нему Люба.

– Да. Люблю, – ответил Завязин, наклоняясь и целуя ее в губы.

– Презервативы… там… в ящичке, – с трудом выговорила она под напором сыпавшихся на нее поцелуев и страстных объятий.

– А ты что, таблетки не пила?

– Пила. Но они не дают стопроцентной гарантии.

– Не переживай. Презервативы не понадобятся. Я все сделаю как надо.

Завязин вновь принялся было покрывать шею и плечи Любы поцелуями, как вдруг резко встрепенулся:

– Подожди! А где кот?

– Я его в ванной заперла. Как ты и просил.

– Да, да. Это хорошо, – облегченно выдохнул Завязин. – А то он мне в прошлый раз все ноги исцарапал…

∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙

Взяв вскипевший чайник, Люба налила Завязину полную кружку и, придвинув поближе к нему стоявшую на столе розочку с вафлями, устроилась рядом на табуретке. Завязин сидел с телефоном в руке, разглядывая сквозь очки номер на визитке службы такси, которую взял из боулинг-клуба.

– У тебя всегда такой умный вид в очках, – не отрывая от него взгляда, сказала Люба. – Ты в них на профессора из университета походишь. Или на доктора какого-нибудь.

– Это у всех так, кто очки надел, – тепло улыбнувшись, посмотрел на нее Завязин.

– Дай я тоже примерю, – весело выпалила Люба.

Легким ловким движением сняв с Завязина очки, она вспорхнула с табуретки и, в мгновение оказавшись возле зеркала в коридоре, примерила их на себя.

– Точно, – развеселилась Люба. – Я похожа на какую-то… бухгалтершу… или директоршу из школы.

– Я же говорю тебе. Это просто иллюзия.

– В каком смысле иллюзия?

– Ну, на самом же деле выражение твоего лица не стало умнее после того, как ты надела очки? Изменилось не выражение лица, а твое восприятие, – Завязин надел очки и снова посмотрел на Любу. – Зачем люди надевают очки?

– …Что-нибудь увидеть, – ответила Люба, не сразу осознав вопрос.

– И даже не увидеть. Надевая очки, человек, как правило, хочет что-то прочитать, разглядеть. Глаза его хмурятся, лицо приобретает серьезный сосредоточенный вид… Даже вот сейчас мы весело о чем-то разговаривали, и вдруг мне понадобилось прочитать номер такси. Я надеваю очки и полностью сосредотачиваюсь на визитке и телефоне.

– А я про что говорю? Получается, что выражение твоего лица действительно изменилось сейчас.

– Ну, в данном случае так и есть. Но ты же говоришь, что у меня всегда в очках очень умный вид.

– Всегда.

– Вот это-то как раз иллюзия. Сейчас, примеряя очки, ты не изменяла выражения лица, но восприятие твое изменилось. Сама сказала, что стала на директрису походить… Все мы с самого раннего детства наблюдаем, как люди, надевая очки, становятся серьезнее и сосредоточеннее. Бабушка, которая берет очки, чтобы вязать; сестренка делает уроки в очках; папа надевает очки, когда читает газету. Все это раз за разом воспринимается нашим подсознанием, накапливается в нем, формируя у человека стойкое убеждение. Убеждение, что в очках – серьезный и сосредоточенный человек.